— Крокодил выступает? — Дамке удовлетворенно хмыкнул. — О, значит, и гонка что-нибудь да стоит! Передайте Крокодилу: Ганс Дамке — к его услугам! Как тогда, последний раз, помните, на Лондонской шестидневке?
— Ну а как же? Вас тогда пригласили на трек. Вы произнесли небольшую речь. Дело прошлое, признаюсь: ваши обеды, понравились мне больше той речи...
— Да уж... — Дамке, хохоча, согласился. — Говорить меня никто не учил. У плиты это искусство и не очень нужно.
— Зато потом... Вы проехали круг почета в поварском одеянии. Эти фотографии появились во всех газетах мира.
— Так и во всех? Скажете тоже!..
— Что вам тогда подарили? Часы? Вспоминаю, гонщики сложились и с удовольствием купили подарок. А ваша речь тогда заканчивалась словами... — Жаки стал в позу оратора и продекламировал: — «Я не богатый человек и не могу пригласить вас всех сразу в мой дом во Франкфурте-на-Майне. Но если кто-либо попадет туда, будет желанным гостем, и я угощу всем, что только готовлю для своих лучших друзей...» И это вы говорили залу, где сидело восемнадцать тысяч человек!
Они оба понимающе рассмеялись.
Дамке был не последним звеном в сложной цепи организации гонки. Он работал на сотнях состязаний. И слыл воистину самым популярным человеком среди тех, кому приходится ежедневно крутить колеса. Дамке работал больше и лучше всех поваров. Он начинал свой день в семь утра и кончал где-то около двух ночи. Дамке обеспечивал четырехразовое питание, а также готовил любое национальное блюдо по заказу гонщика. Он, как никто, понимал королей дорог — людей, так любящих поесть и съедающих так мало. «Короли» живут мечтой поесть вкусно и досыта. Но вместо этого — режим, диета и витамины, витамины, витамины...
— Пойду обрадую Крокодила. — Жаки заспешил к выходу, потом вернулся и зашептал на ухо Дамке: — Крокодил не совсем в духе. Гонка, того, второстепенная... Крокодил хоть и держится, но, чует сердце, здорово куксится. Годы-то свое дают знать. Может, едой ублажим, а?! — Жаки заискивающе глянул в глаза Дамке, ища в них сочувствия.
— Ганс Дамке в полном распоряжении Крокодила. — Повар комично дернул ногой в шутовском реверансе.
— Ну и отлично, дружище! — обрадовался Жаки, довольный прежде всего тем, что сделал нечто полезное для команды.
Жаки нашел Крокодила восседающим в большом открытом «олдсмобиле» шоколадного цвета. Роже развалился на переднем сиденье, облокотившись о спинку и разговаривал с молодой женщиной и стариком с огромной, не по росту головой.
— Роже, ты знаешь... — бесцеремонно вторгся в разговор Жаки.
— Простите, — извинился перед сидевшими Роже. — Это наш механик Жаки. Вся велосипедная Франция держится на его золотых руках, — высокопарно представил Роже. Смущенный Жаки повертел ладонью в воздухе: дескать, не преувеличивай. — А это господин Вашон, организатор нашей гонки. Его дочь Кристина...
— Очень приятно. — Жаки церемонно пожал руку старику и как можно галантнее поцеловал ручку Кристине. — Мадемуазель, в Южной Америке таким девушкам говорят: «Муча миа перегримос», что означает...
— «Вы опасны», — перевела Кристина и засмеялась. Она хотела что-то добавить, но Жаки уже принялся за свое.
— Роже! У мистера Вашона отменный вкус! М-м-ма! Знаешь, кто приглашен поваром на гонку?
— Знаю. Дамке. Господин Вашон меня уже обрадовал.
Старик кивнул, подтверждая сказанное Роже. Упущенная возможность первым сообщить приятную новость несколько расстроила Жаки, но ненадолго.
— Дамке и вправду хороший повар? — спросила Кристина. — Отцу его настоятельно рекомендовали...
— Да, очень настоятельно. И он стоит нам хороших денег.
— Смею заверить, что гонщики скажут «спасибо». Он не просто повар — он кудесник. Я знаю его много лет...
— А вы еще и гурман!
