— А ты не вздумаешь снова кончать жизнь самоубийством, на сей раз из-за меня? — и она подбежала к нему, обняла его за шею быстрым и опытным жестом, поцеловала в ухо, и ее шепот прогремел для него праздничным салютом: — А ты действительно чудесный парень! Жди меня вечером!

Счастливо оглушенный признанием, Александр вернулся в кровать и погрузился в блаженство своей исключительности. В какое-то мгновение допамин или какой-то из его мозговых эндорфинов дали о себе знать мелькнувшей мыслью: «А что если разослали и других таких симпатичных психотерапевтов?» Но эндорфины сна уже одержали верх, и он утешился мыслью, что до вечера еще много времени, чтобы выспаться и обходить все городские мосты…

Вот чем кончилась размолвка Цианы с Александром.

Вопреки всем вмешательствам в ее память, Циана по-прежнему была верна своей любви к прошлому. Однако теперь, обиженная на всех своих современников, она летела к астероидному поясу. Ее мучала не вполне ясная цель этой командировки-своего рода ссылки. К тому же немалые трудности доставляло ей состояние невесомости в служебном планетолете. Двух недель, которые она в обязательном порядке должна была провести для адаптации на Луне, оказалось недостаточно. Она готова была возненавидеть свою спутницу только за то, что та уверенно двигалась по планетолету, забитому пакетами и ящиками. Однако спутница, уже два года работавшая на астероидах, могла оказаться очень полезной.

— И что вы там делаете? — спросила ее Циана, как только они вдвоем добрались до своей миниатюрной каюты.

Планетолет был почтовым. Он служил для доставки почты и всего необходимого. Помимо двух пилотов, другие люди редко пользовались им, так что можно было сэкономить на дополнительных устройствах для создания искусственной гравитации.

— Я медик. Сексолог, — ответила женщина, не оборачиваясь и не переставая приводить в порядок свои косметические принадлежности.

Циана не сумела скрыть удивления.

— И много ли там сексуальных проблем?

— Никаких. Знаешь ведь, работа у них тяжелая и опасная.

— Наверное, вы там с мужем? — предположила Циана, потому что в противном случае вряд ли пошлют на астероидный пояс врача-сексолога.

Впрочем, его давно уже нельзя было назвать поясом. Взявшись коренным образом перекраивать свою планетную систему, люди собирали небольшие планетки и всякие межпланетные камни вокруг космических городов для переработки. А из того, что не могло послужить ценным сырьем, сооружали основы для других космических городов. К тому же таким образом они расчищали и делали безопасными пути к планетам по ту сторону Юпитера. И теперь там трудились люди, окруженные героическим ореолом в глазах всех землян. Не в одном репортаже Циана видела, как горстка мужчин в бронированных скафандрах обрабатывала направленными взрывами очередной астероид, чтобы столкнуть его с постоянной его орбиты, а другие специальными ракетами-бульдозерами встречали его и со всеми предосторожностями толкали его к Юноне или Весте — самым крупным астероидам — или к искусственным космическим городам.

— Мой муж живет на Земле. Такая уж у него профессия. Он кексолог.

Оказалось, что ее спутница таит в себе множество неожиданностей!

— А что это такое?

— Кулинар. Специалист по кексам, их прошлому, настоящему и так далее, — ответила врач-сексолог, не без некоторой доли добродушной иронии в отношении мужниной профессии.

Надо же, каких только профессий не развелось на свете, подумала про себя Циана и съязвила:

— Сексолог и кексолог… разве у вас есть какие-либо точки соприкосновения?

— Есть, но мы их используем только в кровати, — засмеялась спутница Цианы с профессиональным цинизмом, свойственным сексологам.

