Я до сих пор прихожу в ужас, когда вспомню этот собор. Я опасаюсь, что без православного монарха, при соборном строе, наша Церковь рассыпется и появится столько церквей, сколько будет поместных соборов. Отчасти это наблюдается и теперь. На развалинах русской Церкви кроме бесчисленных сект, до жидовствующих включительно, мы имеем: старообрядческую, единоверческую, никонианскую, живую, красную, якобы "древне-апостольскую", и украинскую церковь. Итого уже шесть! Что же будет дальше?!" (8 ноября 1922 г.)
"...Политика губит Церковь с тех пор, как она лишилась опоры в самодержавии православного царя. Над могилой убитого митрополита Варшавского идет уже отчаянная грызня партий из-за того, быть ли одному православному митрополиту в Польше для всех, или трем: русскому, украинскому и белорусскому; если одному, то кто должен занять кафедру: русский, украинец или белорусс. Вы поймите, до чего помутилось русское народное самосознание: украинцы и белоруссы уже не считают себя русскими..." (26 февраля 1923 г.)
"...Посылаю Вам вырезку из газеты "Волынское Слово" от 13 марта н.ст. относительно религиозной жизни в Москве. В ней интересен штрих, рисующий отсутствие собирательной воли у русского народа, как и вообще у всякого народа... Гонения на Церковь продолжаются. Подверглись преследованиям и католики. Преданы трибуналу, вывезены в Москву все петербургские ксендзы с бискупом Цепляком во главе. Среди ксендзов – Иванов и Федоров. Католицизм захватывает и чисто русских людей. Это знаменательно!.." (2/15 марта 1923 г.)
Упоминаемая в письме газетная вырезка до того кощунственна, полна такими глумлениями и издевательствами над святыней, что я не решаюсь ее приводить в своей книге.
Перехожу к дальнейшему изложению писем.
"...Получил из Киева некоторые сведения о тамошних церковных делах. Экзарх "Украины", и.д. киевского митрополита, был арестован за противодействие "Живой Церкви" и выслан на жительство в Архангельскую губернию. Его место занял сторонник "Живой Церкви" Тихон из Воронежа. В руках "живоцерковников" – все епархиальное управление. Из киевских викарных епископов три (Василий, Дмитрий и Назарий) сидят пока на своих местах, а четвертый, Никодим, живший в Михайловском монастыре, – заключен в тюрьму на восемь лет. Екатеринославский епископ Агапит сначала примкнул было к "Живой Церкви" и восстановлен был на кафедре, но потом чем-то провинился против "власти" и был заключен в тюрьму. Освобожденный ввиду тяжелой болезни, он скоро умер, покаявшись в том, что поддался соблазну "Живой Церкви". (26 марта 1923 г.)
"...Часто попадаются газетные сведения о необычайном распространении сектантства в России в связи с разгромом православной Церкви. Энергичную работу по совращению ведут молокане, баптисты, ново- и старо-израилевцы, хлысты и пр. Большевическая печать признает, что борьба с религиозными сектами еще труднее, чем с официальной церковью"... (23 мая 1923 г.).
