Усилия множества организаций и специалистов, принимавших участие в создании проекта соцгорода Биробиджана в течение полутора лет оказались напрасными. Создаётся впечатление, что уже на начальном этапе работы бригады Майера в июне 1933 года военные строили другие планы, не согласовывая их с гражданскими властями. Это подтверждает и докладная записка X. Майера от 2 июля 1933 года, в которой говорится, что «привлечение представителя штаба армии было отклонено штабом». Майер имеет в виду приглашение принять участие в обсуждении выбора места для строительства нового города, в котором приняли участие представители десятков организаций.
В Центральном государственном архиве РСФСР, под грифом «Не подлежит оглашению», имеется весьма интересный документ: «Заключение по схеме планировки г. Биробиджана, составленной Дальпрогором», подготовленный консультантом при архитектурно-планировочном управлении Наркомхоза РСФСР архитектором И.И. Федоровой.
В этом Заключении даётся общий сравнительный анализ новой проектной работы Дальпрогора, которая была начата в апреле 1935 года, и эскизного проекта Биробиджана, составленного в 1934 году под руководством Ханнеса Майера.
В нём отмечаются погрешности проекта. В частности, И. Федорова указывает на одну из причин отклонения проекта X. Майера: «В порядке сравнения проектной работы Дальпрогора с предшествовавшей проектировкой ГИПРОГОРа можно констатировать, что в первой из них достигнута та компактность городской территории и максимальная слитность правобережной и левобережной городских площадок, отсутствие которых в варианте Ганнеса Мейера послужило основанием для забракования этого варианта». В Заключении чувствуется негативное отношение к организации строительства города на новой территории — на правом берегу.
Но в этом документе видны и противоречия в оценках тех или иных сторон проекта X. Майера и Дальпрогора и даже, на мой взгляд, откровенные недоговорённости. Так, И. Федорова отмечает, что «по заявлению автора проекта тов. Орлова, схема распределения территории Биробиджана в процессе её составления неоднократно рассматривалась на пленуме Горсовета, Президиуме облисполкома и Бюро обкома, документов фиксирующих результаты этого рассмотрения, однако не имеется».
Ряд отдельных замечаний и предложений в Заключении по проекту архитектора Орлова входит в противоречие с высказанной там же И. Федоровой мыслью о переносе строительства города на правый берег: «Исходя из целесообразности скорейшего перехода на правый берег со строительством, в том числе административных и общественных зданий, при проектировании площади, примыкающей к современному зданию облисполкома необходимо предусматривать в основном жилой характер, застройки указанной площади. В порядке установления принципа планировочного решения этой площади, представляется возможным остановиться на принципе, положенном в основу варианта 6-гранной площади с «карманом» у здания Облисполкома и с расположением по оси площади наиболее выразительного по объёму и формам объекта. С переходом в будущем облисполкома в новое здание на правом берегу центральную часть площади желательно использовать под сквер». Получается, что застройка на правом берегу Биры — ошибка Майера в проекте планировки города, а в другом месте этого же Заключения отмечается, что это необходимая целесообразность. Автор, по сути, сам себе противоречит.
Вместе с тем в этой фразе просматривается желание автора Заключения учесть национальные особенности области и города. Особенно это касается варианта решения о проектировании шестигранной площади у здания Облисполкома. Это одно из редких рассуждений на тему национальной еврейской архитектуры в СССР. И. Федорова высказывает по этому поводу следующие соображения:
«А) Большое политическое значение дела создания и дальнейшего развития Еврейской Автономной Области, и та ведущая роль, которую в этом деле призван сыграть Биробиджан, как центр области, обязывают с особенной остротой поставить вопрос об архитектурном оформлении Биробиджана. Логические выводы из этого положения приводят к необходимости немедленного и полного отказа от современной практики применения в порядке осуществления текущего строительства безличных по стилю и низкокачественных архитектурных образцов. Биробиджан может и должен получить свое индивидуальное высококачественное архитектурное лицо на базе осуществления, указания тов. Сталина: «необходимости создать искусство национальное по форме, социалистическое по содержанию».
