Сражение при Хаттине и падение королевства превратили иерусалимскую знать, разом утратившую свои земли, в класс, который больше всего похож на эмигрантов времен Французской или Русской революции. В нескольких прибрежных городах, где они нашли убежище, беглецы являли такое же зрелище бедности, скрытой под аристократическими амбициями — герцог Фридрих Швабский, взволнованный их нуждой, приказал раздавать щедрые пожертвования вдовам, сиротам и обедневшим сеньорам, собравшимся в Триполи{344}. Мы видим все ту же борьбу кланов, ненависть, в отношении тех, кто стал причиной катастрофы (хотя вина, как всегда, была обоюдной) — ненависть, которая звучала в страстных обвинениях, выдвинутых историками (с одной стороны, Амбруазом, с другой — Эрнулем) против лиц, связанных с событиями, предшествующими поражению, — Раймунда III Триполийского, Ги де Лузиньяна или Ираклия{345}. Дух эмиграции наложит свой отпечаток на всю дальнейшую историю королевства. Вместо того, чтобы помочь отвоевать государство законному королю (хоть Ги и был, без сомнения, лишен политического чутья и авторитета, но ненависть противников помешала ему показать себя в деле), бароны — или по меньшей мере, часть из них, которая, как обычно, без колебаний объявила себя большинством — предпочли поддержать Конрада I и приняли участие в печальной комедии развода Изабеллы и Онфруа Монреальского.
Эти «эмигранты», ничего не позабыв из своих прежних претензий и еще более уверившись в них за время продолжительного изгнания, стали настоящими бездельниками. Их сеньории, которыми они управляли и без отдыха защищали, отныне попали к сарацинам, и в процессе медленного отвоевания 1189–1229 г. лишь незначительная часть была возвращена прежним владельцам. Поэтому на досуге рыцари Акры, эти былые «земельные собственники», потерявшие свои прежние титулы, которые они не прекращали требовать обратно (они всегда ревниво охраняли права на земли, которые надлежало отвоевать), проводили свое время в обсуждении юридических вопросов. Не следует забывать, что «Иерусалимские ассизы», в том виде, в каком они дошли до нас, возникли в среде не земельных феодалов, а городского рыцарства, всецело поглощенного конституционными проблемами, исходя из посылки, что старое иерусалимское общество было устроено совсем по-иному. Это городское рыцарство в большей степени, чем феодальный мир тогдашней Франции, заставляет вспомнить об итальянских коммунах, где рыцари и горожане были почти едины в своем юридическом статусе.
Тем не менее сохранилось еще несколько сеньорий; но в годы, предшествующие 1229 г., их число было незначительным. Сеньории Бейрута и Сидона, которые только что были восстановлены по Яффаскому договору (но без своих внутренних территорий), с вассальными владениями — Аделоном, Сканделионом и Тороном, возвращенные в 1229 г. Фридриху II и отданные им наследникам прежних собственников — таковы были «крупные фьефы» по соседству с Тиром. Далее к югу — «сеньория графа Жослена», утратившая свою восточную часть, была поделена между Тевтонским орденом — наследником Беатрисы фон Геннеберг — и сеньорами Манделеи, из норманно-калабрийского рода, которым младшая сестра Беатрисы передала свои права{346}. И, наконец, в «горах Акры» остаток большого домена, некогда принадлежавшего Генриху де Мильи по прозвищу Буйвол, попали в руки к сирам Бейсана, а также к супругу Павии Джебейлской, эльзасцу Гарнье по прозвищу Германец, сеньору Межельколона. На побережье, сеньория Хайфы осталась такой же, какой была в XII в. Сеньория Цезареи утратила почти всю свою площадь и состояла из «дороги к морю (побережью)», охрану которой, а вместе с тем и надзор за караванами паломников, папа римский в 1238 г. хотел доверить Готье де Бриенну (из-за неспособности тамплиеров достойно контролировать этот тракт){347}. Сеньория Арсуфа, после смерти графа Жана Арсуфского отошла к его сестре Мелизинде, которая вышла замуж сначала за Тьерри д'Орга, затем за Жана д'Ибелена. Наконец «графство Яффаское и Аскалонское», которым владели Лузиньяны, а потом Готье де Бриенн, свелось к самому городу Яффе. Передали ли Рамлу, возвращенную христианам в 1229 г., Ибеленам, а Лидду — своему епископу? Мы этого не знаем, но кажется, что сеньоры Бланшгарда, из семьи. Бейрутов, вновь стали владельцами своей маленькой сеньории, аванпоста христианских земель на юге{348}.
