Имея в своем распоряжении потенциально лучшую разведку мира, Сталин предал ее, и это нельзя назвать по-другому. Хотя, возможно, он и выиграл какое-то время для СССР, но даже не смог подготовить ко вторжению Красную армию, результатом чего стали колоссальные потери советских войск — гораздо большие, чем могли бы быть. Только в 1941 году «мать Россия», к которой Сталин отчаянно взывал с риторикой, достойной Черчилля, потеряла почти два миллиона человек, причем многих жертв можно было избежать, так как выдвинутые вперед советские дивизии попадали в окружение и подчистую истреблялись танковыми армиями врага.

Сталин был сам себе разведчик, и совершенно никудышный. И по сей день, после окончания «холодной войны», мы платим высокую цену за его ошибки.

Если день «Д» явил собой торжество ложных маневров над компетентностью профессионалов, а план «Барбаросса» — нейтрализацию превосходных разведслужб причудами диктатора, то события в Перл-Харборе показали, что может стать со страной, где нормальной разведки не существует вообще.

Для историка разведки Перл-Харбор заслуживает особого внимания, так как является типичным примером того, как государство имело в своем распоряжении все индикаторы, указывавшие на неминуемое нападение, но попросту не заметило их или не отреагировало должным образом. Результатом стало изменение хода мировой истории, а эпоха доминирования США началась лишь с атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки четыре года спустя. Облако от ядерного гриба над Японией отбрасывает тень на международные отношения и по сей день, однако без бомбардировки Перл-Харбора США могли и не вступить в войну с Японией на Тихоокеанском театре.

Катастрофа в воскресенье, 7 декабря 1941 года, когда восемнадцать боевых кораблей (включая четыре из восьми линкоров) были пущены ко дну, 188 самолетов уничтожены и 2403 американских военнослужащих погибли под огнем императорского японского флота в ходе внезапной атаки, стала настоящим шоком для Америки. Каждый американец тех лет хорошо помнит, где он был в тот день, когда началась война. Президент Рузвельт назвал его «Днем злодеяния».

Наиболее информированные аналитики как раз ожидали войны с Японией: им было очевидно, что война на Тихом океане не то что неизбежна, а стучится в дверь. Почему же правительство Соединенных Штатов не смогло подготовиться к опасности, которая даже на самом высоком уровне расценивалась как «очевидная и непосредственная угроза»? Чтобы понять, как такая катастрофа могла случиться с великой державой, мы должны вернуться к началу Второй мировой войны.

В 1939 году Соединенные Штаты Америки были мировой державой в экономическом, политическом и даже чисто территориальном масштабе, однако, как ни парадоксально, за исключением могучего флота не обладали атрибутами мощной военной силы. Их сухопутная армия была очень невелика, США даже не входили в Лигу Наций (предтеча ООН), а политика администрации и настроения в стране были строго изоляционистскими. У Америки не только не было консолидированной разведслужбы — она упорно не желала ее создавать. Континентальная Америка, пребывавшая в безопасности за безбрежным океаном, не хотела ничего, кроме мира и процветания. В 1940 году Вашингтон был поглощен президентскими выборами и внутренними проблемами.

Такую позицию можно было понять. Великая депрессия поразила США сильнее, чем любую другую западную державу. Миллионы безработных, очереди за бесплатным обедом, коллапс экономики, — Америка 1930-х годов была гораздо ближе к краху гражданского общества, чем мы можем представить себе сегодня. Только беспрецедентные политико-экономические меры нового президента Франклина Рузвельта (некоторые из них были весьма сомнительны с точки зрения Конституции) позволили государству остаться на плаву. В экономическом и социальном отношении Соединенные Штаты были в 1938 году страной, пережившей шок.

Начало еще одной большой войны в Европе было для американцев настоящим благословением. При условии что страна останется в стороне от конфликта, экономика Соединенных Штатов могла извлечь крупные дивиденды из несчастья других государств. Например, осенью 1939 года, сразу же после вторжения Гитлера в Польшу, в США появилось почти 750000 новых рабочих мест, в основном на предприятиях авиационной, сталелитейной, кораблестроительной и автомобилестроительной промышленности. Наблюдался резкий экономический бум, который можно было проиллюстрировать строкой из песни времен Великой депрессии: «Вновь настали счастливые дни!»

