Я выехала из посёлка, и направилась к Гордицыну. Дима мне

сообщил, что Василий бывший адвокат. Он год проучился на археологическом, но быстро понял, что это не его, и занялся юриспруденцией.

Дождь, который не переставал со вчерашнего дня, разогнал всех бабулек со двора. Только детские качели уныло покачивались от ветра.

Открыв зонт, я выпрыгнула из машины, и поспешила в подъезд. Отряхнулась, отряхнула и зонт, и села в лифт.

Очень некстати я одела белые брюки, да ещё шифоновые, и теперь промёрзла до косточек.

Я поднялась на пятый этаж, и надавила на кнопку звонка. Но

мне никто не открыл, зато распахнулась соседняя дверь.

- Вам кого? – осведомилась приятная старушка с химией на волосах.

- Мне нужен ваш сосед, Василий Гордицын, - пояснила я.

- Он, вот уже год, как уехал, - ответила старушка, - а зачем он вам? Впрочем, проходите. Вы же совершенно продрогли, сейчас я напою вас горячим чаем.

Я обрадовалась такому радушию, да и у меня уже зуб на зуб не попадал.

Я вошла в уютную прихожую, обувь мне разрешили не снимать, и провели в чистую, уютную кухню.

- Вас как зовут, девушка? – спросила старушка.

- Вика, - сказала я.

- А меня Алевтина Львовна, - представилась пожилая дама, -

присаживайтесь, Виктория.

- Я не Виктория, а Эвива, - улыбнулась я, опускаясь на табурет, - вы решили, что Вика – сокращённое от Виктории?

- У вас необычное имя, - улыбнулась Алевтина Львовна, и вынула из ящичка чашки с изображением котят.

Она разлила по чашкам горячий чай, и достала из холодильника огромный торт.

- Очень хорошо, что вы ко мне зашли, - сказала она, отрезая огромный кусок торта, - моя дочка дикая сластёна, и пребывает в уверенности, что все должны обожать сладкое. Притащила мне этого монстра, а я не знаю, как его съесть. Один кусок с чаем попробовала, а остальное убрала. Вы ведь не откажетесь? Он совершенно свежий, домашний.

- Не откажусь, - улыбнулась я, - я сама сластёна.

- Очень хорошо, - удовлетворённо воскликнула Алевтина Львовна и положила мне на тарелку громадный кусок белого бисквита с шоколадным кремом, в коньячно-кофейной пропитке, и покрытый слоем шоколада.

Я попробовал торт, и чуть язык не проглотила, таким он оказался вкусным.

- Ну, как? – улыбнулась Алевтина Львовна.

- Очень вкусно, - воскликнула я, - Алевтина Львовна, вы, случаем, не знаете, где ваш сосед?

- Так он уехал год назад, - ответила она, - его внук в дом для

престарелых определил. Суставы уж очень болели у Василия

Петровича, вот внук и постарался. Хотя, что это за радость? Дом престарелых? Нужно, чтобы близкие были рядом, а в этом доме он быстро на тот свет отправится. Только в наше время пожилые люди никому не нужны.

Очень тяжело смотреть, как твоих ровесников увозят в дома для престарелых, и всякие там пансионы. Ведь тут же понимаешь, останешься беспомощной, тебя быстро отправят в сие убогое заведение. А сколько ты там продержишься, неизвестно. То ли сразу укатают, то ли помучают.

Другое дело, платное учреждение. Любой каприз за ваши деньги, говорит « народная мудрость », и мудрость эта полностью себя подтверждает.

Я знаю разницу между платной и бесплатной медициной, и осмелюсь дать совет.

Идите к молодым врачам, если у вас нет денег на платную клинику.

Молодой врач, во-первых, более сердобольный, в нём ещё кипят амбиции, и желание помочь ближнему. Сначала мы все такие, а потом черствеем. Редкие единицы остаются такими до конца службы.

Алевтина Львовна думала, как всякий человек, что вечно будет молодой, и не заметила, как подкралась старость.

Оглядываешься назад, и думаешь, а ведь ты и не жил толком, столько лет пролетело, как один день, а всё, что ты хотел бы сделать, всё не так.

Единственно, чему пожилая женщина была рада, это рождению

Веронички. Теперь у неё есть опора на старости лет, и плечо, на которое можно опереться.