Б) Залогом успеха разрешения проблемы создания национальной архитектуры в Биробиджане, а за ним и в других населенных пунктах ЕАО, является тот расцвет, который можно наблюдать в настоящее время в СССР, в целом ряде отраслей Еврейского изобразительного искусства (графика, декоративное искусство в театре), которое выдвинуло ряд имен мировой известности (Худ. Альтман, Тышлер и другие).
В) В целях конкретного разрешения постановленной задачи создания новой архитектуры Биробиджана, учитывая отсутствие соответствующих местных архитектурных кадров, необходимо привлечение к этому делу высококвалифицированных мастеров архитектуры и изобразительного искусства, имеющихся в центральных городах Союза (Москва, Ленинград, Украина)».
С особой щепетильностью И. Федорова подходит к проектированию главного подъезда к вокзалу, который впоследствии так и не был осуществлен:
«1) Неоправданно запроектирование двух почти параллельных проездов, на расстоянии друг от друга в 80 метров, от вокзала в направлении к реке. Невозможно ориентироваться, какой из этих проездов является магистральным подъездом к вокзалу в условиях, когда один из них (Октябрьская улица) ориентирован почти на центр здания вокзала, а второй продолжением имеет через р. Биру. Целесообразным является и запроектирование между указанными проездами зеленой полосы, так как функционально она не нужна (ширина полосы застройки от ж/д до поймы не превышает 400 метров), а в архитектурном отношении она создает большие неудобства для оформления привокзальной площади.
Проезд от вокзала к реке должен быть создан один и трасса его должна быть выбрана по одному из 2-х вариантов:
I вариант — в качестве магистрали остаётся Октябрьская улица, временная ширина её между линиями застройки 28 м, вполне достаточна для масштаба движения ряда ближайших лет, в дальнейшем при замене существующей деревянной застройки капитальными зданиями поперечный профиль улицы может быть до 40 м (с расширением до линии застройки здания Кино), то есть до размеров Невского проспекта в Ленинграде.
II вариант — одновременно с капитальной застройкой, которая неизбежно в ближайшие годы должна возникнуть в столь ответственном районе, как вокзальный, создаётся новая магистраль, идущая от оси здания вокзала по прямой к мосту, до этого времени магистралью остаётся Октябрьская улица.
Учитывая, что проезд, идущий от вокзала, должен являться одним из парадных проектов, который определит лицо города при въезде в последний следует отдать полностью предпочтение II варианту, тем более, что значительных трудностей при его осуществлении в порядке капитальной обстройки не встретится».
Несмотря на то, что проект X. Майера был отклонён, партийные и советские органы ещё несколько лет продолжали ссылаться на разработанные бригадой архитекторов решения планировки города по переносу центра Биробиджана на правый берег Биры.
Были реализованы предложения Майера о переносе вокзала на южную сторону железной дороги. На естественном острове в центре реки был создан по его проекту уникальный девственный парк, который сегодня украшает город и является одной из главных его достопримечательностей и одним из лучших на Дальнем Востоке.
Главное здание облисполкома (ныне там находится мэрия города), а также ещё ряд деревянных построек были сооружены в тридцатые годы в стиле Баухауз. Подтверждение этому — аналогичные по архитектуре дома, построенные в Тель-Авиве.
Генеральный план застройки Биробиджана, задуманный X. Майером, был обречён на провал, на то, чтобы остаться символом неосуществлённой мечты о соцгороде, расположенном у подножия сопок Малого Хингана, напоминавших ему родной горный ландшафт Швейцарии. У сопки Тихонькой, символизировавшей в то время магический и таинственный Сион, должны были собраться евреи со всего Советского Союза и из многих зарубежных стран. Этот Красный Сион, зовущий и ярко светящийся до 37 года, был потушен в пылу репрессий, прокатившихся по всей стране. Ещё раньше начались репрессии в отношении иностранных архитекторов, в том числе работавших в бригаде X. Майера. В годы сталинских репрессий Советский Союз отказался от услуг иностранных архитекторов. В 1936 году X. Майер возвратился в Женеву, затем эмигрировал в Мехико, где работал директором Института городского развития и планирования. Умер в 1954 году в возрасте 65 лет в Швейцарии. Идеи Баухауза легли в основу целого ряда теоретических трудов и не потеряли своей научной ценности до сих пор.