Ее челюсть демонстрировала отличную имитацию чуть подпорченных и пожелтевших от отсутствия должного ухода зубов. Крупноватые, чуть выступающие вперед клыки придавали ей вид веселого хищника. Эта мода получила распространение в последнее время, озадачивая социологов, которые все еще не перестали интересоваться вопросом, когда и как рождается мода. Они даже попытались найти объяснение, расценив ее как бунт против стерильной красоты нынешнего человека. Такие зубы, вероятно, требовали и лимонно-желтого цвета глаз, который, наверное, также был искусственным. Вот только усики над кончиками ее губ были натуральными, врач-сексолог, вероятно, гордилась ими, так как в двадцать четвертом веке на теле женщины волосы были редкостью. Видимо, вскоре им предстояло и вовсе исчезнуть, поэтому они очень ценились. Однако она и их покрасила в лимонно-желтый цвет. Столько желтизны раздражало хрононавтку, которой приходилось отказаться от современной косметики и поддерживать допотопно естественные краски, потому что без них она не смогла бы передвигаться в далеком прошлом.

— Ладно, тогда чем же вы там занимаетесь, раз нет проблем?

— Я вхожу в одну исследовательскую группу.

— И что вы исследуете?

— А ты подписала клятвенную декларацию? — Врач-сексолог с самого начала обращалась к ней на «ты», как это обычно делают старые врачи, обращаясь к молодым пациентам.

— Какую декларацию?

— О соблюдении служебной тайны.

Циана ничего не подписывала, вероятно, благодаря протекции профессора по темпоральным полетам. Если бы ей пришлось подписать такую декларацию, она отправилась бы в путешествие по крайней мере с любопытством.

— В таком случае я ничего не могу вам сказать, — заявила врач-сексолог. — Но это меня удивляет. Без декларации посылают на «Габрово»!

Циана обиделась. Повернулась к ней спиной и, не спрашивая разрешения, включила каютный головизор.

Она попала на середину какого-то фильма, действие которого разворачивалось на Марсе, в доброе старое время, как называли его с ностальгией по суровой жизни первых колонистов. Очевидно — любовная история. Героиня как раз вытаскивала руку из-за пазухи расстегнутого примитивного скафандра. Наверное, усилила сердечный насос — тогда такие применялись для компенсации давления — грудь ее пришла в волнение, герой тоже сунул руку себе под сорочку, чтобы в унисон ее волнению отклонить ток крови к тем частям своего тела, которые в любви нужнее головы. Они обнялись старомодным долгим объятием. Потом она резко вырвалась из его объятий. Поглядела на какой-то прибор, блестевший у нее на руке, и сказала: «Не нужно сейчас, поссоримся. Посмотри, какой у меня адреналин!»…

Циана рефлекторно посмотрела на свое запястье, на котором блестел красивый миниатюрный приборчик, обязательный для каждого жителя земной цивилизации. Он служил для многих полезных вещей, а помимо прочего учитывал и состояние здоровья своего обладателя. Его показания говорили о некотором возбуждении, и она тоже могла бы поссориться со своей напарницей по каюте.

— Я вижу, тебе интересна старая романтика? — проронила врач-сексолог с насмешливыми искорками в лимонно-желтых глазках.

— Нет, но говорить-то не о чем, — раздраженно ответила Циана и выключила головизор.

Торчащие клыки маленького хищника снова озорно зажелтели.

— Раз не можем говорить обо мне, значит, будем говорить о тебе, так как я подписала декларацию.

— У меня нет никаких тайн — ни личных, ни служебных.

— Но почему ты сердишься? — вскочила с кровати врач-сексолог. Если бы так вскочила Циана, она, вероятно, стукнулась бы головой о потолок. — Сейчас я тебе дам что-то вкусненькое и все пройдет.

Она достала из кармана изящную коробочку, а из коробочки довольно крупную блестящую таблетку. Циана доверчиво протянула руку, но тут же отдернула, рассерженная явной насмешкой. Нечто похожее на электронные часики прошлых веков лежало на ладони ее соседки по каюте. Наверное, это в самом деле было нечто подобное, потому что маленькие цифры все время менялись.

— Но это же часы!

— Поэтому постарайся не проглотить. Только жуй.

— Что за чертовщина! — возмутилась Циана.