Охваченный несказанным горем, я в отчаянии сжал его руку. И тут вдруг… одна неожиданная мысль пришла мне в голову, пролив бальзам на мое израненное сердце.

— Подожди прощаться, Ларри, — воскликнул я. — Может, еще не все потеряно. Баньши-то не кричала!

Робкая неуверенная надежда вспыхнула у него на лице, и Ларри вдруг засиял своей бесшабашной улыбкой.

— И верно, — сказал он. — Видит Бог, так оно и есть!

Вдруг Лакла наклонилась ко мне и во второй раз я почувствовал на щеке прикосновение ее губ.

— Пойдем, — сказала она Ларри.

Рука об руку они двинулись по коридору, ведущему к наружным воротам, туда, где их поджидали Сияющий Бог со своей жрицей.

Я потихоньку крался за ними следом, до глубины души преклоняясь перед их любовью и готовностью принести себя в жертву. Они не видели меня. Еще раньше я твердо положил себе, что уж коли суждено будет моим новым друзьям отправиться в объятия Двеллера — они не пойдут туда одни.

Ларри и Лакла остановились перед Золотыми Воротами; служительница подняла рычаг, запирающий дверь, и массивные золотые створки откатились назад.

Гордо и безмятежно неся высоко поднятые головы, они вышли за ворота и остановились в начале моста.

Я последовал за ними.

Со всех сторон нас окружали рабы Двеллера, повернувшие неподвижные лица к своему хозяину. А в каких-нибудь ста футах от нас стоял сам Сияющий Бог, вертясь и пульсируя, во всем дьявольском великолепии своих сверкающих султанов и спиралей.

Не медля и не колеблясь, не потеряв ни на миг своего безмятежного спокойствия, взявшись за руки как маленькие дети, Ларри и Лакла пошли к этой страшной фигуре. Я не мог видеть их лиц, но зато я прекрасно видел, как на лицах наблюдающих за тем, как они шли, карликов появился страх, а в горящие глаза Йолары закрались неуверенность и сомнение. Все ближе и ближе подходили они к Двеллеру, и все ближе подходил к нему я, двигаясь за ними по пятам. Сияющий Бог перестал вертеться… звяканье колокольчиков стало слабее, почти смолкло.

С каким-то беспокойством и опаской, казалось, он наблюдает за ними.

Внезапно наступила тишина… невыразимо зловещая, мрачная и гнетущая Сейчас эти двое стояли лицом к лицу с дитятей Трех Богов… они подошли так близко, что он мог без труда ухватить их своими призрачными щупальцами.

Но Сияющий Бог отступил назад!

Да-да! Он отступил назад… и вместе с ним отступила Йолара, и сомнение в ее глазах сделалось еще сильнее. Неторопливо, шаг за шагом ступали служительница и О'Киф, и шаг за шагом пятился назад Двеллер; они подходили, а он отступал назад, снова затрезвонили его колокольчики, но теперь звучали они удивленно, вопрошающе… и, пожалуй — боязливо.

Так пятился и пятился он назад до тех пор, пока не оказался в самом центре того, похожего на небольшую площадь помоста, перекрывавшего ужасную бездну, в глубине которой полыхало пульсирующее зеленое пламя земного сердца. И здесь Йолара опомнилась и закричала. Вся дьявольская злоба, питавшая ее душу, выплеснулась наружу в этом крике.

Она дико завизжала, безобразно искривив губы.

Сияющий Бог, словно получив сигнал, запылал ярким пламенем, с бешеной скоростью завертелись его спирали и закрутились мерцающие вихри света; пульсирующее ядро вспыхнуло нестерпимым блеском.

Десятка два сверкающих щупалец разом устремились вперед, нацелившись на идущую к нему пару. Мужчина и девушка стояли, без малейшего трепета или сопротивления ожидая, когда он схватит их в свои объятия. И я, затаившись позади них, тоже ждал прикосновения Двеллера.

Мощная волна экзальтации обрушилась на меня.

Ну вот и все, подумал я, приготовившись принять ужасный конец.

Что-то поволокло нас назад, с невероятной быстротой, и в то же время необыкновенно мягко и ласково, словно летний ветерок, уносящий пушинки одуванчика. Какая-то неведомая сила, когда туманные руки Двеллера были уже на волосок от наших тел, потащила нас назад. Я слышал, как яростно запротестовали его колокольчики, взорвавшись гневной бурей; слышал визг Йолары.

