Вдруг раздался крик. Я обернулся и оцепенел от ужаса: Джиджетто сорвался вниз!

Сверкающая вода была прозрачна и, казалось, едва покрывала каменистое дно.

«Он непременно разобьется! Мне туда не допрыгнуть!» — пронеслось у меня в голове. Я зажмурил глаза, услышал всплеск и сейчас же вслед за ним — второй.

Я взглянул вниз. Джиджетто неподвижно лежал на поверхности воды; чудовищный зверь, похожий на крокодила, плавал вокруг него с открытой страшной пастью; Марсель, одной рукой держа ранец с веревками, изо всех сил работал другой, стараясь держаться между мальчиком и чудовищем.

Зверь, заметив новую добычу, бросился к Марселю, выдвинув, как два коротких рога, странные глаза, вздымая хвостом сверкающие пенистые валы.

Марсель подождал мгновение, перехватил ранец в правую руку, швырнул его в пасть чудовища и в ту же минуту скользнул вдоль бока страшного зверя. Чудовище попыталось сжать челюсти, но не смогло; Марсель тем временем подоспел к неподвижно лежавшему Джиджетто и стал плыть с ним к берегу.

В это время раздался выстрел.

Это стрелял Питер, наполовину обернувшись, каким-то чудом сохраняя равновесие. Пуля его большого револьвера без всякого результата погрузилась в тело чудовища.

Между тем Марсель успел вытащить мальчика на камни. Я и Хозяин спустились немного ниже, на площадку, лежавшую над ними.

— Это ихтиозавр, — смог наконец вымолвить Мариц. Ихтиозавр успел уже проглотить ранец и с удвоенной быстротой бросился плыть к берегу.

Мы переглянулись. Что было делать?

Марсель отвязал револьвер с пояса Джиджетто, улегся за глыбой камня и стал ждать врага. Когда зверь был в двух шагах от скалы, он протянул руку и выстрелил, но пуля стукнулась в кость над левым глазом чудовища, сплющилась и упала, сильнее прежнего разъярив ихтиозавра.

Тут на площадку, где был я с Хозяином, спустились Питер и Мариц.

— Нужно скорее спустить ему револьвер! — воскликнул Питер.

Я сбросил рубаху, Питер выхватил нож, и мы в одно мгновение нарезали ее на полосы.

Между тем Марсель, ни на миг не теряя присутствия духа, пускал пулю за пулей в приближавшегося зверя; наконец ему удалось попасть чудовищу в глаз, зверь начал кататься от боли, и Марсель едва успел отскочить в сторону.

Мы связывали полосы рубахи в одну веревку, но руки у нас дрожали, и это мешало нам работать.

Еще два выстрела, и Марсель выбил пулей второй глаз зверя. Слепое чудовище изогнулось и бросилось в воду. Марсель оттащил Джиджетто глубже на берег и спокойно глядел на корчи и прыжки зверя, на страшный хвост, рассекавший воду и взметавший кверху потоки пены.

— Марсель! Держи револьвер!

Он обернулся к нам. Мы привязали револьвер к концу веревки и стали осторожно спускать его.

Но тут ихтиозавр перестал бесноваться и поплыл к середине озера. Мы вздохнули свободней. Марсель бросился к мальчику и прижал ухо к его груди.

— Жив! жив! — закричал француз. — Он дышит! Он, верно, только оглушен ударом о дно!

Но тут мы услышали крик старика:

— Зверь возвращается!

Марсель подскочил и сорвал с веревки револьвер.

Ихтиозавр с бешеной быстротой плыл к берегу, тупо наткнулся на него, выскочил на сушу и стал метаться по берегу.

Марсель увернулся от страшного хвоста, подбежал, выстрелил в упор в кровавую глазницу зверя и бросился в сторону.

Это был конец: пуля пробила череп животного — ихтиозавр опрокинулся и стал недвижим.

Марсель брызнул водой в лицо Джиджетто, мальчик открыл глаза. Еще несколько минут, и он пришел в себя.

Теперь перед нами была задача: втащить наших друзей на площадку. Из рубах и штанов мы связали толстый крепкий канат, но он оказался короток — не хватало по меньшей мере трех метров. Мы грызли пальцы с досады.

