Почти каждый день партизаны 2-й Белорусской бригады им. П. К. Пономаренко, бригады имени Кутузова успешно проводили боевые операции.

Большинство бойцов партизанской бригады имени П. К. Пономаренко были комсомольцы — сверстники Нины Старцевой. Отважно в отрядах бригады сражались: секретарь комсомольской организации отряда Людмила Гришанова, 15-летний комсомолец Федор Москалев, подрывник-пулеметчик Николай Лосев, снайпер Виталий Иванов, Алексей Шагов, Николай Гришанов и многие другие.

За период оккупации было уничтожено и угнано в немецкое рабство свыше 60 процентов населения района, сожжены и уничтожены все школы, больницы, учебные заведения, предприятия.

Кровавый след оккупанты оставили и на дорогах, родных Нине местах. Уже не существовало больше деревень Вышедки, Дуброво. Все их дома, в том числе и Вышедская школа, были полностью сожжены гитлеровцами. На месте дома Старцевых в деревне Дуброво уцелел лишь один молоденький дубок, посаженный Ниной еще весной 1937 года.

Деревня Березна… Здесь почти каждая семья была связана с партизанами. Они постоянно снабжали партизан продовольствием, одеждой, а в случае необходимости — предоставляли надежный ночлег.

В январе месяце 1942 года оккупанты в Березну снарядили обоз за хлебом, картофелем, мясом. У деревенского кладбища их встретили партизаны. Произошел бой. Гитлеровцы понесли большие потери. Свою злобу на партизан они выместили на жителях деревни. Две прилегающие к лесу деревенские улицы были сожжены дотла вместе с людьми.

Осенью 1942 года из районного центра Городок в Березну нагрянули каратели. Растянувшись длинной цепочкой, они пытались окружить деревню. Увидев оккупантов, жители бросились в прилегающие леса. Но уйти от них удалось не многим. В деревне погибли полностью еще 15 семей, в том числе и долгожитель деревни любимец детворы девяностопятилетний дед Борошенок. Каратели беспомощного старика бросили в колодец. А жителей, укрывшихся от преследования в сенном сарае у деревни Ложане, гитлеровцы сожгли заживо.

Оккупантами была расстреляна любимая Нинина учительница Евгения Захаровна Николащенко. Погибли ее школьные подруги, товарищи: Валя Сорокина, Нина Терка, Нина Соболевская, Леня Гагака.

Была полностью уничтожена и Березнанская семилетняя школа. Погибли от рук гитлеровских карателей Нинины бабушка и дедушка — Анна Игналевна и Нестер Макеевич Старцевы. Из 120 домов деревни уцелело всего лишь семнадцать.

Не стало в живых и ее родного дяди Н. А. Галакова — колхозного счетовода, партизанского связного. Возвращаясь из Богдановского леса, у деревни Локтево Никита Андреевич наскочил на выставленную засаду и был убит оккупантами.

Всех оставшихся в живых жителей деревни Березна оккупанты бросили в концентрационный лагерь.

Нинин двоюродный брат Н. Галаков — партизан 2-й партизанской бригады им. П. К. Пономаренко — во время болезни был схвачен оккупантами в лесу, в партизанской землянке. После страшных пыток Николай был брошен в концентрационный лагерь смерти.

Не было уже в живых и Павла Игнатенко, которому Нина оказывала помощь по арифметике и географии в период совместной учебы в Березнанской школе. В январе 1942 года без ведома родителей он ушел из дома и по оккупированной территории направился на восток. Павлик сумел перейти линию фронта и в составе одной из частей Красной Армии воевал против немецко-фашистских захватчиков. К сожалению, дожить до Победы ему не довелось. Выполняя боевое задание в составе войсковой разведки, он в 1943 году героически погиб.

Во время проведения очередной блокады против партизан гитлеровскими карателями были расстреляны его родители. Чудом остались в живых лишь две сестры Павлика. Потом старшая из них сражалась в партизанском отряде.

Погиб в блокадном Ленинграде преподаватель по математике Василий Гаврилович Камисник. В 1943 году умер от сыпного тифа Потап Лаврентьевич Лавренов.

— Сегодня мама пришла с базара и рассказывала, что в поселке поговаривают о взятии гитлеровцами Сталинграда, — сообщила Нина в клубе Николаю Сумскому.

— И ты поверила?

— Такую нелепость могут выдумать только гитлеровские подонки, предатели. Сталинграда им не взять никогда! — горячо и убежденно ответила Нина.

