Нагибин неожиданно замолчал и глубоко задумался. Потом несколько раз провел рукой по бороде и удивленно продолжил:

– Поразительно, но маги не являются жрецами Владыки, и вообще вся местная религиозная вертикаль очень странно устроена. Хорошо это или плохо – я пока не пойму. Пока четко видно только одно. Роль религиозного культа Первоначального в повседневной жизни королевства – не главенствующая. Но с другой стороны, то, что мы сегодня наблюдали на площади, ясно показывает нам, что сама личность Владыки…

Павел Анисимович говорил с такими убаюкивающими интонациями, что у Осипова с Шипулиным непроизвольно закрылись глаза, и через пару мгновений воевода уже сладко похрапывал. Николай же героически боролся со сном, но чувствовал, что долго сопротивляться ему не сможет. Неожиданно голос мага наполнился такими неприятными нотками, что Андрей моментально проснулся, а у Осипова в предчувствии крупных неприятностей обреченно застучало сердце. Нагибин, увидев реакцию собеседников, мстительно улыбнулся и язвительно произнес:

– И вот при всех столь благоприятных обстоятельствах наш добрый король исхитрился ввиду своего полного ничтожества свести свой электоральный рейтинг к минимальным показателям.

– Э-э-э… – только и смог вымолвить Осипов. То, что сейчас сообщил ему маг, просто не укладывалось ни у него, ни у почтенного Шлюксбарта в голове. – Это как понимать?

– Так и понимать. Просто милашка Шлюксбарт оказался настолько паршивым королем, что дело пахнет керосином. Уже несколько лет по королевству ходит пословица: «Как матушка научила». Так говорят про того, кто откровенно плохо выполняет порученную ему работу. Халтурит или дурость свою пригномно показывает. Понятно, кого народ имеет в виду?

Пригорюнившийся Осипов медленно кивнул.

– Но и это еще не все! – почему-то радостно воскликнул Нагибин. Николай даже вздрогнул от неожиданности, так как маг в эту секунду стал удивительно похож на продавца из ТВ-магазина. Осипов даже начал опасаться, что почтенный Павел Анисимович сейчас вытащит какую-нибудь суперсковородку и предложит ее как бесплатный подарок к пылесосу стоимостью всего за триста тысяч рублей. Но нет. На этот раз обошлось. Ничего такого маг не сделал, а лишь продолжил сообщать крайне неприятные новости. – Уже буквально в этом году Ваше Величество в народе начали называть «болотником», – при этих словах Осипова передернуло от отвращения. – А болотник, как известно, штука мерзостная и в случае обнаружения подлежащая немедленному уничтожению. Пока еще гномы называют так короля по-тихому. Между собой, в тесных компаниях. Но пройдет совсем немного времени, и примутся называть открыто. После этого начнется бунт. И заверяю вас, что он будет не менее бессмысленный и беспощадный, чем наш.

Лицо инженера приобрело мертвенно-бледный оттенок, он прижал ладони к сердцу и часто задышал, с шумом втягивая в себя воздух. Воевода, напротив, побагровел лицом и яростно ударил кулаком об стол:

– Это что же получается! Куда ни кинь, всюду клин. Даже не могу понять, с чего начинать надо. – Андрей поднял взгляд к потолку и показал кому-то там наверху крайне неприличный жест. – Вы что, уроды, издеваетесь над нами?

– Нет. Не издеваются, – мягко ответил маг. – На самом деле Старшая этого мира хоть и сопротивлялась отчаянно, но все же устроила это шоу с появлением Владыки. Вернее, не шоу, а как она весьма деликатно выразилась: «Дешевый ярмарочный балаган».

Без этого балагана нам бы пришлось действительно туго. А так посудите сами. Народ сейчас находится в полном обалдении. Ликование такое, словно каждый нашел по мешку белых алмазов. И в таком состоянии гномы пробудут еще день, самое большее два.

Маг так резко вскочил со своего места, что тяжелое кресло с грохотом опрокинулось, а красивый подлокотник из редкого черного дерева раскололся пополам. Но Нагибин не обратил на это никакого внимания. Теребя бороду, он стремительно заметался по комнате, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Внезапно маг остановился и, дрожа от нервного возбуждения, торжественно произнес:

– Дорогие друзья! У меня появилась идея! Я наконец-то понял, что нам сейчас необходимо предпринять в первую очередь.

