- Что случилось? – со вздохом спросил он, плотоядно разглядывая мои ноги, которые короткая, джинсовая юбка в красные сердечки практически не закрывала.

И я, стараясь не обращать внимание на его масляные взгляды, рассказала о нашем с Максом похождении, и про то, что заметила маникюр на руках бомжихи, и про свой неудачный поход в морг.

- Ладно, пошли, - Дима выпрыгнул из машины, а я вслед за ним. Дима, оттеснив меня от двери, открыл тонкую филенку, и нам прямо на ноги вывалился один из той блатной компании, самый молодой, и, отчаянно фальшивя, пропел:

- Вот кто-то с горочки спустился...

- Пьяная скотина, - буркнула я.

Дима перешагнул через распластанное тело, подал мне руку, и мы на ощупь добрались до двери, Дима заглянул внутрь, и тут же отпрянул.

- Что там? – удивилась я, и распахнула дверь наотмаш... – мама! На полу, посреди комнаты, лежал тот самый мужчина, от которого я удрала, и другой, пожилой, а из-под головы

мужчин растеклась кровь...

- Господи! – сдавленно прошептала я, хватаясь за косяк.

- Да, малыш, ты дала маху, - покачал головой Дима, - когда я стану депутатом, то издам закон о выдаче лицензии на дамские сумочки. Глядя на это безобразие, этот предмет можно отнести к разряду особо опасных.

- Ты спятил? – вскрикнула я, - это не я!

- Да, да, дорогая, - кивнул Дима, посмотрел на моё свирепое лицо, и хмыкнул, - ты кого-нибудь видела, пока сидела в машине?

- Никого я не видела, - проворчала я.

- Это плохо, ты будешь первой подозреваемой.

- Но мы же не будем звонить в милицию? – посмотрела я на Диму.

- Ты хочешь это так оставить? – прищурился он.

Я лишь тяжко вздохнула. Я не могу это так оставить, не могу бросить это преступление на произвол судьбы, но и светиться перед милицией тоже не хочу.

Сложные у меня взаимоотношения у меня с органами правопорядка. Один из этих представителей является моим мужем, а генерал, начальник Макса, последний раз, когда я вляпалась в историю, пригласил меня на конфиденциальный разговор.

- Послушай, Вика, - начал он издалека, раскурил сигарету, и покачал головой, - я, конечно, всё понимаю. Ты обалдела после родов, у многих женщин бывает послеродовая депрессия, это понятное дело. Но нельзя приводить свои нервы в порядок столь экзотическим способом. У меня на тебя, дорогая, целая папка документации. Ты прошла либо свидетелем, либо жертвой по этим делам. Так нельзя. Неприятности за тобой шлейфом тянутся...

- А что я могу поделать? – подняла я брови, и тоже закурила, - преступления сами меня находят, а не я их.

- В том-то и загвоздка, - вздохнул Матвей Григорьевич, - вообщем, я тебя прошу, если даже на твоих глазах убивают человека, ты ничего не видела и не слышала. Я не хочу больше получать выговор.

- Вам-то кто может выговор сделать? – удивилась я.

- Уверяю тебя, у меня есть начальство, - покачал головой

Матвей Григорьевич, - короче, мы договорились?

Ни до чего хорошего, как вы уже поняли, мы не

договорились. Я, конечно, обещала, что больше не буду ни во что влезать, но что делать, если преступления следуют за мной по пятам?

- Надо в милицию звонить, - вздохнула я.

- И что мы им скажем? – прищурился Дима.

Не успела я ничего сказать, как раскрылась соседняя дверь в анфиладе, и раздался оглушительный вопль.

Молодая девушка, чуть помладше меня, увидев труп, вопила так, что у меня в ушах зазвенело.

- Прекратите! – рявкнула я, девушка ойкнула, распахнулась дверь, и в морг ввалилась милиция.

Откуда милиция взялась? Мы же её ещё не успели вызвать.

- Убийца, - всхлипнула девушка.

- Лейтенант Березин, - представился следователь, - что здесь происходит? – он бросил взгляд на трупы, и я поняла, что мы попали.

Этот лейтенант вцепился в нас, как репей в собачий хвост. Оказалось, что в управление позвонил неизвестный, и сказал, что в таком-то морге убиты двое человек. Анонимный доброжелатель так же сообщил, что убийца тёмноволосая женщина в белой шубке. То есть я!

