– Эй, начальник, в чем дело? – всполошился водитель. – Ты почему мои бумаги забрал?
– А у тебя задних номеров нет! Придется проехать со мной для выяснения обстоятельств!
– Как это – нет? – удивился водитель. – Не может быть!
– Сам посмотри! – Ухо неторопливой походкой обошел мусоровоз сзади.
Водитель выбрался из кабины, пошел за ним.
– Как же нет? – проговорил он удивленно. – Вот же они, номера!
– Где? Правда есть, только здорово грязные, а это непорядок! Ну, мы это сейчас исправим! – Ухо полез в сумку, достал оттуда небольшой флакон с распылителем, внезапно повернулся к водителю и брызнул ему в лицо остро пахнущей жидкостью.
Водитель удивленно вскрикнул, закашлялся и осел на асфальт.
– А ты говорил, что мусоровозы не угоняют! – проговорил Ухо назидательно. Затем выглянул из-за заднего борта и окликнул второго мусорщика: – Эй, парень, подойди-ка, твоему приятелю плохо стало! Он у тебя что, сердечник?
Тот тут же подбежал, склонился над водителем и удивленно проговорил:
– Степаныч, Степаныч, ты чего? Что с тобой?
Степаныч что-то сонно пробормотал.
– Что это с ним? – растерянно спросил парень, повернувшись к «полицейскому».
– А вот что! – Ухо вытянул вперед руку с флакончиком и брызнул в лицо мусорщика. Тот охнул и упал рядом с напарником.
– Эй, Маркиз, помоги! – окликнул Ухо Леню.
Вдвоем они затащили обоих мусорщиков в кабину фуры.
Тут же, в кабине, лежали два зеленых комбинезона. Один из них Ухо надел сам, второй протянул Лене.
– Что с ними-то будет? – поинтересовался Маркиз, кивнув на мусорщиков. – Придут в себя?
– Конечно, – ответил Ухо, забираясь в кабину мусоровоза. – Отличное средство! Два часа здорового полноценного сна гарантированы! Ты-то за два часа управишься?
– Гораздо быстрее! – заверил его Маркиз.
Мусоровоз выехал на дорогу и покатил к воротам кладбища.
Остановившись у ворот, Ухо посигналил. Дверь сторожки открылась, оттуда вышел уже знакомый Лёне охранник в камуфляже.
– А, мусорщики… – протянул он, потянувшись и подавив зевок. – Документы давайте!
– Всенепременно! – Ухо протянул ему бумаги, которые взял у настоящего водителя мусоровоза.
– Что-то вы сегодня припозднились. – Охранник лениво проглядел бумаги и вернул их водителю.
– Пробка на двадцатом километре. Фура с рыбой перевернулась, вся дорога засыпана минтаем и путассу… Прикинь, кошки сбежались со всей Ленобласти!
Ворота разъехались, мусоровоз въехал на кладбище.
Леня поразился тому размаху, с которым было оборудовано это кладбище домашних любимцев. Ряды роскошных склепов и величественных монументов утопали в цветах и густой зелени, тронутой красками осени.
Ухо остановил громоздкую машину возле мусорных баков. Леня выскочил из кабины, убедился, что поблизости нет посторонних, и нырнул в густые кусты. Так, прячась позади кустов, он добрался до маленькой копии греческого храма, в которой покоились останки Персиваля. Леня подобрался к двери сбоку, пожевал подушечку жевательной резинки и залепил объектив установленной над дверью камеры. После этого набрал на электронном замке код, открыл двери склепа и вошел внутрь.
Внутри склеп был отделан не менее роскошно, чем снаружи, – натуральный итальянский мрамор, бронза, позолота. В центре возвышался мраморный, богато инкрустированный саркофаг. Леня подошел к нему и с немалым трудом снял закрывающую саркофаг мраморную крышку.
На подушке алого бархата с золотыми вензелями покоилась хорошенькая жемчужно-серая собачка. Персиваль выглядел совершенно живым, казалось, он просто спит, и если сюда войдет хозяйка и окликнет его – песик проснется, соскочит на пол и тявкнет, предлагая ей поиграть.
Но ошейника, ради которого Леня затеял и провернул всю эту операцию, на нем не было.
– Что и требовалось доказать… – протянул Леня и несколько раз сфотографировал собачку, чтобы предъявить снимки Миллеру.
Дело было сделано.