Но Джиджетто, уже совершенно оправившийся, нашел выход: он взобрался Марселю на плечи, привязал к веревке свою куртку, сделал на конце каната петлю и ухватился за нее. Две минуты спустя он был на площадке.

Его штаны удлинили канат настолько, что Марсель смог ухватиться за него и привязать к нему свою одежду. Он продел руку в петлю, и мы стали тащить его наверх. Но на половине подъема послышался жуткий звук: что-то трещало.

Марсель занял такое положение, чтобы в случае беды иметь возможность оттолкнуться от стены и прыгнуть в воду. К счастью, до этого не дошло: канат выдержал, и Марсель очутился между нами.

Мы все были утомлены до крайности и решили передохнуть, прежде чем идти дальше.

— Какой странный зверь этот ихтиозавр! — сказал Марсель, — тело у него, как у кита, пасть — крокодилья, голова плоская, как у ящерицы!

— Он замечателен не только по внешнему виду, — за-. метил Мариц, — но и по своему строению: его позвоночный столб похож на позвоночник его предшественников — рыб, а грудная кость его очень напоминает грудную кость птиц. Несомненно, что ихтиозавр — предшественник теперешних пресмыкающихся, птиц и млекопитающих. Но изумительнее всего все-таки его глаза: они так устроены, что зверь видит так же хорошо ночью, как и днем, может выдвигать их, бросаясь на добычу, и втягивать в минуту опасности.

— Маленькое удовольствие встретиться со стадом таких зверьков! — воскликнул Джиджетто.

— Сомневаюсь, чтобы их было здесь много, — сказал Мариц, — это слишком неуживчивый народ, они постоянно нападают друг на друга и разрывают на части своих же родичей; да и враги у них есть не маленькие — взять хотя бы плезиозавров!

— А посмотреть бы на такую драку! — сказал Джиджетто.

— Ну, знаешь, с меня хватит, — улыбнулся Марсель.

Так, в болтовне, незаметно прошло несколько часов. Мы отдохнули и со свежими силами двинулись вперед. После двух часов утомительнейшего подъема, измученные, голодные, с изломанными о камни ногтями, мы достигли желанного грота, свалились как мертвые наземь и крепко уснули.

Мариц, едва открыв глаза, взялся за карты; когда он сопоставил наши наблюдения и показания барометра с данными атласа, оказалось, что мы находимся на глубине ста шестидесяти четырех метров под котловиной, лежащей у реки Тужелы, на границе Наталя.

Мы вернулись домой, передохнули и снова двинулись в путь — на этот раз в сторону Штромберга, где мы думали найти нужные нам руды и минералы. Железняк мы нашли очень скоро: при тщательном осмотре светлой части пещеры мы заметили, как резко скачет стрелка компаса; оказалось, что мы наткнулись на залежи магнитного железняка, содержащие до 70 процентов чистого железа. Также легко мы нашли и залежи каменного угля; зато много томительных дней ушло у нас на поиски медной и свинцовой руды, олова, платины, гипса и других минералов.

Тогда начались долгие месяцы жестокого упорного труда. Работа грузчика следовала за работой рудокопа, за постройкой доменной печи шло приготовление форм для кипящего металла; работы литейщика, кузнеца, токаря, шлифовальщика, химика, электротехника сменяли одна другую. Мариц не уставал чертить детали и части машин, строить модели, выверять готовые приборы. Очень полезен нам оказался Котенок: его навыки и сноровка в самых разных ремеслах пришлись как нельзя более кстати.

Ряд конденсаторов лучей Герца, мощная динамо и могучая сверлильная машина были результатом нашего труда. Конденсаторы были установлены в светлой части пещеры, машины подняты в грот; медная проволока соединяла конденсаторы с динамо-машиной. Громадный алмаз — находка Питера — сверкал на конце бурава. Машины были пущены в ход — этот день был лучшим днем в нашей жизни. Бурав, свистя и скрипя, врезался в известняк, шипел и медлил, дойдя до гранитного слоя; порох, приготовленный нами в большом количестве, весело ухал и помогал работе машины.

Двадцать пять месяцев одиннадцать дней прошло с тех пор, как мы отправились к Штромбергу на поиски нужных нам минералов.

В наших невольных прогулках по подземному царству, мы убедились вполне в том, что мы были единственными его обитателями, единственными людьми, заброшенными в недра земли.