Что же случилось?

Между нами и Двеллером образовалось кольцо клубящегося лунного огня. Взвихрившись вокруг Сияющего Бога и его жрицы, он сжимал их в своих тисках, окутывал своим туманом.

И внутри этого тумана я мельком разглядел лица Троицы: скорбные, непреклонные, преисполненные сверхъестественной силой и мощью.

Искры и вспышки белого пламени, как молнии, вылетали из туманного кольца, пронзая насквозь блистающую оболочку Двеллера, ударяли в его пульсирующее ядро, впивались в семь увенчивающих его голову шаров.

И вот постепенно начало тускнеть яркое свечение Сияющего Бога, угасали семь его лун, тончайшие сверкающие нити, что бежали от них к телу Двеллера, лопались и исчезали? Окутанное клубами сражающихся туманностей выплыло лицо Йолары — искаженное ужасом, отвратительное и нечеловеческое!

Оцепеневшие тела рабов Двеллера зашевелились, живые мертвецы тряслись и извивались в корчах, как будто каждый из них разделял мучения этой Твари, овладевшей их телами и душами. Свечение тумана, который исполнял волю Троих Богов, становилось все более насыщенным и интенсивным, туман густел, казалось, что он неудержимо распространяется во все стороны. Внезапно внутри него замелькали десятки пылающих как угли треугольников: множество глаз, как две капли воды похожих на глаза самих Молчащих Богов, А семь маленьких разноцветных лун Сияющего Бога: янтарная, серебряная, голубая и аметистовая, зеленая и розовая и еще одна — белая, все они вдруг стали покрываться трещинами, раскалываясь на мелкие кусочки, и скоро не осталось от них даже следа! Резко смолк отчаянный звон словно вопящих о нестерпимой боли хрустальных колокольчиков.

Меркла на глазах ошеломляющая красота умирающего существа: покрывалась грязными пятнами и тускнела, становясь похожей на рубище нищего, его сверкающая вуаль, поникли, увядая, огненные султаны перьев, отваливались и расползались танцующие щупальца и спирали… То, что еще осталось от Сияющего Бога, обвилось вокруг Йолары и втянуло ее внутрь себя. Корчась и покачиваясь, оно стояло на краю моста и вдруг бросилось, само кинулось вниз… прямо в зеленый огонь, бушующий на дне невообразимой бездны, упало и утащило вниз вместе с собой запутавшуюся в его кольцах и петлях жрицу.

Карлики, до этого оцепенело следившие за жутким зрелищем, дико завизжали, охваченные паническим страхом. Они повернулись и пустились наутек, с бешеной скоростью устремившись через мост к выходу из пещеры.

Тряслись и раскачивались тесные ряды живых мертвецов. Постепенно разглаживались и прояснялись их лица, искаженные ужасным выражением страха, смешанного с восторгом. Мир и покой пришли к ним.

И так же постепенно, напоминая поле пшеницы под порывом внезапно налетевшего ветра, один за другим стали валиться на землю ряды рабов Двеллера. Живых мертвецов больше не существовало — смерть приняла их в свои благословенные объятия, избавив от страшного рабства и тела и души несчастных.

Внезапно скопище треугольных глаз, роившихся в сверкающей дымке, пропало. Одни только головы Молчащих Богов смутно маячили в клубах густого тумана. И вдруг они надвинулись на нас, странные удивительные лица оказались совсем близко прямо перед нами. Черные, как ночь, очи уже не пылали как раньше огнем, — нет, погасли вспыхивающие огни, залитые огромными каплями слез, струившимися по белым мраморным лицам. Склонив над нами головы, Молчащие Боги окутали нас блистающим туманом. Свет померк у меня в глазах, Я ничего не мог разглядеть. Я лишь почувствовал, как чья-то рука нежно легла мне на голову… и весь панический страх, леденящий ужас пережитого кошмара слетел с меня, точно дурной сон.

Затем и они ушли.

У Ларри на груди безудержно рыдала служительница, рыдала так, словно сердце у нее разрывалось на части… И все же это были слезы радости — лишь тот, кому довелось пережить подобное — от самого порога преисподней вдруг воспарить к райским высотам, — способен понять, эти слезы.