В стране на этот момент было 8 тысяч МТС с 1 миллионом 700 тысячами тракторов, не считая других машин, в них было занято около двух миллионов человек.

   В «той истории» закон о передаче техники в колхозы и ликвидации МТС был принят 31 марта 1958 года Верховным Советом СССР, как обычно, единогласно. При этом та часть сельхозпродукции, которой ранее оплачивались услуги МТС, продолжала, по требованию Министерства финансов, изыматься из колхозов в счёт государства – иначе нарушилось бы продовольственное снабжение городов, ведь МТС сами эту продукцию полностью не потребляли, а будучи государственными организациями, сдавали государству. Фактически, высвободившаяся часть урожая конфисковывалась, а реформа с упразднением МТС становилась с самого начала бессмысленной. Колхозы продолжали фактически выплачивать аренду за технику, которую им предстояло выкупать.

   – Первая ошибка, – отметил Никита Сергеевич, продолжая читать дальше.

   Далее было предложено вовсе отказаться от обязательных госпоставок колхозной продукции государству и перейти к госзакупкам. За что и проголосовали на Пленуме 16–17 июня 1958 г, опять-таки единогласно. При этом колхозам простили долги и недоимки.

   Платили теперь за не сдаваемый, а продаваемый государству хлеб по-прежнему мало, столько, сколько Министерство финансов считало возможным заплатить.

   Согласно закону от 31 марта 1958 г, колхозникам предстояло выкупить у МТС технику по сниженным ценам в течении двух-трех, но не более пяти лет. При этом слабые колхозы могли машины и не покупать, их продолжали бы обслуживать МТС. Однако денег в бюджете не хватало, потому финансисты решили, что хорошо бы всё вернуть за год, причем обязать «покупателей» расплатиться не в рассрочку, а полностью и единовременно. И это при том, что «неделимые фонды колхозов в 1958 году составляли примерно 25 миллиардов рублей, а стоимость передаваемых им машин, с учетом износа, оценивалась в 18–20 миллиардов рублей» (Цитируется по С.Н. Хрущёв «Реформатор»)

   – Левая рука не знает, что творит правая, – крякнул Хрущёв. – Решаем одно, делаем другое, выходит третье. Вот уж воистину, хотели как лучше, а получилось как всегда.

   Результат вышел предсказуемый. В колхозах механизаторы не стали работать лучше, зарплата у них упала, в результате кое-кто вообще ушёл в город. Потребность в технике не понизилась, а, начиная с 1960 года, повысилась. Если в МТС технику грамотно хранили и более-менее квалифицированно ремонтировали, то во многих колхозах дом механизатора безошибочно вычислялся по градиенту увеличения плотности разбросанной по улице сельхозтехники.

   Пришлось принимать меры по увеличению производства сельхозмашин. Следом устранили и финансовые «перекосы», в 1961 году колхозам списали остававшиеся долги за переданную технику, снизили цены на сельскохозяйственные машины, запасные части к ним, горючее и смазочные материалы. (До этого момента – описание того, что происходило в реальной истории. Если кто не обратил внимания.)

   – Ну и бред получился... – Никита Сергеевич озадаченно почесал лысину. – И что теперь с этим идиотизмом делать?

   С одной стороны, часть техники в МТС ржавела и не использовалась. С другой – МТС фактически были монополистами, другой структуры, оказывающей услуги колхозам, не существовало. К закупкам техники и её последующему обслуживанию колхозы были не готовы, ни финансово, ни технически. Предстояло найти выход, как сделать МТС рентабельными и интенсифицировать их работу, одновременно снизив затраты колхозов на технику и, следовательно, себестоимость колхозной продукции.

   Ситуация частично улучшилась после введения системы перекрёстного премирования. Теперь и в МТС работники оценивали работу друг друга, и колхозы могли оценивать их работу, как в целом, так и на уровне отдельного тракториста или механизатора. Точно так же и трактористы МТС могли оценивать работу колхозников, с которыми они работали. (АИ)

   Производительность труда начала заметно расти, как в МТС, так и в колхозах.

