Через 24 часа было уже слишком поздно. Несмотря на срочный звонок короля Иордании Хусейна президенту Бушу 31 июля с сообщением о том, что «иракцы очень рассержены и действительно имеют серьезные намерения», время для переговоров истекло. Лишь прямая угроза американского вмешательства, высказанная лично президентом США, могла бы остановить Саддама, но благодаря послу Глэспи иракский лидер, скорее всего, истолковал бы ее не как реальную угрозу, а лишь как изменение позиции США. Даже на этом позднем этапе Кувейт не решался обратиться за помощью к американцам из страха навлечь на себя гнев остального арабского мира. Точно так же и США не решались вмешиваться, опасаясь воспламенить напряженную ситуацию и привести в движение стотысячную иракскую армию, дислоцированную на кувейтской границе. Дипломатические расчеты не поспевали за стремительно развивающимися событиями. К концу 2 августа 1990 года Кувейт был оккупирован и перестал существовать как независимое государство.
Письменные свидетельства разведки в те последние несколько дней представляют интерес как индикатор истинных намерений Саддама. В период между встречей посла Глэспи с Саддамом 25 июля и переговорами в Джидде 31 июля иракцы начали усиливать свои войска на юге. Они отправили боеприпасы и конвои с военной техникой в свои передовые дивизии и развернули бронетанковые подразделения в боевой порядок для наступления. Вашингтонские аналитики разведки немедленно засекли это изменение в статусе — вероятно, с помощью спутниковой и радиоэлектронной разведки — и предупредили Белый дом и Госдепартамент, что численность и вооруженность иракских сил теперь уже указывают на явное намерение предпринять наступление. Силы Ирака были «несоразмерны с поставленной перед ними задачей, если... речь действительно идет о блефе», как сообщалось в разведывательной сводке DIA от 30 июля. Пентагон и DIA продолжали настаивать, что Саддам, по их мнению, «намерен использовать эту силу». По всем объективным критериям эти слова следовало бы расценить как четкое и своевременное предупреждение разведки.
Однако остальная часть администрации США, доверяя оптимистичной оценке посла Глэспи и успокаивающим публичным заявлениям Саддама и искренне веря в то, что переговоры еще могут принести успех, не предпринимала никаких действий. Один французский источник даже объявил, что в распоряжении Вашингтона имеется безошибочный разведывательный индикатор иракских намерений. Якобы Агентство национальной безопасности перехватило иракскую дипломатическую оценку, где были перечислены примеры «бездействия и пассивности» Америки перед лицом актов агрессии в прошлом: Кипр в 1974 году, китайцы в Тибете и вторжение Советского Союза в Афганистан в 1979 году — во всех этих случаях США держались в стороне и ничего не делали. У Ирака могла быть только одна причина для столь пристального интереса к поведению Америки перед лицом прошлых провокаций. Если французский источник прав, вышеупомянутая дипломатическая оценка была еще одним важным разведывательным индикатором истинных намерений и мыслей Саддама в те дни.
Все это уже не имело значения. В первые часы 2 августа 1990 года два элитных подразделения иракской Республиканской гвардии пересекли границу и вторглись в Кувейт. В то время как поставленные Советским Союзом танки дивизий «Медина» и «Хаммурапи» мчались в южном направлении, внезапной атакой были захвачены нефтяные острова Варбах и Бубиян, а подразделения спецназа атаковали стратегически важные пункты в городе Кувейт. Через 24 часа бои закончились. Примечательно, что кувейтцы обратились за военной помощью к США только через три часа после начала вторжения, и даже тогда смягчили призыв о помощи просьбой держать его «в тайне, чтобы не воспламенить ситуацию».
Их просьба не имела смысла. Ситуация воспламенилась в тот момент, когда кувейтцев начали окружать и убивать. Кувейт стал оккупированной провинцией Ирака. Правда, в этой мрачной атмосфере блеснул один луч света, исходивший из самого неожиданного человеческого источника. В первоначальный период оккупации заместитель руководителя службы военной разведки Саудовской Аравии, переодетый в бедуина, три дня бродил по Кувейту, оценивая иракские воинские подразделения. Благополучно вернувшись, он представил своему начальству точный отчет о расположении, технике и боевом духе иракской оккупационной армии. Никакой объем радиоэлектронной или спутниковой информации не обеспечил бы такого глубокого проникновения в суть ситуации, как этот сделанный по старинке отчет живого агента. Каждый из видов разведки вносит свой вклад в создание общей информационной картины.