Дочка у неё хорошая, очень любит мать, и постоянно её навещает. У Вероники трое мальчишек, и Алевтина Львовна не нарадуется на внуков. Ника зовёт мать к себе, у неё просторная квартира, и есть свободная комната, но та никак не решается покинуть родную квартиру.

Она здесь всю свою жизнь прожила, привыкла, и съезжать с насиженного места не хочет...

Алевтина Львовна буквально оглушила меня лавиной

информации о совершенно незнакомых мне людях. Зачем мне

это знать, я не знаю, ей, скорей всего, скучно.

Мне было неудобно после радушного приёма перебивать её, и

я лишь покорно слушала её речи.

Но вот она дошла в своём повествовании до Гордицына, и я навострила уши.

У Алевтины Львовны сложились неплохие отношения с соседом, они частенько общались, но в последнее время Василий Петрович стал заговариваться.

Алевтина Львовна замолчала, посмотрела на мою опустевшую

тарелку, и отрезала ещё один огромный кусок, где-то чуть ли не с четверть торта.

Я с ужасом посмотрела на кусище, и, скрепя сердце, взяла чайную ложку. Делать нечего, я могу сейчас узнать кое-что интересное, лучше не обижать гостеприимную пожилую женщину.

А она тем временем продолжала свой незатейливый рассказ.

В тот день они с Василием Петровичем пошли в магазин, купили хлеба, и уже хотели выходить из магазина, как внутрь, чуть не сбив их с ног, влетели две девицы.

Пожилые люди остановились, внимательно посмотрели на девушек, вынули носовые платки, и стали протирать линзы своих очков.

Но на окуляры они зря грешили, на двух хорошеньких белокурых девицах из одежды была лишь блузка, а юбку они забыли дома.

Алевтина Львовна тут же окликнула девушек, когда они, купив сигареты, пошли на выход.

- Простите меня, девочки, - начала она смущённо, - но, кажется, вы забыли надеть юбки.

- Что? – вздёрнула брови одна из девиц.

- Девочки, вы забыли надеть юбки, - пришёл на помощь Василий Петрович, - на вас одни кофточки.

Юные создания переглянулись, и одна из них скривилась.

- Старые идиоты! – выпалила она, - Ань, ты слышала?

- Ага, - кивнула другая, - уроды! – подхватила подружку под руку, и они вылетели из магазина.

- Ну, что, нарвались? – ухмыльнулась продавщица, - чего лезете?

- Но они... – воскликнула Алевтина Львовна, но продавщица её перебила.

- Сейчас мода такая, чтобы юбка только трусики прикрывала. В ваше время что, коротких юбок не было?

- Было, - кивнула Алевтина Львовна, - но не настолько короткие. Это неприлично.

Продавщица хмыкнула, махнула на божьих одуванчиков рукой, и стала обслуживать следующего клиента, а пожилая пара вышла на улицу.

- О, времена, о, нравы, - вздохнул Василий Петрович, - в наше

время понятия были иными. Любовь до гроба, даже убивали

от любви.

- Что ж хорошего в убийстве?!!! – охнула Алевтина Львовна, с изумлением посмотрев на своего спутника.

- Ох, грехи наши тяжкие, - вздохнул Василий Петрович, - просто на моей памяти произошла одна такая история. Ладно, - махнул он рукой, взглянув на ошарашенное лицо соседки.

Я в это время проглотила последний кусок, и поняла, если

съем ещё, меня просто стошнит.

Алевтина Львовна, похоже, это тоже поняла, и тактично спросила:

- Может, налить вам крепкого, чёрного кофе? С лимончиком?

- Не откажусь, - кивнула я, и получила чашку замечательно сваренной арабики.

На улицу я вышла, когда дождь был в самом разгаре, раскрыла зонт, и побежала в машину.

Милейшая Алевтина Львовна дала мне адрес сына Василия Петровича, и я поехала к нему. Но сначала заскочила в универмаг, и купила себе пиджачок.

Утреннее солнышко сбило меня с панталыку, и я выбрала себе пиджак изумрудного цвета, довольно элегантный.

Повертелась перед зеркалом, и прямо в пиджаке вышла из

кабинки.

- Я его покупаю, - сказала я продавщице.

- Давайте, я вам его запакую, - предложила она, но я покачала я головой.

- Я в нём пойду, - сказала я, - замёрзла до косточек.