Я навсегда запомнил один давний эпизод на московском стадионе «Динамо», когда спортивных Лужников еще не существовало. Я смотрел матч вместе со знакомым, смотрел, что называется, с легкой душой: моей команды на поле не было. Сражалась команда моего знакомого, в ту пору одна из самых знаменитых и боевых. Но в этот день команда пропустила один мяч, a все, усилия ее нападения, яростные и, надо сказать, превосходные, разбивались о поразительную, неправдоподобно удачливую игру вратаря противника. В жизни талантливых вратарей случается такой звездный час, когда все удается: так стоял в воротах, играя в Англии, Хомич, такие матчи мы помним у Яшина.

Минут за десять до финала вратаря грубо снесли. Вдруг на лице моего вполне цивилизованного знакомого – когда вратарь, вопреки его ожиданиям, поднялся – я увидел недобрую, точнее сказать пещерную, страсть: пусть бы вратаря уволокли с поля как угодно, хоть с переломом, хоть бесчувственного, хоть мертвого, только бы он не мешал отквитать гол, а то и забить два в оставшиеся минуты! Пораженный этой догадкой, я посмотрел на него, он понял мой взгляд и в запале, не сдержавшись, крикнул: «Да! Хватит! Сам виноват!» Виноват, оказывается, в том, что играл превосходно, доставляя радость тысячам людей, виноват, что красиво и смело буквально взлетел на перехват мяча, к которому уже устремился в прыжке нападающий…

Мне никогда больше не хотелось смотреть с этим человеком футбол, говорить с ним о спорте, даже о шахматах, куда он тоже ухитрялся вносить черную, иссушающую страсть, я перестал верить его улыбке и мнимому благодушию. Я знал, что в минуту испытания, в крайности им овладеет озлобление и та необъективность, которая убивает в человеке саму способность наслаждаться спортивным зрелищем, честной спортивной борьбой.

Пусть бы тысячи и тысячи запалённых болельщиков «Спартака» взяли пример с того же Александра Петровича Старостина, чья жизнь, в известном смысле, неотделима от этой команды. Вся жизнь – футболиста, тренера, спортивного специалиста и писателя. Как свободен, высок и независим его взгляд именно оттого, что выше всего он чтит само искусство футбола, его магию и мудрость, артистизм игры, понятой выше клубных интересов, выше всех привходящих соображений и страстей. Привязанность к жизни и судьбе команды, которой за десятилетия отдано много сил, не мешает ему радоваться умному, красивому футболу в исполнении любых других коллективов, не искажает его взгляда и справедливости оценок. Не только его суждения и статьи, но и его лицо во время матча, сосредоточенное, освещенное живой мыслью, сочувственным интересом, несут на себе эту печать справедливости и высокой культуры чувств. Таким же справедливым и широко доброжелательным был и прекрасный знаток футбола народный артист СССР Яншин: приверженность одной команде не обкрадывала его души, не лишала многих спортивных радостей.

Но, может быть, неправомерно требовать от массы болельщиков, от вступающего в жизнь юноши того, что так естественно для людей самой высокой культуры и огромного жизненного опыта?

Нет, вполне правомерно и справедливо!

Кто не знает, что трибуны стадиона уравнивают нас в самом хорошем смысле – там не до званий, не до отличий, даже не до возрастных категорий. Все мы там в известном смысле юны, дети одной семьи, увлеченные, захваченные и очарованные. Там каждому, кто того пожелает, кто соберется с силами и разумом, можно стать и справедливым, и душевно щедрым. Нужно только, не изменяя своей привязанности, пересилить угрюмую, разрушительную односторонность, отупляющую, отнимающую даже и здравый смысл.

В киевском матче 1942 года я вижу один важнейший, непреходящий урок для нашего футбола: он утверждает важную, если не решающую роль силы духа, могущество коллективистского волевого начала.

В последние годы немало пишется о горьких, порою трудно объяснимых срывах некоторых наших прославленных клубов и о взлетах команд, в которых мало кто угадывал весной будущих победителей первенства страны.

Неуспехи киевского «Динамо», команды, которая в недавнем прошлом снова заставила весь футбольный мир с уважением заговорить о советском клубном футболе, горькое для всех нас, сокрушительное снижение тбилисского «Динамо» или «Динамо» Москвы, памятное всем драматическое расставание «Спартака» с высшей лигой и стремительное – быстрее невозможно! – возвращение в нее – все это специалисты исследуют, пытаются объяснить, принимая во внимание множество факторов. Тут и впрямь ничего не упростишь, ни о чем не скажешь однозначно.

И все же среди множества мотивов есть один бесспорный, в наибольшей степени определяющий ситуацию при прочих равных условиях в командах, «технически» (по классу) готовых к серьезной борьбе. Этот мотив, это начало – командная воля, собранность, реальная одухотворенность общей задачей, яростный и неуступчивый, хотя и корректный, напор – всё то, без чего не было бы динамовских побед над «Челси» и «Арсеналом», незабываемого победного перелома под конец первого послевоенного матча между сборными СССР и ФРГ, не было бы триумфа киевского «Динамо», вдохновенных и артистичных выигрышей тбилисцев, ничейного результата в Москве во встрече «Спартака» и «Астон Виллы» и тем более победы в Бирмингеме. А как отчетливо мы, сидя на трибунах, чувствуем и волевой, психологический взлет команды, и внезапное падение воли, возникновение принужденности, апатии, замечаем «потяжелевшие» вдруг ноги и дремотность мысли, в которой почти неотвратимо возникает образ неудачи, поражения. Те же футболисты, те же исполнители большого спектакля, а вместе с тем все другое: странная растренированность, медлительность, потеря взаимопонимания.

Физическая усталость команды, внезапный срыв, неудача – все это так понятно, так объяснимо, что об этом и толковать нечего. Одна из команд может сегодня вдруг сыграть так, что и команда более сильная будет в какой-то мере подавлена: если бы всё программировалось наперед и безошибочно, то сама игра потеряла бы привлекательность и смысл. Но как щедро отдаем мы свои симпатии пусть и проигравшей команде, если видим, что она сражалась до финального свистка И сделала все, чтобы уйти от поражения.

Как важна и интересна была бы книга о нашем футболе, анализ игр первенства страны и международных встреч наших команд в аспекте психологическом и волевых, коллективистских усилий, которые хотя и не имеют точных графических или цифровых выражений, но достаточно открыты и ясны – они ощутимы не только специалистами, но и нами, зрителями матчей. С появлением видеозаписей, с возможностью еще и еще раз вглядеться в ход давней борьбы, такое исследование сделалось для специалистов вполне реальным.

Июньского матча 1942 года в оккупированном Киеве никто не снимал на пленку. Его пришлось восстанавливать по многим противоречивым рассказам очевидцев. Но в одном все сходились: победу' принесла борьба на последнем пределе, яростное усилие воли и высота духа футболистов.