– Иногда мне кажется: я открыл самое прекрасное место на земле, – сказал он.
И ему еще хотелось сказать ей, что он всю свою жизнь искал такой вот Род-Айленд, такой сказочный уголок на земле, где ему будет дышаться легко.
Ее звали Холли, а мальчика – Джошуа. У Джошуа только что начались каникулы. Пса звали Честером. Они жили в Матунаке, неподалеку от одного из соленых лиманов, часто приходили на пляж студенческого городка погулять с собакой. Про пляж они узнали от женщины, которая жила почти рядом и которая приходила присмотреть за Джошуа в те дни, когда Холли – медсестра в больнице в Ист-Гринвич – уходила на дежурство.
Холли не сказала, чем занимается ее муж, но Джошуа как-то спросил у Холли, возьмет ли его папа с собой на рыбалку в эти выходные. Субхаш предположил, что муж Холли находится сейчас на работе.
Через несколько дней Субхаш заметил на стоянке машину Холли и захотел подойти поздороваться. Она увидела его и издалека помахала рукой, похоже, обрадовалась. Честер бежал впереди нее, Джошуа плелся сзади.
Они начали вместе прогуливаться по пляжу, беседовали о том о сем, ступая по путам выброшенной на берег морской капусты, всяких других водорослей и старательно обходя медуз на твердом песке, похожих на огромные цветки хризантем.
Она рассказала ему о себе, о том, что родилась в Массачусетсе, в семье канадцев французского происхождения, что почти всю свою жизнь прожила в Род-Айленде, здесь выучилась на медсестру. Она спросила про его учебу, и он объяснил, что ему еще предстоит учебный курс, а потом надо написать и защитить диссертацию.
– И сколько времени это займет?
– Еще три года. Может быть, больше.
Холли хорошо разбиралась в морских птицах, знала о них почти все. Она объяснила Субхашу, как отличать разные виды чаек. Когда он рассказал ей про цаплю, которую видел в свою первую осень в Род-Айленде, она объяснила – это был еще не до конца оперившийся подросток большой серой цапли.
Женщина сбегала к машине на стоянке, принесла бинокль и показала ему стаю крохалей, летящую вдалеке над заливом.
– Субхаш, а ты знаешь, как ведут себя птенцы ржанки?
– Нет.
– Во время перелета они сбиваются в отдельную стаю и не смешиваются со взрослыми особями. И за весь этот огромный перелет из Новой Шотландии до Бразилии они только иногда опускаются на воду отдохнуть.
– Спят прямо на воде?
– Они ориентируются в этом мире гораздо лучше нас. Как будто у них в мозгу встроен компас.
Она стала расспрашивать его о птицах Индии, и он рассказал ей о тех птицах, каких она никогда не видела. О майнах, гнездящихся на карнизах домов, о кокилах, устраивающих в городе жуткий галдеж в начале весны, о пятнистых совушках, ухающих по ночам в Толлиганге и терзающих своими крючковатыми клювами пойманных гекконов и мышей.
– А ты, когда закончишь учебу, вернешься в Калькутту? – спросила она.
– Да. Если смогу найти там работу.
Своим вопросом она попала в точку – в семье пребывание его в Америке действительно до сих пор считалось явлением временным.
– А ты скучаешь по родным местам?
– Да. Ведь там я родился и вырос.
Он рассказал ей, что у него есть родители и младший брат. И что теперь у того есть жена, с которой ему еще только предстоит познакомиться.
– А где живет твой брат со своей женой?
– У наших родителей.
Он объяснил: в Индии принято дочерям после свадьбы уезжать к родственникам мужа, а сыновьям оставаться в родительском доме. И разные поколения одной семьи живут там вместе под одной крышей, а не раздельно, как принято здесь.
Он подозревал, что Холли, как и любой другой американке, трудно было бы представить себе такую жизнь. Но Холли отнеслась к его рассказу с уважением.
– А знаешь, в некоторых случаях это даже лучше.