Обалдеть!

- Вы спятили? – возмутилась я, - я всё время сидела в машине.

- Кто это может подтвердить? – спросил следователь.

Вот это я попала! Убийца явно видел, что я огрела одного из мужчин по голове сумочкой, и решил использовать ситуацию для своих тёмных целей. Прокрался в морг, пока я сидела в машине, и убил мужчин. Справиться с ними особого труда не стоило, оба в стельку пьяные.

И теперь мне инкриминируют это убийство. Ни за какие коврижки не признаюсь, что я огрела мужика по голове.

- Так кто может это подтвердить? – испепелял меня взглядом следователь.

Я какое-то время тупо смотрела на следователя, потом перевела взгляд на Диму...

- Девушка... – начал было следователь, которого звали Кирилл

Мартынович, но я его перебила.

- Он может подтвердить, - кивнула я на Диму, а у того глаза

сделались большие и круглые, - мы были вместе.

- Что вы вообще делали в этом районе? – продолжал допытываться Кирилл Мартынович.

- Мы любовники, - выпалила я, и легонько пихнула Диму под столом ногой, - думаю, вам без слов ясно, что мы делали в машине.

- Ясно, - кивнул следователь, и посмотрел на побледневшего Диму, - вы подтверждаете слова вашей... гхм... подруги?

Дима откашлялся, бросил на меня свирепый взгляд, и кивнул.

- Да, подтверждаю, - проговорил он, и слегка оттянул ворот чёрного свитера.

- А зачем вы пошли внутрь? – задал следующий вопрос Кирилл

Мартынович.

Интересный вопросец. И как мне выкрутиться?

Дима смотрел на меня насмешливо, мол, что же ты, дорогуша, молчишь. Так ловко нашла причину, как мы здесь оказались. Ох, останусь с ним наедине, получит у меня.

- Повторяю вопрос, зачем вы пошли внутрь? – нахмурился следователь, и тут на меня снизошло вдохновение.

- Мы увидели, как открылась дверь, и на снег выпал молодой человек, - выдала я, - мы решили, что ему стало плохо, и пошли посмотреть. Оказалось, что он сильно пьян, и прошли внутрь, чтобы позвать кого-нибудь, чтобы оттащить парня в помещение, а то замёрз бы в снегу.

Дима даже рот открыл, а следователь уточнил.

- Вы имеете в виду того парня, что лежит сейчас под дверью?

- Да, - коротко ответила я.

- Вы видели, чтобы кто-нибудь заходил в морг?

- А вы сами-то, в пылу страсти смотрите по сторонам? – промурлыкала я, и положила ногу на ногу, отчего моя и без того короткая юбка задралась ещё выше.

Следователь пошёл пунцовыми пятнами, Диму перекосило, а я продолжала улыбаться, демонстрируя всем желающим свои красивые, длинные ноги в чёрных, сетчатых чулках, и красных полусапожках на высоченных шпильках.

- За такой тёлкой нужен глаз да глаз, - выдал вдруг следователь. Я только и смогла, что рот открыть от изумления, а Дима закашлялся.

- Что вы сказали? – переспросила я звенящим голосом.

- Значит, вы ничего не видели? – ушёл от вопроса Кирилл

Мартынович.

- Нет, не видела, - ответила я злым голосом, подписала подписку о невыезде, Дима тоже, и на этом мы расстались с представителем закона.

- Ты была великолепна! – воскликнул Дима, когда мы остались одни.

- Я знаю, - кивнула я, - а теперь пошли назад, - я поёжилась на холодном ветру.

Вроде март месяц, к концу первый месяц весны идёт, а снег метёт, как в декабре.

- Зачем? – подскочил Дима, - тебе что, мало? Ещё пообщаться с любимой милицией захотелось?

- Иди в пень! – огрызнулась я, и решительно открыла дверь морга. Столь же решительно прошла внутрь, и вошла в соседнюю с той, где мы обнаружили трупы, комнату.

Там, за столом, сидела молодая девушка, та, что вопила, когда увидела нас рядом с трупами.

Она дрожащими руками пыталась накапать себе в стакан валерьянки, но, поскольку руки у неё тряслись, будто она, как любила говорить одна моя одноклассница, из деревни, кур всю ночь воровала, то попадала мимо стакана. Запах благодаря такой меткости в помещении стоял соответствующий.