За пределами сада ветер бушевал со страшной силой. Он свистел, забираясь в каждую щель и трещину, ломая сухие кусты, унося клочья ночного тумана. Наконец и я взобралась на холм и оттуда оглядела местность. Мне был виден утес Пайкадоу, передо мной клубился и завивался туман, уносимый ветром, я различала каменную стену, ремонтом которой занимались мой муж и Джим. Должно быть, мое падение с лестницы помешало им закончить работу, потому что огромный пролом в стене еще не был заделан полностью.

Мои воспаленные глаза искали на фоне тусклого и туманного ландшафта фигуру моего мужа и того таинственного существа, что увлекло его сюда, это негостеприимное место. «Почему? — спрашивала я себя. — Почему сюда?Мои глаза обшаривали стену… И там… И тут истина пронзила меня с такой ясностью, что я похолодела от ужаса, потому что я увидела мужа на краю утеса Пайкадоу, а рядом с ним различила закутанную в плащ с капюшоном женскую фигуру.

Могла ли я осмелиться окликнуть его? Смела ли я двинуться с места? Что за ужас гнал моего мужа к обрыву? Почему смерть ему казалась желаннее встречи с этой странной женщиной, с этой Немезидой?

А Николас все пятился, все отступал, и оказывался все ближе к обрыву. Страх за его жизнь придал мне сил. Спотыкаясь, я сбежала с холма, перебралась через полуразрушенную стену и достигла мрачного утеса.

Приблизившись к женской фигуре, я закричала:

— Постойте!

Ветер, продолжавший выть и рыдать над ущельем, поднял капюшон ее плаща, когда она повернулась ко мне.

Джейн!

Во мне поднялся непреодолимый ужас, ноги мои обмякли, я пошатнулась и осела на землю. Неужели это был призрак, посланный из могилы в мир живых, чтобы отомстить за свою погибшую душу? Нет, я видела гриву светлых волос, облаком поднявшихся над ее головой, я слышала ее зловещий, полный ненависти смех и поняла, что передо мной живая женщина. К тому же в Оуксе я научилась распознавать признаки подлинного безумия. Я видела его там, я видела его и здесь, в глазах Джейн Уиндхэм. Да, она была реальной, живой, из плоти и крови, и более злой, чем любой демон, вышедший из ада.

Она стремительно повернулась к моему мужу, остекленевшие глаза которого заставили меня похолодеть. Видимо, Николас переживал страшный шок.

И вдруг земля подо мной задрожала от топота копыт. Через стену перемахнуло храпящее чудовище, в тумане оно казалось огромным и угрожающим и ринулось прямо на Джейн. Джейн подняла руки и пронзительно закричала. Я в страхе смотрела, как она отшатнулась от бьющих по воздуху копыт коня и исчезла за краем обрыва. Жуткий крик ужаса поглотил туман.

Николас деревянной походкой, спотыкаясь, сделал несколько шагов от края утеса. Казалось, его руки и ноги были налиты свинцом, но лицо выражало облегчение. С трудом поднявшись на ноги, я бросилась к нему, а Тревор спрыгнул с коня и торопливо направился к нам.

Милорд обнял меня, крепко прижал к себе и прошептал:

— О Боже, Боже, Мэгги, это в самом деле была Джейн? Значит, я не вообразил ее?

— Да! — воскликнула я. — Это была Джейн, сэр, и она не плод больной фантазии.

Милорд раскрыл объятия своему брату:

— Благодарю, Трев, ты появился как раз вовремя!

Я отстранилась и теперь смотрела, как мой муж обнимает брата, выражая ему свою благодарность. Я заметила, что Тревор слишком напряжен и сдержан, и сердце мое сжалось от недоброго предчувствия.

С каменным лицом Тревор отступил на несколько шагов.

— Нет! — сказала я громко. — О Господи! Николас переводил непонимающий взгляд с Тревора на меня и обратно. По его лицу я поняла, что и до него начал доходить страшный смысл этой сцены. Теперь оно тоже утратило всякое выражение и казалось высеченным из мрамора. Он старался встать так, чтобы защитить своим телом меня. Тревор холодно мне улыбнулся.

— Привет, Мэгги, — сказал он. — Вас удивляет, что я знаю, кто вы?

Я только кивнула, слишком потрясенная, чтобы обрести дар речи.

