Уже в дверях он услышал за спиной голос Анны:

– Все это не важно. Единственная загадка – это почему и как умер Джеремия. Вот о чем стоит подумать сегодня вечером… Хотя сдается мне, я знаю, как умер мой маэстро.

Захария подошел к окну, которое из его шкафа смотрело на канал Чудес, и глянул на воду. Надвигалась непогода, ветер снова топил птиц в море, и Захария подумал о ветрах своей родины, ему даже удалось в воспоминаниях оживить их вкус и запах: снега и тоски… И показалось, что он слышит серебристый перезвон церковных колоколов, который запомнился ему с тех дней, когда он услышал его впервые, в Венгрии, проплывая по Дунаю мимо города Сентандреи. Колокола с колокольни церкви Святого иконописца Луки звонили все время, пока он верхом ехал по дороге в Будим, их звук таился в глубинах его памяти с тех пор и до сегодняшнего вечера… Очнувшись от воспоминаний, он сфокусировал рассеянный взгляд. На мрачных волнах канала Чудес ясно виднелся светлый квадрат, похожий на трепещущее на ветру знамя, – отражение освещенного окна комнаты Анны в нижнем этаже. Захария стоял неподвижно и смотрел. Его рот наполнился жидкостью, но это была не слюна, а что-то вроде горького пота. Когда свет в нижней комнате погас, он взял перо, обмакнул его в чернила и со свечой тихо вышел в коридор и неслышными шагами прошел в комнату маэстро. На столе нашел осколки разбитого бокала и переписал с их дна волшебный стих:

Потом собрал стеклянные осколки и выбросил их в канал. Вернулся к себе в постель, забыв погасить свечу. Погружаясь в сон, он почувствовал, что допустил какую-то ошибку. Такие озарения часто бывают в промежутке между явью и сном. И он понял. Но изменить что-нибудь было уже невозможно. Все, что осталось от бокала, покоилось на дне канала Чудес. Гондольер говорил ему, что стих нужно читать не заглядывая в бокал, а иначе. Но как иначе? Он ломал себе голову, и вдруг его осенило. Может быть, он сумеет все исправить, хотя бокал безвозвратно утрачен. В его распоряжении есть записанный стих, о котором гондольер сказал, что читать его следует иначе, а это означает – глядя на внешнюю сторону бокала. Он встал и поднес клочок бумаги с переписанным со дна бокала стихом к зеркальцу на ручке своего колокольчика. Так буквы предстали перед ним в обратной последовательности. Прочитанные по-новому, они звучали так:

Теперь слова что-то значили, они были итальянскими, но их смысл оставался Захарии непонятным.

Наутро Захария обнаружил, что в светильнике осталось еще много масла, и это означало, что ночью он не горел. Кто-то, кто не забывал ни о чем, что творится в зеленом доме, незаметно зашел в комнату к Захарии и вовремя задул фитиль.

– Знаете ли вы, дорогой кир Сакариас, сколько на нашем белом свете имеется видов писателей? Не знаете? Разумеется, не знаете, ведь вы же и сами писатель. Poli kalo![3] Но я, слава Богу на небесах и святому Иоанну Хризостомо, не писатель, а издатель, и я знаю. Я не могу этого не знать. Два вида. Вы меня слышите? Всего два вида. Одни чувствуют вкус читателей и угождают ему, не заботясь о том, какими будут их книги. Вторые хотят изменить мир и литературу и делают это без оглядки на читательский вкус и интересы своего издателя. Э-э, наш дорогой господин консул Юлинац не таков, другая порода. Его обожает русский императорский двор, но поэтому к нему неблагосклонна венская цензура, дорогой мой господин. Знаете ли вы, что это значит? Не знаете? Это значит, что мы не получили разрешения на его книгу с трудным названием, в которой описана сербская история. Венская цензура не позволила печатать книгу Юлинца и потребовала изменить целый авторский лист, и вы, как корректор этой книги, естественно, знаете, какие страницы, почему и как следует изменить на основе замечаний цензора. И хорошо понимаете, что последует, если мы ослушаемся. Мы не сможем продавать эту книгу на австрийском рынке вашим соплеменникам, живущим в империи сербам. А кто ее в таком случае будет покупать? Никто. Из этого следует, что мы понесем убытки и не сумеем вернуть вложенные в издание собственные деньги. То есть мои деньги. Поэтому, дорогой кир Сакариас, изымите из книги Юлинца нужные страницы и переделайте их! Причем таким образом, чтобы довольными остались и цензор в Вене, и русский майор Юлинац в Неаполе, и, что самое главное, ваши земляки, наши читатели и, следовательно, наши покупатели!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.