Пулемет Гатлинга производства «Диллон Аэро» – в просторечье «Миниган». Тот самый, с которым Шварц разносил полицейские машины во втором «Терминаторе». С рук из него, конечно, не постреляешь, в настоящей войне он мало пригоден, лучше «Корд», но против пехоты и машин – оружие страшное.

Я выглянул из-за «Ниссана», но никого не увидел, «Субурбана» тоже не было. Кто еще был жив – тот и хотел оставаться в живых. Пока это возможно…

«Ми-171» производства Казанского вертолетного, из проема расширенного переднего люка которого виднелся блок стволов и труба гильзоотвода «Минигана», завис над улицей. С хвостового люка сбросили трос, и по нему один за другим начали спускаться солдаты «Альфы» – антитеррористического полка из Эль-Азизии, который с нуля собирали и тренировали мы, русские. Названного в честь легендарной «группы А» – еще того, советского разлива. Их можно было легко отличить по титановым штурмовым шлемам с забралами и автоматам «АК-12», которыми они были вооружены вместо чешских. Трое развернулись, залегли, обеспечивая периметр, следующие бросились к заборам, выстраиваясь в штурмовую колонну и прикрывая все возможные направления обстрела. С вертолета, один за другим, им сбросили два штурмовых щита.

– Аджи! Аджи![6] – закричал я, выбросил сначала автомат, в котором все равно ничего не было, потом пистолет. – Руси! Руси!

Руси, русский, русские – эти слова во многих местах здесь служили пропуском.

Двое штурмовиков приблизились ко мне. Один держал на прицеле, второй отбросил пистолет и связал руки сзади одноразовыми пластиковыми наручниками. Не убили, и на том спасибо…

– Кефайя[7], – раздался сухой, знакомый голос.

Меня схватили за сцепленные сзади руки и поставили на ноги. Было чертовски больно, но я сдержался, ибо перед местными слабость нельзя показывать даже в мелочах. И тут я оказался пред ликом подполковника Мусаи, заместителя командира антитеррористического полка, бывшего бойца Хезбаллы.

– Салам алейкум, рафик Сулейман… – сказал я.

– Ва алейкум ас салам, рафик руси… – ответил подполковник. – Это ты здесь стрелял?

– Терры, – сказал я. – Двое как минимум. В угловом доме. Возможно, список А.

Подполковник несколько секунд смотрел на меня, как будто решая, что со мной делать. Потом повелительно махнул рукой.

Иракцы не торопились. Собственно говоря, и я бы не торопился – если те, кто засел в доме, имели пути отхода, они давно оттуда свалили. Могли оставить сюрприз в виде растяжки перед дверью, а то и полностью заминированного дома. Поэтому антитеррористы заняли блокирующие позиции по всем направлениям, вперед пустили взрывотехника, который должен был пробить коридор. Вертолет улетел, подошла наземная колонна – там были полицейские собаки. На одну из них – черную, с подпалинами немецкую овчарку – сейчас надевали пояс с видеокамерой…

Мои тоже пробились. Сейчас я сидел в чужом внедорожнике, который они реквизировали и даже умудрились не разбить, и пил горячий чай из термоса, приходя в себя. Вован, не раз и не два участвовавший в спецмероприятиях, стоял так, чтобы между ним и адресом была машина, курил, успокаивая нервы. Рич переоделся и разговаривал с иракцами у оцепления – он их и тренировал. Горящие машины затушили большими автомобильными огнетушителями, справились сами, без пожарных. Трупы оттащили в сторонку, положили рядком, обыскали и сняли на видео – как ни крути, а результат. Реальный результат, не то что «в районе боестолкновения обнаружены использованные перевязочные пакеты, кровь, следы волочения», который иракцы на себя запишут (я, впрочем, не в претензии). По периметру собиралась толпа, многие с мобилами. Среди них сто пудов есть осведомители «Аль-Каиды», а весь материал появится сегодня вечером в «ютубе» с комментарием: иракские полицейские муртады вместе с кяфирами убивают правоверных…

Саперы уже пристроили на одной из плит готовый саперный комплект для пробивания дверей. Каждого сапера прикрывал штурмовик со щитом и легким автоматом, а дополнительно их прикрывали снайпер и пулеметчик с вертолета. Все делали не торопясь, аккуратно и внимательно – это американцы врываются чуть ли не с разбойным посвистом, рассчитывая на бронезащиту. Затем, пятясь, пошли назад, каждый сапер стравливал с пальцев двойной провод. Детонаторов тоже два – на всякий пожарный.

