Богу известно.

Откуда мне знакомо это имя? Кларисса? А вот Эмилия... Кораблинов рассказывал, что подругу Галины зовут Эмилией...

У меня есть нехорошее подозрение, что именно она всё и затеяла.

Она вполне могла мстить за отца, и вполне могла думать, что Геннадия убили.

Но зачем Геннадий напал на Каверина?

На этот вопрос у меня пока нет ответа, но я его найду…

Но откуда мне знакомо имя Кларисса?

Я ещё не знала, что мне делать, и поехала домой.

- Мама, мама, - бросилась ко мне Василина с воплем, когда я уселась на пуфик, чтобы снять туфли.

- Иди сюда, моё солнышко, - воскликнула я, и посадила дочку на колени.

- А папа учил меня играть в шашки, - сказала она.

- И как? – погладила я её по кудряшкам.

- Пока плохо, но я научусь, - потупилась моя маленькая дочка, - папа, - она спрыгнула с моих колен, и понеслась в гостиную.

Понятно, Дима здесь. Я швырнула туфли, и пошла вслед за

Василинкой.

- Привет, мой хороший, - улыбнулся мне Дима, в это время

раскладывая очередную партию в шашки.

- Что ты мне дочь азарту учишь? – нахмурилась я.

- Шашки – это ещё не азарт, - усмехнулся Дима, - когда она подрастёт, научу её бриджу.

- Только попробуй, - пнула я его.

- Ой, боюсь, напугала, - хохотнул он, внимательно глядя на меня.

- Ты несносный, - воскликнула я, плюхнулась на диван, и закурила сигарету, и быстро сказала, - мне опять нужна твоя помощь.

- Требуется живой компьютер? – ухмыльнулся Дима, - ладно, не делай такие глаза. Что там у тебя?

- Мне нужна информация о семействе Герицо, - сказала я, затягиваясь сигаретой.

- Завтра я тебе предоставлю, что смогу узнать, - кивнул Дима, и вновь занялся Василинкой.

Я молча курила, и наблюдала за тем, как он обучает её азам игры. Потом мне это надоело, и я пошла на кухню, налила себе чашку кофе, вынула из сумки журнал, и взялась за его изучение.

Я не заметила, сколько времени прошло, так увлеклась чтением. Меня отвлёк от этого Дима.

- Что это ты так увлечённо читаешь? – с ухмылкой спросил он.

- Шёл бы ты по своим делам, - воскликнула я, - ты мне мешаешь.

- Ты обращаешься со мной, как с мальчиком на побегушках, - зло воскликнул Дима, и, не особо церемонясь, взял чашку, и налил себе кофе. Сел около меня, и с силой сжал моё запястье.

- Пусти, мне больно, - дёрнулась я, но он ещё сильнее сжал мою руку.

- А мне как больно, - воскликнул он, глядя на меня в упор, и в его глазах плескалась дикая злость, - ты даже представить себе не можешь, как я страдаю.

- Я, я, я, - проворчала я, - ты бесчувственный эгоист, бревно.

- Да? Почему же ты так меня любишь? – прищурил он глаза.

- Я? Люблю тебя? Да я никогда тебя не любила! – вскричала я, - у меня на тебя аллергия! Впору супрастин принимать!

- А так? – воскликнул он, и впился мне в губы.

- Пусти, - вырвалась я у него, - мне теперь нужно что-нибудь посильнее супрастина.

- Ты стерва! – рявкнул он, - такая же, как твоя мать.

- О, жаль, она этого не слышит, - ухмыльнулась я.

- Но, учти, моя прелестная стервочка, я тебя всё равно добьюсь, - прошипел Дима, нагнувшись надо мной, - удачного дня, - с этими словами он вышел из кухни, и через минуту я услышала, как хлопнула входная дверь.

И со злости швырнула журнал на пол, потом встала, и ушла в кабинет...

Макс прибыл вечером, и не один. С ним был Андрей, и они втащили в гостиную два ящика пива.

- Что это вы затеяли? – хмуро осведомилась я, спустившись вниз.

- Завтра лига чемпионов, - пояснил Макс, - хотим футбол посмотреть.

- Ребята, вы, никак, спятили? – воскликнула я, - в подвале полный рефрижератор чешского пива. Зачем вам эта бурда?

- А ты уговори мою бабушку открыть холодильник, - усмехнулся Макс, - там всё уже в ледяной монолит превратилось.

Я лишь кивнула, как глупый болванчик, и двинулась вниз, в подвал. Обозрела огромный холодильник, попыталась открыть, и, потерпев сокрушительное фиаско, вернулась на кухню.