   С эксплуатацией и ремонтом используемой техники разобрались относительно быстро, использовав комбинацию системы перекрёстного премирования и идеи Худенко: оплата труда ремонтной бригаде производилась по принципу – чем меньше техника ремонтируется, тем больше заработная плата ремонтников. То есть, ремонтник получал зарплату с каждого часа работы техники в поле, а не с часа ремонта. При этом ремонтник мог, согласно новой системе премирования, поощрить тракториста или механизатора, бережно эксплуатирующего технику, выписав ему премию, фактически, «за своё безделье». (АИ)

   За наведение порядка в МТС взялись серьёзно. Прежде всего, пересмотрели регламентные сроки, по истечении которых техника списывалась. Провели ревизию имеющейся техники, причём учитывалось и количество, и техническое состояние, работоспособность и комплектность. А затем на руководителей МТС наложили штрафы в размере стоимости неисправной техники, ржавеющей на складах. (АИ) Ни на какие регламенты и сроки списания внимания не обращали, ссылки на них не принимались, ревизия проводилась по всей технике, взятой на баланс после 1950 года.

   Лето и осень 1957 года на предприятиях Минсельхозмаша долго называли «годом МТСовских толкачей» – ошарашенные штрафами директора МТС пытались любыми путями найти запчасти для неисправной техники. (АИ)

   Но МТС остались, и перестроили свою работу в сторону большей эффективности, да ещё и начали оказывать услуги по ремонту колхозам, выкупившим технику, а также занялись ремонтом личных автомобилей и мотоциклов граждан. В сельской местности эта услуга оказалась востребованной. Разнообразный парк станочного и прочего оборудования, передаваемого в МТС после переоснащения госпредприятий, позволял проводить почти любые работы – хоть токарные, хоть фрезерные, хоть сварочные. (АИ)

   Оставалось решить, как снизить себестоимость колхозной продукции. Колхозы получили право самостоятельно покупать сельхозтехнику, подобно совхозам, и в дальнейшем обслуживать её либо так же самостоятельно, либо заключить договор на обслуживание с той же МТС. В этом случае, колхоз, закупивший технику и обслуживающий её самостоятельно, включался в план заводских поставок запчастей наравне с МТС и совхозами. Общее количество заказываемой сельхозтехники от этого «взрывообразно» не увеличилось.

   Прежде всего, МТС после перетряски стали заказывать существенно меньше техники, предпочитая интенсифицировать её использование. В то же время колхозы закупать технику для самостоятельного использования не спешили, предпочитая по-прежнему работать с МТС, но за счёт системы перекрёстного премирования выстраивать взаимоотношения более эффективно.

   Система работала строго на добровольных началах: хочешь – покупаешь, не хочешь – арендуешь, невзирая ни на какие потуги Министерства финансов «ускорить» и «расширить» этот процесс. Министру финансов Арсению Григорьевичу Звереву Хрущёв настрого запретил вмешиваться:

   – В этот процесс, Арсений Григорьевич, не лезьте, – сказал Никита Сергеевич. – Иначе я знаю, что получится, просчитал уже.

   За счёт этого в части хозяйств, где сумели правильно организовать работу и взаимодействие с МТС, себестоимость продукции снизилась практически до уровня совхозной. Получилось не везде, и не сразу, но начало получаться.

   Колхозам также было разрешено преобразовываться в совхозы. Именно разрешено, а не приказано в принудительном порядке. Для колхозников в этом были свои плюсы: если в колхозах их оплата труда зависела от урожая, то совхозные рабочие получали твёрдую зарплату. С другой стороны, совхоз, как госпредприятие, в новых условиях имел заметно меньше экономической свободы, чем предоставлялось колхозу, как сельскохозяйственному кооперативу.

   Если раньше «экономическая свобода» колхоза во многом была фикцией или зависела от настроения левой ноги местного партийного начальства, то с 1954 года многое изменилось. Таким образом, люди могли выбирать: оставаться в колхозе или преобразовать его в совхоз.