В создавшейся атмосфере правительству Соединенных Штатов не было никакого резона предпринимать что-либо, что могло поставить под угрозу выздоровление экономики. Враги Франклина Делано Рузвельта утверждали, что он пытается втянуть страну в ненужную ей войну, хотя на деле президент, будучи встревожен угрозой со стороны как фашизма, так и коммунизма, не хотел ничего иного, кроме как продолжения экономического роста США.

Несмотря на заявления сторонников теории заговора, к Перл-Харбору привели не какие-то интриги, имевшие целью втянуть Соединенные Штаты в мировую войну, и не происки Черчилля, пытавшегося вынудить США прийти на помощь Великобритании в бедственном положении последней. Чем глубже мы анализируем предшествующие этой катастрофе события, тем очевиднее становится то, что, как и в большинстве подобных инцидентов, причиной была цепочка более или менее фатальных ошибок, которые привели к печальной развязке. Реконструкция прошлого — самая точная из наук, поэтому сегодня мы можем восстановить все звенья в цепи событий, приведших Америку к катастрофе. В лавине просчетов, допущенных американскими властями, особенное место, бесспорно, занимает провал разведки.

Для аналитика-профессионала факторы, приведшие к Перл-Харбору, очевидны:

1. Единая государственная разведслужба отсутствовала.

2. Японцы как потенциальные противники недооценивались.

3. Комплексный анализ всех возможных последствий не проводился.

4. Различные типы агентуры были недостаточно обеспечены ресурсами.

5. Важность поступающей информации никто не был способен оценить по достоинству.

6. У разобщенных разведслужб были собственные амбиции.

7. Старшие чины не отличались широтой кругозора.

8. Служб оповещения и предупреждения не существовало.

9. Велось соперничество между различными агентствами, боровшимися за политическую власть и влияние.

10. Недоставало квалифицированных аналитиков-профессионалов.

11. Не ощущалась потребность в принятии неотложных мер.

Список подобных «тревожных факторов» можно при желании продолжать, но суть понятна: в декабре 1941 года Соединенные Штаты Америки не относились серьезно к возможной войне с Японией и не организовали разведслужбу, способную спрогнозировать и предвосхитить удар врага. В ретроспективе картина становится предельно ясна, но таков удел большинства катастроф — они становятся очевидны, лишь когда произойдут.

Не совсем обычным моментом в вопросе о Перл-Харборе является то, что мы с высокой степенью вероятности можем назвать событие, послужившее катализатором японской агрессии. Первый шаг к войне сделали именно американцы. К июлю 1941 года милитаристская и экспансионистская политика императорской Японии, вторгавшейся на территорию соседних стран, переполнила чашу терпения союзников. После бесцеремонного захвата Китая и Маньчжурии вторжение Японии в Индокитай стало последней каплей. В качестве ответной меры Соединенные Штаты, при поддержке британской и голландской колониальных администраций в Ост-Индии, наложили стратегическое эмбарго на поставки в Японию нефтепродуктов и стали. Этот шаг был продиктован стремлением усадить японское правительство за стол переговоров. Способность Японии к ведению войны и вообще вся ее экономика зависела как раз от импорта нефти и другого сырья, такого как каучук из голландской Ост-Индии и британской Малайи. Естественно, политики в далеких кабинетах рассчитывали на то, что эмбарго заставит агрессора одуматься, однако Япония и ее премьер-министр Тодзио рассматривали другой вариант развития событий. Любой знаток японской культуры и менталитета, не боясь ошибиться, мог сделать вывод, что дипломатическое давление США не оставляло гордым, стремящимся к независимости и крайне воинственным потомкам самураев иного выхода, кроме войны и захвата того, в чем нуждалась Япония. Итак, с июля 1941 года Япония склонилась к силовому решению проблемы.