– Собираюсь вскоре выйти на дело, – сказал Арчи. – Эти четыре сотни у меня последние.

– Ага, – буркнул Алекс.

– Я прямо как ты, – продолжал Арчи. – Получаю долю и бездельничаю. И не выхожу на дело, пока деньги не кончаются.

– Да, но я держу свои денежки в банке, – заметил Алекс, – а не в кофейнике.

– Я не доверяю банкам, – ответил Арчи. – Слушай, парень, этот тост совсем сгорел!

– Ты же сказал, сойдет.

– Это было прежде, чем я попытался его съесть. Сколько уже там, на улице, льет?

– Все утро.

– Что делать человеку в такой день? – спросил Арчи, мрачно уставившись на струйки дождя, текущие по стеклу кухонного окна.

Они пошли посмотреть дублированный порнофильм, затем поднялись по Амстердам-авеню. Все еще лил дождь, но уже не так сильно. Прижавшись друг к другу под черным зонтом, они шлепали по лужам, пока не нашли бар, где можно было заказать ленч. Ростбиф уже кончился, зато было хорошее постное пастрами, и они оба заказали его с ржаным хлебом, взяли по большой кружке пива и порции жареной картошки. Местечко было тихим, если не считать бейсбольного матча по телевидению и случайных критических замечаний кучки чернокожих у стойки.

Дейзи вошла в бар минут в десять четвертого. Она была светлой негритянкой без одной ноги, но все остальное было при ней. У нее было узкое египетское лицо с родинкой слева от крупного рта, почти без морщинок. Годы шли мимо нее, если учесть, что она работала проституткой с шестнадцати лет.

Они сидели в закутке в красных ледериновых креслах. Дейзи сразу их заметила. Она была в залитых дождем темных очках и желтом клеенчатом непромокаемом плаще. Сняв плащ и повесив его на крючок возле закутка, она захромала к ним. Под плащом на ней была ее рабочая одежда – сиреневое атласное облегающее платье с глубоким вырезом. Белье под ним отсутствовало. На ее единственной ноге красовалась кожаная туфелька на высоком каблуке и с ремешком на щиколотке. Усевшись, Дейзи пожаловалась на погоду и протерла очки бумажной салфеткой. У нее были узкие янтарные длинные глаза, слегка поднятые к вискам. Она взяла тарелку с картошкой и посолила ее, не спрашивая позволения ни у Алекса, ни у Арчи. Поклевывая картошечку, стала рассказывать им, что из-за дождя ожидает насыщенного дня. Когда льет, клиент так и прет. А где клиент, там большой спрос на Дейзи. Она не понимала собственной популярности.

– Я уже не девочка, – говорила она. – Честно говоря, за неделю до Рождества мне стукнет тридцать шесть. На улицах полно молоденьких, лет по восемнадцать-девятнадцать, они только-только начали, они хорошенькие как картинки. Так что дело не в моей молодости или привлекательности, это уж точно.

– Тогда в чем? – спросил Алекс.

– Знаешь, что я думаю? – спросила Дейзи.

– Что? – Алексу и в самом деле было интересно. Он знал, что она зарабатывает больше, чем любая шлюха в Гарлеме, и часто спрашивал себя, почему.

– Я думаю, это из-за ноги, – сказала Дейзи. – Наверняка из-за ноги. Как только клиент видит меня на костылях, он сразу решает, что я беспомощная, и если он меня купит, так я буду в полной его власти. А если я не стану делать того, что он хочет, он возьмет мои костыли и выбросит их в окно. Я не говорю о педиках, я говорю об обычных клиентах. Большинство лохов боятся проституток – точнее, боятся женщин вообще, потому-то и идут в первую очередь к проституткам. У меня только одна нога, и это заставляет их думать, что я слабая, а они, понимаешь ли, большие сильные жеребцы, вот и все. Дело в моей беззащитности.

– Ну, может, и так, – согласился Арчи.

– Я не думаю, что это единственная причина, почему мужчины ходят к проституткам, – сказал Алекс. – В смысле, что они боятся женщин.

– Именно поэтому, потому что с честными девушками у них это никак не проходит, – уперлась Дейзи.

– Нет, я думаю, многие идут к проституткам потому, что они, по идее, профессионалки, и от них можно ожидать хорошего орального секса или чего еще. Я так думаю.

– У меня был один клиент, – сказала Дейзи, – так стоило только мне задрать юбки и показать ему мою культю, так у него сразу же вставало, – сказала Дейзи.