— Я и не догадывался до тех пор, пока Джейн не столкнула вас с лестницы. Во время осмотра я заметил клеймо на вашей руке. Как врач, я тотчас же понял, что это отметина, полученная в том заведении, где вы побывали. У меня не много времени ушло на то, чтобы связаться с официальными лицами, которые и подтвердили пребывание в лечебнице Ариэль Маргарет Рашдон и то, что вы произвели там на свет сына Кевина.

— Так это ты был тем чертовым ублюдком, кто отравлял меня? — сказал Ник. — Но Брэббс уверял меня…

— Я пополнял свой запас опиума каждый раз, как ездил в Йорк. Боже милостивый, Ник, неужто ты был так глуп, чтобы поверить, что меня интересует что-нибудь столь прозаическое, как выращивание чая в Индии? Последние пять тысяч фунтов, которые ты любезно выдал мне, пошли полностью на опий для тебя и… других.

Теперь заговорила я:

— Милорд, было совсем несложно добавить опий в вашу еду или питье, после чего вы засыпали на несколько дней, а когда просыпались, не помня ничего о своих действиях, он умел убедить вас, что вы совершили то, чего и не думали делать. Как произошло недавно во время вашего спора в библиотеке.Он порезал себе губу и заставил нас всех думать, что это вы его ударили. Это было совсем нетрудно сделать ножом для разрезания бумаг. Не понимаю, почему мне это не пришло в голову сразу же.

Синие глаза Тревора теперь пристально смотрели на меня.

— Если бы вы не появились, Мэгги, возможно, ни Джейн, ни мне не пришлось бы прибегнуть к убийству. Мы были так близки к тому, чтобы убедить всех, включая и Ника, что он безумен. Но вот являетесь вы, человек сведущий в нервных и психических болезнях, и портите всю нашу игру.

Я почувствовала, что мой муж дрожит от гнева. В приступе ярости он сжимал и разжимал кулаки.

— Почему, Тревор? — наконец спросил он. — Что я сделал тебе…

— Сделал? Боже милостивый! Это же очевидно. Ты унаследовал Уолтхэмстоу, мой братец, а я нет. Прийти к мысли о том, чтобы устранить тебя, а самому завладеть имением было легко, должен тебе признаться. Видишь ли, мне не было нужды убивать тебя. В этом случае Уолтхэмстоу перешел бы к Джорджу, потом к Юджину. Поэтому я должен был создать мнение, что ты не можешь дальше управлять имением из-за своего плачевного состояния. Тогда я мог бы обратиться в суд и потребовать, чтобы меня назначили твоим опекуном. Несчастный случай по дороге в Йорк и краткая амнезия были настоящим подарком небес.

— Но ведь ты получал свое содержание. Я всегда был готов дать тебе прибавку, выплатить деньги раньше срока, авансом, если считал, что твои доводы убедительны.

— Ты считал мои доводы… — передразнил брата Тревор. — Мне до смерти надоело слышать о том, что ты считаешь, мой добрый лорд Малхэм. Я устал жить в твоей тени, устал ползать перед тобой на брюхе каждый раз, когда мне понадобятся деньги. Мое ежегодное содержание — это жалкие гроши по сравнению с тем, что требуется, чтобы жить в свое удовольствие в Лондоне или Париже. А я именно туда собираюсь направить свои стопы, когда разделаюсь с тобой. Боже, я буду счастлив покинуть этот обшарпанный дом и этих жалких мелких людишек…

Я подняла глаза на мужа, когда он спросил:

— А какова роль моей жены во всей этой истории?

— Ты спрашиваешь о Джейн? — Тревор рассмеялся. — Еще одна дура. Мы были любовниками долгие годы, и наша связь продолжалась даже тогда, когда мамочка и папочка устраивали ваш брак. Конечно, я никогда не женился бы на ней, но убедил ее принять участие в игре. Ей была отведена определенная роль. Я обещал продать Уолтхэмстоу, когда он станет моим, а деньги истратить на нашу совместную поездку за границу и поселиться с ней там, где нас никто не знает. Та ссора, которая разгорелась между вами в конюшне, была заранее нами подготовлена. Джейн намеренно разозлила тебя, и ты ее ударил. Все произошло, как мы задумывали. Она притворилась, будто потеряла сознание, а когда ты, испуганный безумец, побежал за помощью, мы вместе подожгли конюшню.

— Но на пепелище было обнаружено тело, — сказал Николас бесстрастным тоном. — Как насчет тела?