– Готовность у саперов! – доложили по связи, которую я слушал из машины.

– Готовность к подрыву, внимание всем!

Техник закончил с собакой, показал большой палец. Я допил чай и переместился за машину – на всякий случай.

– Собака готова.

– Внимание, обратный отсчет от пяти. Пять – четыре – три – два – один – подрыв!

На сигнал «подрыв» хлопнуло, внушительно так хлопнуло. Подорванную бетонную плиту заволокло дымом и пылью, где-то истерически завыла автомобильная сигналка.

– Есть подрыв.

– Внимание, есть подрыв. Наблюдателям доложить.

– Небо один, движения в адресе нет.

– Движения нет, собаке вперед.

Кинолог спустил поводок:

– Собака пошла!

Мы напряженно наблюдали за тем, как собака, приседая на задние лапы, как обычно делают овчарки, подбежала к дыму. Немного помедлила, но, то ли чувство страха отступило перед чувством долга, то ли кинолог отдал команду, прыгнула в дым и пыль и пропала…

Я пододвинул рацию, чтобы лучше слышать. Обмен шел на арабском.

– Первый, собака двигается. Нет движения, повторяю, нет движения.

– Понял. Подводи ее к дому…

– Так, внимание, следы крови. Есть следы крови.

Видимо, собака почувствовала кровь и опустила голову понюхать.

– Девятый, двигай собаку дальше.

– Вас понял…

В этот момент коротко прострочил автомат. Короткая очередь, потом еще одна, длиннее…

– Автомат, автомат! – Это уже крикнули по-русски.

– Движение в адресе! Контакт, повторяю, контакт!

Выстрел снайпера не был слышен за шумом винтов…

– Небо один, работаю…

– Девятка, выводи собаку назад! Отзывай собаку!

– Собака идет назад!

– Небо один, поразил цель. Один двухсотый или тяжелый трехсотый…

– Группа прикрытия, вперед! Штурмовой группе готовиться.

Четверо начали продвигаться к зданию, двое со щитами, двое – с «ЛПО-97», ручными пехотными огнеметами с магазином на четыре патрона. Не такой мощный, как «Шмель», но при штурмах – самое то. Под прикрытием автомобилей формировалась штурмовая колонна.

Из пролома выскочила собака, как мукой обсыпанная. Но, кажется, целая. Побежала, прижав хвост, кинолог не вытерпел – выскочил из-за линии машин, схватил собаку и понес назад…

– Красный!

Спецназовцы тем временем конкретно отработали у пролома. Все просто – двое со щитами, двое – с огнеметами. В максимально быстром темпе пробивается каждое окно, каждая комната. Ответный огонь остановят щиты. Гранаты термобарические, от них ничего не спасает, вариант один – смерть или тяжелая контузия, исключающая ответные действия.

– Небо один, наблюдаю дым, языки пламени…

Загорелось. Впрочем, от десяти выстрелов термобарическими было бы странно, если бы не загорелось…

– Штурмовики, вперед!

Гранатометчики отступили, прикрываясь забором. На смену им подошла штурмовая колонна. Первыми в пролом прошли щитовики, дальше, по одному, штурмовые группы. Пулеметчики прикрывали, пока молча. Построились, двинулись вперед, к адресу. Все напряженно ждали, в мобильном штабе работали видеокамеры. У каждого бойца к шлему прикреплена камера, все пишется. Потом на теории все будет разбираться, каждое действие, каждое движение.

Пока не стреляли. Показался дым. Уже горело прилично, надо будет тушить.

– Группы два и три, доклад.

– Группа два, движения нет.

– Группа три, движения нет…

Здание все-таки потушили. И зачистили. Вертолет ушел куда-то на восток, полицию к зданию не пропускали. Дали команду «можно», к зданию потянулись офицеры, двинулся и я. Расследовать, снимать отпечатки пальцев, особо нечего. Хотя потом полицию, конечно, пустят.