— Все Крокодилы гурманы, — отшутился Роже. — Когда начинается настоящая гонка, — Роже подчеркнул слово «настоящая», и от старика Вашона вряд ли укрылся немой укор, — гонщику не до еды. Глоток воды комом в горле становится. А есть надо. Что только не делаешь, чтобы заставить себя проглотить кусок мяса...
Но старик Вашон уже не слушал. Он отключился от разговора, словно кто-то выдернул штепсель из розетки, и заерзал на заднем сиденье.
— Кристина, отвези меня домой. Мама, наверно, уже волнуется. Через полчаса парад открытия...
— Не сердитесь на папу. — Кристина попыталась смягчить впечатление, произведенное бестактностью отца. Она взяла Крокодила, выходившего из машины, за руку. — Он всегда такой. Годы и дела сказываются. А мы увидимся с вами на параде!
Она помахала обоим рукой.
— Ничего пышечка, — мечтательно произнес Жаки вслед уносившейся машине.
— Бретонская крестьянка! Лицо круглое, словно витраж в Нотр-Дам. Коротконожка. И зад низковат.
— Ой, Крокодил, что-то ты многовато заметил! Добром это не кончится! Она сложена, как роскошная универсальная пластинка — 331/3—45—78! — скорости современных проигрывателей. — Он толкнул Роже в плечо.
Тот ответил таким же толчком.
Они пошли к дому.
— Месье Вашон — молочный и кондитерский король.
— Значит, у толстухи есть еще и толстый кошелек?
— Еще какой!.. — Роже не успел закончить фразы, как сзади взвыли тормоза. Оглянувшись разом, Жаки и Роже увидели закачавшийся от резкого торможения «додж-супердатс» и блаженную улыбку на лице Оскара. Он вылез из машины, на которой не было видно родной краски. Вся она была облеплена наклейками. Огромный черный номер 13, надпись «Франция» на капоте, крыше и дверцах. Над ветровым стеклом доска с лозунгом:
«Молоко — для энергии, пирожные — для удовольствия».
— Не люблю наглых янки и шумную, самодовольную Америку... — брезгливо произнес Оскар, — но все готов простить им за мощные машины. Мой «феррари» кажется двадцатилитровой бочкой по сравнению с этим погребом.
Оскар обнял за плечи Роже и Жаки.
— Где остальные? На пару слов собраться надо...
Когда все уселись в креслах круглого холла, появился Оскар в отутюженном тренировочном костюме. Французский бело-красный петух на его рубашке выглядел особенно торжественным. Оскар начал без обычного долгого вступления.
— Этап сегодня простой и короткий. Девяносто пять миль — не дорога. Но в спорте вчерашняя формула успеха сегодня оборачивается формулой неудачи — поэтому думать постоянно! К тому же учесть — почин всегда важен. Конечно, легче стартовать, зная силу большинства участников. В своем кругу не требуется никакой разведки. На этой гонке слишком много темных лошадок. Неизвестно, например, что вообще могут русские. Везде молодежь растет не по дням, а по часам. Поэтому первый этап — разведка боем. Постарайтесь спокойнее взглянуть в лица своим соперникам перед самым стартом. Все будут озираться, стараясь по малейшим признакам прикинуть, кто на что способен. Покажитесь им как следует! Задача максимум — заявить Роже на желтую лидерскую майку.
— А если я ее надену? — спросил Мишель.
— Ты наденешь ее в следующей гонке, — спокойно отпарировал Оскар. — А теперь — на парад. Машина с питанием ждет у старта. Пойло готовьте сейчас. Можете сложить в «техничку» все необходимое на финише. Да не перепутайте — наш номер тринадцатый...
Все засмеялись.
— А ты, Роже, задержись...
Он обнял Крокодила и медленно пошел с ним к двери.
— Тебя, как капитана, призываю уже сегодня показать зубы... Крокодил — кличка достойная, за таким гонщиком пусть следят в оба. Специалисты не могут не понимать, что твое появление в этой гонке несколько странно. Сомнения лучше пресечь сразу. Потом будет легче. Понял?
Роже кивнул. Он сел на велосипед, и Оскар энергично толкнул его вперед.
— Ветра тебе в задницу! Береги себя!
Платнер забрался в машину. Жаки уже устроился рядом. На заднем сиденье стояли две объемистые коробки с соками, фруктами и прочей снедью.
Оскар присвистнул.
— С голоду не умрем?
— Вряд ли. Если только похудеем. — Жаки игриво закатил глаза к небу. — Открыть сок?