"...Я уже упоминал о католическом еженедельнике "Lud Bozy", издающемся в Луцке при епископской кафедре. Почти в каждом номере его помещаются отрывки из писем, посылаемых из Большевии. Из страха мести со стороны жидовской власти не называются ни лица, обращающиеся с письмами, ни местности, откуда поступают письма. Сообщаются только факты и мысли. Сведения очень интересные, которые не попадаются в обыкновенных газетах. Один ксендз пишет: "О Боже, Боже Великий, что же это делается, наконец, в православной Церкви, когда не стало царя и синода! О "живой церкви" столько можно было бы рассказать, но боюсь писать... "Украинская Церковь" – священники и миряне рукоположили архиереев, и вот готова целая духовная иерархия. Но из этой невероятной беды вытечет, кажется, благое дело Божие – соединение церквей. Ах, как льнут к нам! Лучшие представители православного духовенства публично выражают свое восхищение и преклонение пред католической церковью..." (№ 4, от 22 апреля.) Другой ксендз пишет: "Я уже в преклонном возрасте, более десяти лет исполняю обязанности настоятеля в приходе. До заключения мира у меня было 3000 прихожан. Теперь в приходе не наберется и 800 душ. Вследствие обременения всяческими повинностями и налогами, прихожане мои совершенно обнищали. Я сам остался без всяких средств к жизни, не имею куска хлеба и не в состоянии уплачивать государственных податей, которые валятся на меня со всех сторон. Хотя я не имею ни ступня пахотной земли, тем не менее, угрожаемый арестом, я должен был купить 10 пуд. и 25 фунт. ржи, чтобы внести "продналог". Но этим не кончилось несчастье. Местный "Исполком" задумал в 24 часа выбросить меня из квартиры, и мне стоило много здоровья и расходов, чтобы хотя на время отсрочить эту затею. Потом опять сорвали с меня и всего католического комитета 150 миллионов "штрафа" за регистрацию костела, угрожая арестом. Под террором я должен был заплатить за приходскую усадьбу – 85 миллионов и за регистрацию меня лично – 40 миллионов. За обязательную страховку костела, колокольни, приходского дома и всего костельного имущества мы заплатили 3.262.000.000 советских рублей. Потом является финансовый агент с газетой в руках и показывает мне распоряжение, по которому я, как священник, обязан взнести 200 миллионов налога за патент на право совершать богослужение в костеле, он требует немедленной уплаты этого налога под угрозой ареста и других наказаний. Сегодня опять новая пытка: пришли брать на учет и описывать мою мебель, из которой несколько предметов уцелело после разгрома плебани (приходского дома). Самоволие мелких агентов власти доходит до того, что в то время, когда я сидел за столом и обедал, из-под меня вырвали стул и забрали в "сельсовет". Не хватает сил выносить все эти вымогательства и преследования..." (№ 7, от 13 мая.) Третий ксендз говорит следующее: "Православие начинает терять почву под ногами. Украинская церковь отделилась от московской. В. Киеве "громада" из мирян и священников выбрала митрополита Липковского. Они нарушают каноны, уставы, служат на украинской мове – одним словом не стало царя, не стало и единства: они должны будут погибнуть... "Советы" пользуются разделением и, угнетая церковь, все более усиливаются. Что касается православного народа, то почти вся молодежь совершенно утратила всякую религию. Богослужение в церквах посещают только старики. Их храмы светят пустками, а наш костел переполнен тысячами людей, из которых половина православных. Большевики бешенствуют, не умея объяснить себе такого необыкновенного явления. Они убедились, что с нашим костелом труднее им воевать, чем с церковью. Великая жатва открывается теперь для Католической церкви. Дайте только сюда самоотверженных, благочестивых священников и миссионеров, и Христова овчарня умножится. Наши передовые посты в страшной опасности. Если мы уступим, тогда все погибнет. Нужно бороться хотя бы до последнего издыхания..." (№ 10, от 3 июня.)
Все вообще ксендзы жалуются на невероятные преследования христианства со стороны большевиков. "Кажется, и сам сатана не мог бы измыслить такой утонченной жестокости, таких подвохов и издевательств, какие применяют большевики по отношению к духовенству как западного, так и восточного исповедания. Нет минуты спокойной – постоянно висит над головой священника опасность то ареста, то подвоха, то, наконец, изгнания из квартиры на улицу..." (№ 12, от 17 июня.)
Однако ксендзы бодры духом, считают себя воинами Христа, не думают сдаваться и ждут мученических венцов. На меня эти письма произвели большое впечатление, и я решил привести для Вас извлечения из них. Это не Антонины и Владимиры Путяты! Что Вы скажете на это?!" (№ 5, от 8 июля 1923 г.)
Таковы данные, заимствованные из частных писем. Добавляю к ним в хронологическом порядке еще несколько журнальных и газетных выписок.