Находящийся в состоянии, не сильно отличающемся от клинической смерти, король ожил, словно его с головы до ног облили живой водой:

– Ну, слава Владыке! Хоть какие-то подвижки наметились. А то я как представил в подробностях этот твой бунт, так даже есть перехотелось.

– Значит, так. Пока народ не опомнился и не начал задавать неудобные вопросы, ты, Осипов, как правитель Рудного королевства, выступишь сегодня с ежегодным обращением к народу, подробно расскажешь про перспективы роста и укажешь вектора направления развития… – маг замолчал, так как увидел, что его собеседники смотрят на него широко открытыми глазами, да и вообще пребывают в состоянии крайнего изумления. Нагибин прокашлялся, выдержал небольшую паузу и слегка раздраженным тоном продолжил:

– Что вылупились, словно слизь на изумруды? Между прочим, это не я, а вы должны рассказывать мне о современных политических технологиях, о важности пиара и о том, как с помощью простых и нехитрых приемов можно внушить огромному количеству народа все, что душенька пожелает, – чем дольше маг говорил, тем больше слышалось в его голосе неприкрытой горечи. – Это же вы поколение айфонов и айподов, это же вы строите государство с помощью фейсбуков и, прости меня, Владыка, не к ночи будет помянуто – твиттеров! Вот и расскажите мне, что сейчас делать будем. А я над вашими словами поразмышляю. По-своему, по-стариковски.

Павел Анисимович замолчал и демонстративно скрестил руки на груди. Явно смущенные столь эмоциональной речью мага, представители поколения высокотехнологичных средств связи начали робко оправдываться. Инженер пространно разглагольствовал о том, что он практически не пользовался твиттером, а установил его себе на компьютер исключительно для деловых разговоров особой важности и просмотров политических новостей. Шипулин же особо напирал на то, что он никогда и не помышлял о фейсбуке, а для общения с живущими на Украине родственниками юзал исключительно отечественный продукт. В качестве неоспоримых доказательств своей невиновности доблестный воевода приводил в пример такие социальные сети, как «Одноклассники» и «ВКонтакте».

В полной мере насладившись блистательным триумфом, маг милостиво разрешил воеводе поднять с пола кресло и, поудобней устроившись в нем, деловито произнес:

– Сейчас мы приготовим краткую речь, которую король произнесет перед началом песенного праздника. Надо по-быстрому набросать тезисы, – Нагибин завозился в кресле, явно что-то высматривая на столе. – Проклятый мрак! Бумаги-то нет, причем вообще.

Не успел инженер протянуть руку к лежащим на столе картам, а маг уже пронзительно заверещал:

– Не трогай! Даже не думай об этом. А то запущу тебе между ног огненным шаром, убить, конечно, не убью, но недельки три ходить не сможешь. Вернее, сможешь, но только под себя. А народу сообщу, что это на тебя Владыка рассердился за непочтительное отношение к историческим реликвиям королевства.

Испуганный Осипов немедленно отдернул предательски задрожавшие конечности от драгоценных пергаментов и попытался сделать вид, что его вообще нет в кабинете. Самое удивительное, что это ему практически удалось.

– Слуга пергамент принесет. У меня еще два чистых свитка осталось, – сурово сверкнув глазами, маг подскочил к двери и подергал ручку. Дверь даже не пошевелилась.

– Не понял. Что за шутки такие? – Павел Анисимович вцепился в ручку и с силой потянул на себя. Каменная дверь, обитая широкими железными полосами и умело обшитая крашеным деревом, жалобно скрипнула, но и не подумала открываться. Лишь тонкие синие искорки пробежали по слегка поржавевшим полосам. Отступив от непокорной двери на три шага, маг задумчиво погладил бороду, проделал пару весьма замысловатых пассов руками и неожиданно хлопнул себя по лбу:

– Надо же! Это я исхитрился наложить на дверь чары нерушимости, – Нагибин почесал затылок и недоуменно протянул: – Самое интересное, что я этого заклятия не знал, лишь читал о нем в старинных книгах. Ладно, потом разберемся, что там и как.