Подобно тому как израильтяне не сумели распознать нависшую над ними опасность в 1973 году, а Британия проигнорировала разведданные по военным приготовлениям Аргентины перед Фолклендской войной в 1982 году, так и США, убаюканные собственными дипломатами и политическим истеблишментом, положили под сукно серьезные разведывательные данные о возможностях и намерениях Ирака в 1990 году. И все же вопрос об ошибках разведки в связи с Войной в Заливе состоит не столько в том, как получилось, что администрация Буша проморгала все сигналы, сколько в том, почему она это сделала. Причины провала, безусловно, крылись не в сборе или объединении разведданных (это дело поставлено в США на широкую ногу), а в ее анализе и интерпретации. Опять же это служит лишним доказательством того, что политика США в целом и внешняя политика в частности зачастую уходят из-под централизованного контроля и становятся жертвой конкурирующих политических сил внутри страны. По всей видимости, эти силы были заинтересованы в том, чтобы не признавать серьезность кризиса или даже отрицать само его наличие. Как заметил в одной из своих передач в 1991 году корреспондент АВС Джон Кули,
...сильные, но узкие по своей сути коммерческие интересы, такие как желание продолжать поставки зерна в Ирак, а также экономический и банковский кризисы внутри страны, способствовали тому, что администрация Буша, многие конгрессмены и другие политики закрыли глаза на личность и явно агрессивные цели Саддама Хусейна.
Если еще добавить сюда боязнь Кувейта открытым обращением за помощью к США оттолкнуть от себя остальной арабский мир, можно считать, что этим все сказано.
Как бы странно это ни прозвучало, но успех Войны в Заливе, в ходе которой потери иракцев составили по меньшей мере 15 тысяч человек убитыми И 30 тысяч ранеными, тогда как потери коалиции не превысили одной тысячи, в некоторых отношениях можно считать неудачей. Успех вооруженных сил и тыловых частей на земле, точность нового управляемого оружия, демонстрируемого в ночном телеэфире бесстрастными и подтянутыми офицерами ВВС, создают впечатление безусловного успеха. На самом деле далеко не все кадры, запечатлевшие применение управляемого оружия, были показаны телезрителю. Существует бесконечное количество записей, на которых можно видеть управляемые бомбы, упорно падающие в голую пустыню, и даже один эпизод, где телекамера, установленная в носовой части «умной» бомбы, показывает, постепенно приближаясь, мост с идущими по нему людьми. На последнем кадре запечатлено искаженное страхом лицо иракца в штатском в тот момент, когда он внезапно поднимает голову. Затем экран становится черным. Военные благоразумно решили не показывать это конкретное техническое достижение по телевидению в прайм-тайм. Ошибки, допущенные НАТО при бомбардировках в Косово во время войны 1999 года, лишний раз подчеркивают ограниченные возможности этих якобы управляемых ракет.
Между всех этих военных успехов и технологических достижений затерялась область, которая, несмотря на вложенные в нее огромные суммы денег, во многих отношениях потерпела прискорбное фиаско. Этой областью была разведка. Если бы успехи на поле боя не заслонили собой эту неудачу, недостатки разведки США и их союзников как до, так и во время войны были бы известны нам гораздо лучше. В течение многих лет до этой войны, начиная с революции в Иране в 1979 году, Запад упорно недооценивал угрозу, которую Ирак Саддама Хусейна представлял для западных интересов и стран Залива. Вместо того чтобы справедливо причислить Ирак к факторам нестабильности в крайне нестабильном уравнении, его приветствовали как ценный противовес иранской разновидности шиитского фундаментализма. США даже оказывали тайную поддержку Ираку рядом разведывательных и учебных программ.