Однажды Холли расстелила на пляже покрывало, выложила на него бутерброды с сыром, нарезанные кружочками огурцы и морковку, миндальные орешки и дольки фруктов. Она предложила Субхашу угоститься этой скромной пищей, и поскольку уже стемнело, то у них получился такой своеобразный ужин. За разговором, пока Джошуа играл в сторонке, выяснилось – Холли и отец Джошуа живут раздельно. Уже почти год.
Тут она отвернулась и, обхватив руками согнутые колени, долго смотрела на воду. Волосы у нее были, как у школьницы, заплетены в две косы.
Субхаш не хотел проявлять лишнее любопытство, но Холли объяснила сама:
– У него сейчас другая женщина.
Субхаш понял: она хотела прояснить положение вещей, поэтому сообщила ему, что она мать-одиночка.
Постоянное присутствие рядом Джошуа позволяло их отношениям оставаться всегда в дружеских рамках. Встречаясь с ней на песчаном пляже, под широким небом, он освобождался от любых тяжелых мыслей. А раньше он все вечера и все выходные напролет посвящал занятиям, словно находился под неусыпным надзором родителей и хотел доказать им, что не тратит время попусту.
В один особенно теплый день, когда на ней была всего лишь тонкая блузка с расстегнутыми верхними пуговками, он обратил внимание на красивые изгибы ее тела.
Потом она сняла блузку и осталась в купальнике, и он увидел ее мягкий живот и округлые груди, слегка расходящиеся в стороны. Кожу на плечах покрывали крапинки веснушек.
Она загорала на солнышке, пока они с Джошуа играли у кромки воды. Джошуа, как и Холли, называл его просто Субхашем. Это был спокойный молчаливый мальчик, к Субхашу тянулся, но держался немного настороженно.
Они постепенно привязывались друг к другу, играя с Честером, который без конца забегал в воду, а потом смешно отряхивался и бежал к ним с теннисным мячиком в зубах. Холли лежала на животе и наблюдала за ними с солнечными очками на носу, а иногда закрывала глаза и дремала.
Как-то на пляже Субхаш вышел из воды и подошел к ней вытереться полотенцем. Она не оторвалась от читаемой книги и не отодвинулась, когда он сел рядом и когда их плечи почти коснулись друг друга.
Он хорошо осознавал, какая пропасть разделяла их. И дело было не только в том, что она была американка и старше его. Ему было двадцать семь, а ей, по его подсчетам, около тридцати пяти лет. Но она уже влюблялась, уже побывала замужем, уже имела ребенка и уже потерпела неудачу в личной жизни. А ему еще только предстояло познать все это на своем опыте.
Однажды она пришла на прогулку без Джошуа. Это была пятница, и мальчик, оказывается, поехал домой к папе. Для Джошуа важно не терять контакта с отцом, сказала Холли.
Субхашу стало немного неприятно, когда он подумал о том, что Холли разговаривала с отцом Джошуа, что она пыталась рассуждать здраво по отношению к мужчине, который так обидел ее. Возможно, она даже виделась с ним, когда отвозила к нему Джошуа.
Вскоре после того, как они расстелили покрывало, пошел дождик, и Холли пригласила Субхаша поужинать у нее дома. Она сказала, что дома у нее есть в холодильнике тушеная курица и ее можно подогреть. Субхашу не хотелось расставаться с ней, и он охотно принял приглашение.
Он поехал следом за ней на машине Ричарда. Он до сих пор называл ее так, хотя перед отъездом Ричарда в Чикаго купил у него машину.
После съезда с шоссе пейзаж стал унылым и пустынным. Грязная проселочная дорога пролегала через заросли камыша и вскоре привела на песчаный берег. Здесь пейзаж был совсем простой – только песок, море и небо.
Он свернул вслед за Холли на боковую дорожку. Выбеленные солнцем и ветрами ракушки скрипели под колесами. Вскоре они подъехал к дому, одной стороной выходившему на соленый лиман. Перед домом не было лужайки – только покосившаяся ограда с ржавой проволокой. В окрестностях здесь и там виднелись разные одноэтажные домики.
– А почему окна заколочены фанерой? – спросил он, указывая на соседний дом.
– А это на случай шторма. Там сейчас никто не живет.
Он окинул взглядом остальные домики на берегу: