Черчилль сделал удачный выбор. Отдавая себе отчет в обаянии Маунтбеттена, его привлекательной внешности, помня впечатление отчаянного рубаки, произведенное им на Рузвельтов, особенно на миссис Элеонору Рузвельт, хитроумный премьер понимал, что если кто и может убедить высокопоставленных американских политиков в крепости боевого духа британцев, то это Маунтбеттен. Во время визитов в Вашингтон новый командующий объединенными операциями завоевал сердца всех американцев, с которыми он встречался, включая живое олицетворение республиканской военной доблести и самого великого солдата Америки генерала Джорджа У. Маршалла, ставшего его личным другом. Молодой герой проделал огромную работу в области дипломатического «пиара», на этот раз используя свои блестящие способности не только ради своей пользы, но и в интересах соотечественников. Черчилль справедливо гордился своим протеже. Сам Маунтбеттен, похоже, прекрасно знал об истинных намерениях Черчилля, похваляясь перед одним из друзей: «Уинстон сказал мне, чего он хочет, и теперь я должен воплотить его планы в жизнь». С такой мощной поддержкой даже самому скромному человеку было бы трудно не приобрести манию величия, а Маунтбеттен никогда не страдал излишней скромностью. По словам канадского историка, специалиста по Дьеппу профессора Брайана Лоринга Виллы, «если у Маунтбеттена вскружилась голова, то виноват в этом был больше всех Черчилль». При желании можно даже рассматривать Маунтбеттена как жертву неразборчивого в средствах Черчилля, игравшего на слабостях молодого адмирала в собственных целях.
После ухода Киза Маунтбеттен, не теряя времени, стал наводить свои порядки в Штабе объединенных операций и заодно пожинать плоды успехов своего предшественника. Штаб купался в лучах славы благодаря успешным рейдам на норвежские острова Вогсёй и первому боевому отличию Парашютного полка — дерзкому похищению радарной установки немцев из города Брюневаль на севере Франции. Даже рейд на Сен-Назер 27 марта 1942 года, несмотря на потери, считался успешным (пять награжденных Крестом Виктории), так как в его ходе был уничтожен огромный сухой док (единственный, способный обслуживать немецкие военные корабли в Атлантике), что решило одну из больших стратегических проблем британцев. Все эти операции были разработаны штабом еще в ту пору, когда им руководил Киз.
Новые планы Штаба объединенных операций под началом Маунтбеттена на 1942 год включали в себя обширный перечень нападений — от временного захвата Олдерни, одного из Нормандских островов в проливе Ла-Манш, до безрассудного налета на штаб-квартиру гестапо в Париже. Коронным номером должен был стать рейд на Дьепп в июне под кодовым названием «Лоция» (Rutter). Цели Дьеппской операции, несмотря на позднейшие утверждения, будто это была неудачная попытка масштабного вторжения в Европу или какой-то обманный маневр с целью дезориентации немцев и поддержки бойцов французского Сопротивления, на самом деле были следующими: проверить, возможно ли захватить и удерживать крупный порт в течение ограниченного периода времени; получить разведданные от пленных, а также захватить документы и оборудование; оценить реакцию немцев на крупную «ложную» атаку на французское побережье.
В дополнение к этим чисто военным целям было поставлено три других, менее четко очерченных. Первая: штаб ВВС хотел вовлечь люфтваффе на Западе в масштабную битву в воздухе и нанести серьезный урон немецким военно-воздушным силам, базировавшимся во Франции; вторая, чисто политическая цель: продемонстрировать СССР, что Британия полна решимости взять немцев за горло; третья, самая туманная из всех: желание канадского правительства принять более активное участие в войне.
Первая из них впоследствии сыграла на руку Маунт-бетгену. Хотя Королевский военно-морской флот и армия остерегались предоставлять слишком много сил для операции «Лоция», начальник штаба ВВС маршал Портал был крайне заинтересован в демонстрации мощи стремительно выросшего в 1942 году парка истребителей и вовлечении немецких ВВС в боевые действия в надежде нанести немцам сокрушительное поражение. Действия по уничтожению наземных целей в порту, расположенном на близком расстоянии от аэродромов южной Англии, должны были «вызвать ответную реакцию люфтваффе». В результате британские ВВС стали убежденными приверженцами плана, тогда как два других вида вооруженных сил отнеслись к нему довольно прохладно.
Политические затруднения Черчилля весной и летом 1942 года во многом были связаны с его поддержкой операции «Лоция» в частности и деятельности Штаба объединенных операций в целом. Любая победа Британии на Западе была бы важным козырем в сложной политической игре между союзниками. Необходимость в решительных действиях стала еще более очевидной после речи Сталина в феврале 1942 года, в которой тот обронил косвенный намек на возможность заключения сепаратного мира с Гитлером. С точки зрения не на шутку встревоженного британского МИДа, эта речь могла являться либо первым шагом к заключению перемирия, либо попыткой переложить значительную часть бремени войны на плечи британцев, чтобы облегчить бремя русских. В любом случае необходимо было убедить СССР, что Великобритания полна решимости сражаться. Масштабные наступательные действия на Западе подтвердили бы эту решимость независимо от их результата.
Лето началось под знаком досадных поражений в пустыне и недовольства британцев действиями своего премьера. Черчилль все больше погружался в депрессию и отчаянно нуждался в успехе — любом успехе. С падением Тобрука 21 июня 1942 года политический вулкан в Вестминстере и Уайтхолле выбросил на поверхность лаву недовольства руководством Черчилля в военное время: премьер-министр и его правительство были подвергнуты яростной критике в политических кругах и прессе. В палате общин прошло голосование по вотуму недоверия, и хотя его итог (явно срежиссированный) был в пользу Черчилля (475 голосов против 25), премьер пережил сильнейшее потрясение. Позже он признался, что «единственное, чего он всегда боялся, — это палата общин в разгар дебатов».
Чтобы выжить как политик, Черчилль нуждался в военном успехе. И он это знал. Теперь ему приходилось вести политическую борьбу не только с немцами и своими стратегическими союзниками Рузвельтом и Сталиным, но и со скептически настроенными парламентом и Уайтхоллом. Осторожные и прагматичные начальники штабов считали большинство его военных авантюр преждевременными, довольствуясь постепенным наращиванием военной мощи Великобритании. Черчилль-политик, прекрасно понимавший, что в условиях демократии следует ублажать толпу, нуждался в каком-нибудь сиюминутном успехе. Только бомбардировочная авиация под началом задиристого Харриса и Штаб объединенных операций во главе с отчаянным лордом Луисом Маунтбеттеном разделяли его ценности и были готовы помериться силой с врагом летом 1942 года.
Третья цель операции «Лоция» была наименее практичной из всех. Она состояла в стремлении канадских экспедиционных сил после двух с половиной лет бездействия принять участие в боях. С самого начала войны премьер-министр Канады Макензи Кинг публично выступал с решительной поддержкой вступления Канады в войну, но не спешил отправлять ее войска на фронт. С учетом агрессивности и традиционно высокого боевого духа канадцев такая политика неизбежно была обречена на провал. Несмотря на то что тысячи канадцев записались добровольцами, Макензи Кинг понимал, что призыв в армию для службы за океаном приведет к политическим проблемам, особенно во франкоязычной части Канады, и сделал все, чтобы участие Канады в боевых действиях на передовой было сведено к минимуму.
Среди политиков в Оттаве усиливались разногласия. Создав большую, отлично обученную и оснащенную армию и отправив ее в английское графство Суссекс для подготовки к боям, канадские политики обнаружили, что их военная машина начала работать сама по себе. Командующие канадскими экспедиционными силами в Англии Макнотон, Крирар и Робертс, устав от двухлетнего бездействия, искали случая принять более активное участие в войне, хотя бы лишь затем, чтобы дать своим заскучавшим солдатам какое-нибудь занятие. Как обычно, скука проявлялась в падении дисциплины. Канадцы воровали, напивались, дрались и вступали в беспорядочные половые связи, что вполне естественно для любой большой группы здоровых молодых людей, оказавшихся вдали от дома и не знающих, чем заняться, зато окруженных множеством доступных одиноких женщин.