– Ну и педик, – покачал головой Арчи.

– Ни хрена не педик, – возразила она. – Я со многими такое проделывала, хотя не все заводились так быстро, как он. Эта культя прямо-таки с ума их сводит, не знаю почему.

– Значит, они культюристы, вот и все, – сказал Арчи и рассмеялся.

– У меня тут есть еще один, – продолжала Дейзи. – Миллионер. Может позволить себе самых дорогих девочек по вызову, прямо-таки лошадок. Вместо этого звонит мне из Уэстчестера раз в неделю как по часам. Каждый четверг с утра Его жена тогда отправляется в город по магазинам. Как только он звонит, я прыгаю в такси и еду в Пост-Миллз.

– Может, его жена и сама культюристка, – попробовал переплюнуть Арчи Алекс, поглядывая на него в ожидании одобрения.

– Видели бы вы, как этот кот трахается, – сказала Дейзи. – Ему шестьдесят четыре года, но, Богом клянусь, он прямо как жеребец!

– Ну, возраст тут ни при чем, – ответил Алекс. – Я про это книжку читал.

– Да в книжках одно дерьмо, – отрезала Дейзи.

– Да у Алекса штучка во-от такая маленькая, – доверительно сообщил Арчи и показал указательным и большим пальцами.

– Да-да, – рассмеялся Алекс.

– Каждый четверг, – сказала Дейзи, – как по часам. Платит по сотне баксов и за проезд на такси. Нужно бы вам пошарить в его квартирке, когда его там нет. Это как раз на большом озере, вам стоит туда прогуляться.

– Где, ты говоришь, это местечко? – спросил Арчи.

– В Пост-Миллз.

– А где эта дыра?

– Я же говорила – в Уэстчестере. Рядом со Стамфордом.

– Стамфорд – это же в Коннектикуте, – сказал Арчи.

– Да, прямо за границей штата. За границей Нью-Йорка. Что я, не знаю, где Уэстчестер? Арчи, я знаю, хрен его дери, где он.

– Ладно, Уэстчестер.

– Два теннисных корта, плавательный бассейн, большой черный «Кадиллак» у подъезда. Еще одна машина – из тех маленьких, заграничных. Не знаю, как называется.

– «Фольксваген»? – спросил Арчи, подмигнув Алексу.

– Нет, какой там «Фольксваген». Из дорогих. Думаю, есть и еще одна, иначе как его жена добирается до города? Я как-то его спросила – не будет ли он против, чтобы у него была одноногая горничная, поскольку я бы его три-четыре раза в неделю даром обслуживала, только бы пожить в таком доме. Он сказал – нет, жена догадается. Миллионер, у него пять слуг, и все они свободны в четверг. – С резким южным акцентом она добавила: – Это потому, что по четвергам он измеряет глубину моей души.

– А каков этот дом изнутри? – спросил Арчи, и Алекс повернулся к нему, потому что он вдруг заговорил очень серьезным и очень профессиональным тоном.

– Да я никогда там не бывала, – ответила Дейзи.

– Хорошо, а где же вы тогда встречаетесь? – спросил Арчи.

– У него мастерская в лесу за домом. Там мы и встречаемся. Вам надо там пошуровать. Арч, я не дурю тебе голову, этот тип настоящий миллионер.

– Как его зовут? – спросил Арчи.

– Ну, знаешь ли, я не выдаю имен постоянных клиентов, – ответила Дейзи.

– Ты что, священник? – спросил Арчи.

– Это непрофессионально, – с достоинством ответила Дейзи.

– Значит, этот тип миллионер? – сказал Арчи.

– Да.

– Оплачивает тебе такси туда-обратно и каждый четверг выплачивает сотню баксов, – продолжал Арчи тоном насмешливого недоверия. Алекс понял, что он дразнит Дейзи, чтобы выудить у нее фамилию этого типа. – Теннисные корты, плавательный бассейн, мастерская в лесу, яхта... ты ведь сказала, у него и яхта есть?

– Нет, я про яхту не говорила, но у него есть большой скоростной катер, прямо там, в частном доке.

– Могу поспорить, что док тоже большой, – сказал Арчи. – Как ты там сказала, насколько он большой? – Он широко развел руки: – Такой, а, Дейзи?

– Да уж побольше твоего, – ответила она и потянулась за прислоненными к стене закутка костылями.