Таким образом, еще существовало значительное число латинских сеньорий, но известно, что из «бароний», перечисленных в «Ассизах», две исчезли (Галилейская и земля Крака и Монреаля), а две (Сидонская и Яффаская) превратились в слабое подобие самих себя. Территориальная база франкской знати оказалась резко ограниченной.
Этой знати также пришлось выдержать в 1187 г. жестокий удар: мы располагаем сведениями о цифре погибших при Хаттине, и, судя по всему, она была довольно большой. Многие рыцари, о чьем существовании упоминалось до 1187 г., пропали после этой даты, как, например, Гильом де Баланс или Жан Арсуфский! Требовалось восполнить ряды знати, но отъезд соратников Ги де Лузиньяна на Кипр замедлил процесс восстановления. Мало-помалу древние фамилии вырождались. Если Сидоны (во главе с Рено, его сыном Жилем в 1247 г. и внуком Жюльеном), Сканделионы (чье место в 1260 г. по браку заняли сеньоры Мандалеи) продержались еще долгое время, то линьяжи Цезареи, Арсуфа, Хайфы, игравшие важную роль в первом королевстве, не пережили его исчезновения. В Цезарее, сестра Готье II, Жюльенна, вышла замуж за Эймара I де Лейрона (Эйрон, возле Лузиньяна?), упомянутого как сеньор «Цезара» в 1193–1211 гг., маршала королевства (1206 г.), и затем, маршала тамплиеров (умер во время похода в Египет), от которого родились следующие владетели — Готье III и Жан. Испанец Гарсия Альварес стал сеньором Хайфы после смерти Жоффруа, зятя Рохарда II; фламандец Тьерри де Термонд женился на наследнице Аделона. Список баронов королевства после 1192 г. показывает совсем иную ситуацию, чем четыре года назад; Провены, Лейроны, Бребаны, д'Эйсы, д'Оне, д'Орги, Мальи, позднее Монбельяры, Монфоры, Могастели заменили старые «иерусалимские» фамилии{349}.
Тем не менее роль первого плана по-прежнему принадлежала некоторым из этих фамилий, например, Сидонам и, особенно, Ибеленам. Полностью потеряв свои прежние владения, могущественная семья Ибеленов с помощью своих родственников и союзов с королевской фамилией, Сидонами и Тивериадами смогла восстановить свое прежнее влияние тем более легко, что уже не имела соперников. Около 1192 г. Бальан д'Ибелен уговорил Саладина отдать ему Кеймон; немного позже его старший сын Жан женился на наследнице Арсуфа, одним из первых взяв на вооружение политику повторных браков, которую королевская власть Иерусалима будет широко использовать — так всегда происходило в феодальном обществе после каждой катастрофы. В 1197 г. Амори де Лузиньян был вынужден передать Жану Бейрут. С этого времени Ибелены, как и в предыдущий период, вновь становятся крупными земельными собственниками, но теперь, на фоне всеобщей бедности, их богатство кажется еще более колоссальным. Кроме того, наплыв новоприбывших с Запада, которые не принадлежали к иерусалимской знати, сделал из Ибеленов представителей франкской традиции. «Линьяж Ибеленов» в политическом отношении постепенно возглавляет всю знать Востока; однако этот процесс не обошелся без серьезных столкновений. Ибо перед королевской властью, чья позиция была менее устойчивой, чем у Балдуинов, знать Востока превращалась в общность, охваченную идеей независимости, чтобы в конце концов претворить в жизнь эти замыслы, воспользовавшись устранением монархии. Это рыцарство все больше вело себя непоседливо и непокорно: Генрих Шампанский и Амори II сумели подавить беспорядки, но Фридриха II ждала неудача. Рыцари были просто влюблены в свои привилегии и свободы, подобно всем тем, кто их полностью лишился — например, эмигрантам 1815 г. — и мятеж против Ги де Лузиньяна, который, в общем, удался, только подбодрил их: бароны Иерусалима, не посягая на наследственное право, воспользовались благоприятными обстоятельствами, чтобы с выгодой для себя установить своего рода избирательное право. Формально королевы были признанными наследницами королевства, но бароны присвоили себе право выдавать их замуж — то есть выбирать короля.