- Андрей ушёл? – остановилась я в дверях.

- Ушёл, - кивнул Макс, целуя меня, - а где бабушка?

- Спит, - пояснила я, - ты голодный?

- Как зверь, - кивнул Максим, - и злой, как тысяча чертей.

- Что-то случилось? – поинтересовалась я, накладывая ему отбивные.

- Да, случилось, - буркнул Макс, и достал из холодильника графин с вишнёвым компотом, - мне дали хвост.

- Прости, что тебе дали? – переспросила я, решив, что ослышалась.

- Хвост, - поморщился Максим, разливая по стаканам сок, - молодой парнишка, только-только после академии МВД. Я не выдержу, прибью его гвоздём за ухо к потолку.

- Что он тебе сделал? – изумилась я, поставив перед мужем тарелку.

- Он не учился в академии, - взмахнул рукой Максим, - он просто отсидел шесть лет за партой, наверняка при помощи какой-то мохнатой лапы, и теперь меня достаёт. А что это? А зачем это? А для чего это? Он ни черта не знает!

- Да ладно тебе, - махнула я рукой, - всё равно то, что ты получаешь в институте, постепенно забывается. А то, что ты умеешь и знаешь, результат работы, практики. Практика – это основа. Натаскаешь его, и всё будет хоккей.

- А мне это надо? – нахмурился Максим, - мне за это не доплачивают.

- Не будь таким злым, - воскликнула я, уселась на стуле по-турецки, локти поставила на стол, и подпёрла подбородок кулачками, - я люблю тебя.

- Я тебя тоже, - улыбнулся Максим, - как у тебя дела в издательстве?

- Блеск, - воскликнула я, - я теперь главный редактор.

- Зачем тебе это? – устало спросил Максим.

- А я не знаю, - пожала я плечами, - хочется карьеру сделать.

- А тебе мало твоей ресторанной карьеры? – хмыкнул он.

- Мне всегда всего мало, - пожала я плечами, - понимаешь, Макс, я не могу пожинать плоды, достигнув своей цели. Меня заводит именно восхождение на Эльбрус, согласись, сидеть на нём всю жизнь скучно.

- Да, сидеть на Эльбрусе действительно, как-то не того, - усмехнулся Макс.

- Согласна, неудачное сравнение, - кивнула я, - просто я люблю добиваться чего-либо, а, когда цель достигнута, это уже не интересно.

- Да, с тобой не соскучишься, - засмеялся Максим, - боюсь, ты, даже, когда состаришься, всё равно будешь искать приключения на свою голову. А, когда, совсем тяжело будет, будешь с трубкой в руках писать мемуары.

- Обязательно, - кивнула я, - только я не писатель, а Генрих меня на это подбивает.

- Не нравится мне твой Генрих, - поморщился Максим.

- Опять госпожа ревность пожаловала? – улыбнулась я, и склонила голову на бок, - мы же договорились.

- Я с каждым днём всё сильней люблю тебя, - прошептал

Максим, - и мне страшно, что в один прекрасный момент я

тебя потеряю. А то, что потеряю, я почти уверен. Вокруг тебя

столько мужчин, красивых и богатых...

- Макс, - начала было я, но он меня перебил.

- Дай, я договорю, - мягко сказал он, - вокруг тебя вьются стаи эффектных мужчин, ты их своей яркой, экстравагантной душой сводишь с ума. Они хотят тебя, а то, что между нами нет пылкости, видно невооружённым глазом.

- Что ты такое говоришь? – вскричала я возмущённо, - как это, между нами нет пылкости?

- Причём давно, - вздохнул Максим.

- Насчёт пылкости, я тебе сейчас кое-что объясню, - воскликнула я, вскочила с места, юркнула к нему на колени, и стала целовать.

В три часа ночи раздался телефонный звонок, это был мобильный Максима, и я чуть с кровати не свалилась.

Мы ещё не спали, я схватила с пола джинсы Макса, и протянула ему мобильник.

- Слушаю, - воскликнул он, - чёрт! Да, сейчас буду.

- Милый, ты куда? – заволновалась я.

- На труп, - вздохнул он, - как мне надоели эти ночные смены, таскали бы Стаса, он холостяк.

Я надулась, и отвернулась к стенке.

- Эй, - склонился надо мной Макс, - не дуйся, завтра наверстаем упущенное, - он поцеловал меня, и испарился.

А я надела на ночнушку халат, влезла в тапочки, и спустилась