Я беспомощно переводила взгляд с одного мужчины на другого и понимала, что кроме, «кхм» и «в принципе», сказать тут нечего.
— Теперь о попытке проникновения в жилище, — продолжил Игнатов. — По вашим же словам, Серафима Андреевна, вы точно не уверены, была ли она, попытка проникновения. Ваша свекровь — пожилая женщина, вы лично не видели, чтобы она запирала замки…
— Что вы можете нам посоветовать? — Лев перебил нудные рассуждения.
Капитан развел руками.
— Езжайте в отделение по месту жительства, пишите заявление…
— Фигня какая-то, — не удержался Лева, и капитан посуровел лицом.
— Извините, не согласен, — буркнул он. — Труп Гальцева лежит в холодильнике, это факт. Остальное — пустые размышления. И поверьте мне, Лев Николаевич, от заявления о попытке проникновения в квартиру дамочки, накануне потерявшей сумку с ключами, отмахнутся, как… — крепкой ладошкой капитан изобразил попытку убить назойливую муху.
— Но в ее сумочке не было паспорта! — воскликнул Лев. — Как преступник узнал адрес? Значит, за Симой следили!
— Может, и следили, — вздохнул капитан. — Серафима Андреевна, вы можете с уверенностью сказать, что в вашей сумочке не завалялось какой-нибудь квитанции с адресом? Например, из прачечной или из химчистки?
Батюшки святы! Какая я идиотка! Сижу тут, отвлекаю занятого человека…
— Пошли, Лева, — сказала я и распрощалась с капитаном Игнатовым.
— В чем дело? — спросил Лев на крыльце отделения.
— В моей сумочке могла остаться квитанция из химчистки. Три недели назад я получала дубленку и попросила оставить квитанцию на случай проявления дефектов под дождем… И, Лева! В моей сумке такой бардак, что могло остаться извещение о посылке с Украины! Муза ходила получать по своему паспорту и ругалась, что я извещение ей не оставила…
Лева уничтожил меня взглядом и сел за руль.
Мне тоже было неприятно. Дубленку очень жаль. Химчистка у нас первоклассная, «итальянская», но работники в ней наши, отечественные. Вполне могут перепутать состав, и моя коричневая дубленка расцветет от сырости под леопарда.
Впрочем, плевать. Давно пора шубу купить.
Лева дулся и молчал. Визиты к милиционерам в Текстильщики поэтапно разбивали его стройное построение триллера с маньяками, наемными убийцами и прочими душегубами. Игра в Пинкертона давала возможность для свиданий, окруженных ореолом мужественного заступничества.
Подъезжая к кустам у булочной, Лев спросил:
— Поедем опять в Сокольники? С Людвигом гулять…
— Увы, — я весело улыбнулась, и у Левы стянуло лицо. — Сегодня иду сдаваться. Признаюсь Музе, что потеряла ее челюсть.
— Успехов! — пожелал Лева и помог мне выбраться из машины.
В булочную, почему-то с другой стороны, заходила Таня Леонидовна. Повернув голову к кустам, старушка чуть со ступенек не слетела, увидев такую картину: Мухинская невестка с комплектом постельного белья под мышкой выбирается из джипа сексуального соседа.
— Лева, сегодня ты очень близко от магазина остановился, — тихонько упрекнула я и кивнула Леонидовне. Когда Лев проделал то же самое, бабулька забыла о булках и понеслась к нашему дому, обогнав двух тинейджеров на роликах. — Все Лева, мне каюк.
— Не бери в голову, — успокоил Лев. — Ты же знаешь, что между нами… — Он засмущался, я пожала ему руку и пошлепала вслед за Леонидовной.
Курятник оседлал насест у нашего подъезда. Лица выражали разный эмоциональный настрой. Таня Леонидовна осуждала. Маргарита Францевна сохла от любопытства. Ираида Яковлевна довольно ерзала и топила в складках щек лучезарную улыбку. Повезло с одним — дорогая Муза Анатольевна отсутствовала и не требовала соболезнований.
— Здравствуйте, — улыбнулась я. — Вот, в магазине соседа встретила, — предъявила пакет с бельем. — До дома довез, добрый человек…
Сима, Сима! Ты давала себе слово больше не врать!
Но пройти мимо кумушек с безразличным видом и не утолить их любопытство жестоко. Изведутся бабульки.