После просмотра в поселковом клубе какого-то пустого немецкого фильма Николай Сумской провожал Лиду Андросову домой. С ними по пути было и Нине Старцевой.

По дороге снова зашел разговор о нелепых слухах, усиленно распространяемых оккупационными властями среди местного населения.

— Вот бы достать радиоприемник! — мечтательно проговорила Нина. — Тогда мы смогли бы регулярно информировать жителей поселка о положении на фронтах. Слушай, Коля, — полушепотом обратилась Нина, — а если радиоприемник собрать самим? Ведь многие же мальчишки занимались в школьном радиокружке.

Мысль Нины была дельной. По совету Коли Сумского собрать радиоприемник вызвались братья Александр и Михаил Шищенко и Володя Жданов. Сухие элементы для питания удалось раздобыть у связиста-пенсионера шахты № 1—5. Прошло немного времени и на чердаке в доме Сумского по улице Артема раздались волнующие позывные Москвы. Радости молодогвардейцев не было конца. Все бросились обниматься, поздравлять друг друга. Действительно, это была большая удача, победа всей поселковой группы подпольной организации «Молодая гвардия». С этого дня они получили возможность сообщать жителям поселка о событиях на фронтах. Сводку Совинформбюро принимали сразу несколько молодогвардейцев — Н. Сумской, Н. Старцева, Л. Андросова, А. Шищенко. Потом сводку зачитывали вслух и сразу же общими усилиями дополняли текст пропущенными словами. Для окончательного редактирования сводку передавали учительнице школы № 25 Тоне Елисеенко, жившей с матерью недалеко от дома Сумского.

Время было уже позднее. Пришла пора расходиться по домам.

— Нина и Лида, вам на завтра задание, — обратился к девушкам Николай Сумской, — до обеда успеть размножить не менее десяти экземпляров сводки. Будьте осторожны. Помните, что по домам, как голодные псы, рыщут полицаи. Теперь — всем. Если все обойдется благополучно, завтра ночью расклеиваем сводку: я с Володей Ждановым — в районе «толчка» у магазина; Нина Старцева с Лидой Андросовой — на переходе между Центральной улицей и Пятовщиной; братья Шищенко — на своей улице. Все. Теперь, друзья, по домам.

Из дома Сумского подпольщики выходили только по сигналу сестры Николая, постоянно дежурившей во время их встречи в кустах палисадника. До своих квартир, домов добирались огородами через проходы, проделанные в заборах, известные только тем, кто здесь постоянно жил.

Назавтра проверенный Тоней Елисеенко текст сводки Нина и Лида от руки переписали по несколько экземпляров, часть из которых еще засветло успели передать Сумскому.

Октябрьские дни коротки. После шестнадцати все начинает погружаться в вечерние сумерки. Было уже почти темно, когда Нина зашла к Лиде. Для вида поговорили о пустяках, а потом обе вышли на улицу. На Клубной — темнота, ни одного огонька, ни единой живой души.

— Ну и молодость наша проходит — хуже не придумаешь! Ни погулять, ни посмеяться, ни повеселиться! — грустно проговорила Лида. — Живи, да оглядывайся, как бы тебя не сцапали в гестапо и не расстреляли.

— Ничего, Лидусь, потерпи малость. Еще будут у нас с тобой и радость и праздник! А сейчас, сама видишь, не до веселости. Нам бы Гитлера одолеть и побыстрее вышвырнуть всю эту гадость с нашей земли.

— Да я так, взгрустнулось малость. И родители мои что-то расклеились: у мамы — давление, у папы — головные боли и бессонница. Даже настой трав не помогает.

— У меня — не легче. До боли в сердце жаль маму. Буквально на моих глазах поседела и состарилась. Знаю, что каждую ночь не спит и ждет, пока я не возвращусь и не лягу спать. Удивительно, Лида, что она меня никогда не расспрашивает, где я бываю и чем занимаюсь по ночам. Когда ухожу из дома, только и слышу одни и те же слова: «Будь осторожна, дочка». Видимо, она обо всем догадывается. От папы вот уже несколько месяцев ничего не знаем. Понимаешь, ничего! Как-то он там, на фронте? Жив ли? — в свою очередь поделилась своими мыслями и переживаниями Нина. — Но как жить иначе в нашем-то положении? Не сидеть же, как куры на насесте, и не ждать, пока нам голову скрутят! Нет, впереди — только борьба! Другого пути у нас, комсомольцев, нет и не может быть! — убежденно и горячо заключила свои размышления Нина.