Леня вернул на место крышку саркофага, вышел из склепа, запер замок на двери и так же, кустами, вернулся к мусоровозу.
Ухо тем временем уже заканчивал работу: он погрузил в кузов машины полные баки, поставил на их место пустые.
– А что, – проговорил он, повернувшись к Лёне, – интересная работа! Если завяжу со своей теперешней – перейду на мусоровоз. Кусок хлеба мне обеспечен!
– Чего это ты надумал профессию менять? – с опаской переспросил Маркиз.
– Да нервно как-то стало, – признался Ухо. – Опять же, компаньоны неблагодарные, не ценят мою помощь…
– Это кто не ценит? – возмутился Маркиз. – Я, например, очень ценю!
– Да ладно, не обижайся, это я так… Осень, настроение унылое… На теплое море, что ли, съездить…
Леня поскорее отвернулся, чтобы скрыть удивление: сколько лет он был знаком с Ухом, а ни разу не слышал, чтобы тот вспоминал про теплое море. Ухо хоть и любил всевозможные транспортные средства, но никуда не ездил, в основном сидел в своем гараже. А тут вдруг на море собрался. Да что он там делать-то будет? И на жизнь жалуется, депрессия у него… Надо Лолке рассказать, может, она разберется?..
Напарники забрались в кабину мусоровоза, подъехали к воротам.
Охранник выпустил их, и они продолжили свой путь.
– Ну как, – спросил наконец Ухо, когда они отъехали от кладбища, – нашел, что хотел?
– Как раз не нашел, – задумчиво ответил Маркиз. – Но отрицательный результат – это тоже результат…
За таким разговором они доехали до того места, где оставили фуру.
Мусорщики в кабине сладко спали. Напарники перетащили их в кабину мусоровоза.
– Вот будет номер, когда они проснутся и поедут к кладбищу! – мечтательно проговорил Ухо. – Хотел бы я на них посмотреть, как они разговаривают с охранником!
– Лично я поеду домой, – и Маркиз зашагал к своей машине.
– Здоров, Парфеныч! – сказал Леня, поднимая руки, чтобы удобнее было его обыскивать. – И тебе, Шторм, привет!
– Зачастил что-то, – заметил Парфеныч, закончив его охлопывать. – Проходи уж!
И Шторм рыкнул Лёне вслед – не зло, а так, для порядка.
Миллер сидел за столом, перелистывая какой-то журнал.
– Ну что, Леонид? – спросил он, подняв голову. – Вам удалось?
– Удалось, – вздохнул Леня, садясь напротив. – И вы были правы, Иван Францевич, камня там нет.
– Так я и думал, – вздохнул, в свою очередь, Миллер. – Дело осложняется, вот, почитайте.
В журнале было помещено интервью с той самой бойкой разведенкой, бывшей женой крупного банкира, которой удалось здорово ощипать своего мужа. Журнал был не совсем дамский, но, несомненно, для весьма обеспеченных людей и претендовал на некую серьезность. В разделе «Блеск и роскошь», к примеру, помещались не только рекламные снимки дорогих украшений, но и краткая история их происхождения или история фирмы, их изготовившей.
Разумеется, в интервью был затронут вопрос о том самом колье с изумрудом. Дама сказала, что изготовили колье мастера из хорошо известной ювелирной фирмы, которая находилась в Амстердаме. Причем переврала название торгового дома, и вообще было ясно, что она понятия не имеет, о чем говорит. Колье якобы купил ее муж в подарок на какую-то там дату.
– Дура! – в сердцах сказал Миллер, когда Леня прочитал статью. – Поймите, Леонид, мое беспокойство. Журнал довольно известный, эту статью вполне может прочитать человек компетентный, и это повредит моей профессиональной репутации. Теперь я твердо уверен, что камень – тот самый, «Граф Фуэнтес». Так что ее муж никак не мог купить его в Амстердаме.
– Понимаю, – кивнул Леня. – Учитывая его отношение к ней после развода, он вполне может воспользоваться случаем и устроить скандал.
– Вот-вот, начнется расследование, и всплывет мое имя. Я, конечно, ни в чем не виноват, но хозяйка ошейника за границей, и у меня нет никаких доказательств, только мое слово.
– Оно многого стоит, – ввернул Леня.
– Однако его не всегда достаточно, – вздохнул Миллер. – Пойдут слухи… А каково это на старости лет иметь подмоченную репутацию?