Как всегда, оправдания нахожу самые благородные…
Муза Анатольевна плескалась в ванной. Из-за закрытой двери доносился звук льющейся воды, свекровь мурлыкала песенку.
Сняв только туфли, я помчалась в ее комнату и начала сдирать белье с постели.
Муза Анатольевна выйдет из ванной: «Здравствуй, Симочка». Я ей: «Добрый вечер, мама». Она: «Ой, а что это такое красивое?!» Я: «Это вам подарок, мама. Кстати, я вашу челюсть потеряла…»
Что произойдет дальше, я старалась не представлять. Муза непредсказуема, как погода в апреле. Можем пойти на кухню кормить Людоеда «рокфором» под примирительный коньяк, а можем вызвать «Скорую» (под капли). В любом случае, без представления не обойдется. Моя свекровь мудрая женщина, чужие промахи берет себе на вооружение…
Заправляя простыню, я наткнулась под матрасом на что-то твердое. Удивленная, я пошарила рукой и извлекла на свет полароидный снимок — мой муж обнимает красивую молодую женщину, на столе перед ними цветы и шоколадный торт с… двадцатью семью свечами и надписью по-русски «Яна».
Матрас выскользнул у меня из рук и с громким шлепком опустился на остов кровати.
Такие же снимки есть в нашем семейном фотоальбоме. Миша в клетчатой рубашке, волнистые волосы красиво уложены… те же обои… та же мебель… те же цветы и салаты…
Снимки прошлогодние.
Что это?! Кто она?! Почему ее голова по-хозяйски расположилась на плече моего мужа?!
Они выглядят как добрые супруги… на бумажной свадьбе. Мне плохо… я не могу вспомнить код Норвегии… я не могу вспомнить Мишин телефон…
Я бреду в свою спальню и нахожу номер в памяти телефона.
— Алло, — голос мужа.
— Как поживает Яна? — Голос не мой, но муж его узнает.
Пауза.
— Мама все-таки тебе рассказала…
— Да. Как она поживает?
— Нормально.
— Это давно?
— Что именно?
— Все.
Он думал так долго, словно считал часы и минуты с Яной. Я замерла.
— Встречаемся два года. Живем вместе год.
— Почему?! — Я вою, как раненый зверь. «Миша умный, добрый, чуткий, нежный»?!
— Так получилось. Прости.
— И это все, что ты можешь сказать?
Голос мужа тих и устал.
— Да. Так получилось…
— Но почему ты ничего не сказал мне? Два года назад? Год?
— Маме не понравилась Яна.
— Они знакомы?! — Я не грохнулась в обморок только чудом.
— Да. Яна работает в туристической фирме и часто ездит в Россию…
— Боже! — опять взвыла я. — Ну почему ты мне ничего не сказал? Почему ты не просишь развода?
— Яне он не нужен, мой развод. Она уже разведена с американцем, и он платит хорошее содержание… пока она снова не вышла замуж…
Какая низость! Муж еще лепетал что-то о ловкой девушке Яне, которая доит заокеанского бывшего мужа и спит с моим.
— Мама надеялась, что у нас с Яной может не получиться, — бормотал Михаил. — Она ничего тебе не говорила, она надеялась…
— А у вас получилось? — В моем тоне появился сарказм. Значит, из обморока я возвращаюсь.
— Яна ждет ребенка. Третий месяц…
— А ты ждешь поездки в Испанию?
— Сима, не надо. Результаты анализов мы получили только позавчера. И… Яне не нужен мой развод…
— А ребенка вы мне собираетесь подкинуть? Или как? Может быть, она ездит на случку к старому мужу? — я заорала как сумасшедшая.
— Сима, так… нельзя…
— А водить меня за нос, «новый контракт, новый контракт…», можно?
— Подожди. Яна завтра вылетает в Москву, хочешь, она зайдет к тебе, и вы обо всем…
— Мухин, ты с ума сошел? — Я кричала так громко, что, возможно, диким ором переполошила курятник на улице. — Ты еще предложи нам подружиться! Ты — бесчувственная железная шестеренка!
На этой реплике я всхлипнула и положила трубку.
Комната плывет перед глазами голубыми разводами, я натыкаюсь взглядом на фотографии — я, Миша, Муза, Людвиг. А в моей руке стиснут снимок — Миша, Яна, торт, цветы…
Плохо… Лица на фотографиях не улыбаются… они осыпают меня усмешками… как гадко все это…
