Я выдержал паузу. Да, фарс, но и фарс должен быть красивым - иначе какой в нем смысл?

  - Я защищал девочку, - с жаром начал я. - Ту, которую обижала ...Сеньора, которой я нанес "тяжкие телесные повреждения, не совместимые с возможностью дальнейшей службы". - Последнюю часть фразы процитировал с издевкой. - Но для вас это ничего не значит, уважаемые сеньорины. Вы устроили здесь миниатюрный беспредел с целью селекции, и те, кто нарушают правила этого беспредела - ваши личные враги. Как враги насаждаемых порядков.

  Несвятая троица из взвода нашей достопочтимой королевы сидела с непрошибаемыми лицами. Но вот Норма отчего-то заинтересовалась.

  - Давай с этого момента поподробнее?

   - ...Да, сеньорины, все так. Вы можете расстрелять меня, но я не приемлю такие законы. Я бежал от них в школе, здесь же вижу то же самое. Пусть вы считаете, что эти взаимоотношения под контролем, но на самом деле это розовые очки, которые вы не хотите снимать. Вы целенаправленно сводите одних и разводите других воспитанниц, и это неправильно, - закончил я гневную отповедь, которую прочитал после рассказа о произошедшем, как я увидел и почувствовал со своей колокольни.

  - Молодец! - Сирена похлопала. - Браво! Коротко, четко, эмоционально!

  - Подожди. - Мишель, положила ей руку на ладонь. - Хуан, можно вопрос? Намного отвлеченный, но больно тема у нас интересная. Как думаешь, кто становится командирами взводов?

  Я раскрыл рот, чтоб ответить, но тут же его захлопнул. Я не вдавался в этот вопрос подробно, а те, кто находится вокруг, не придавали ему значения. Командиры - и командиры! И только сейчас до меня запоздало дошло, что ВСЕ командиры взводов, кроме моей Кассандры, прирожденные лидеры, и власть их никогда никем не оспаривается.

  - Вижу, понял, - вновь улыбнулась Мишель, прочтя мои эмоции, которые я даже не пытался скрыть. - Понимаешь, мы швыряем их в омут, в неизвестную и непонятную среду. На том этапе они все малолетки из приютов, непривычные к драконовским мерам дисциплины, непривычные новым порядкам. Да что там, непривычные даже к тому, что здесь кормят до отвала, и еду не надо втихаря таскать из столовой, чтобы съесть позже! Совершенно иная среда! И единственное, что у них остается из привычного, это законы общения друг с другом, принесенные из-за забора. Мы выбиваем это их из них, обязательно, но позже. Какое-то время они варятся в каше из самих себя и в результате сами выстраивают четкую иерархическую структуру своего коллектива.

  Она вздохнула, давая моему бедному мозгу правильно переварить информацию.

  - Это шок, экстремальные условия. В таких условиях просто не может не сформироваться лидер. Да что я говорю, ты же учил социологию! И он формируется, Хуан. Они сами себе его выбирают. А если чьи-то притязания на лидерство не подтверждаются, девочки "скидывают" такого с пьедестала, и возводят нового, более подходящего под требования.

  В итоге, когда начинается ломка, прессинг, у нас уже есть лидеры, в каждой группе, в каждом взводе. Группы им подчиняются, а нам остается только добавить им на погон лычки капралов и официально назначить командирами вверенных подразделений. Красиво?

  Я обалдело кивнул.

  - Это законы коллектива, Хуан. Законы малых сообществ. Но чтобы выявить лидеров, общество должно находиться в экстремальных условиях, понимаешь?

  - И то, что ты называешь "неуставщиной", - продолжила Сирена, ехидно хмыкнув, - что ставишь нам в вину, это всего лишь попытка создания контролируемых экстремальных условий на более позднем этапе. И это вынужденная мера - если этого не сделать, на выходе получим роботов, умеющих исполнять приказания, но способных думать только в пределах их выполнения. Солдафонов. А нам нужны люди для разной работы, с разными задачами.

  Я молчал. Опустил голову и молчал. А что тут сказать? Чувствуется легкая рука Антонио Второго, основателя этого заведения. Не зря же он считался одним из выдающихся специалистов в области психологии своего времени!

  - Меня интересует, - взяла слово Норма, возвращая всех на грешную землю, - почему ты не остановился, когда девочка тебе не угрожала.

  - Я уже сказал, сеньора. Я себя не контролировал. Мною управлял "дракон", я так это называю, я же лишь как статист, смотрел и запоминал. Это правда.

  При словах о "драконе" остальные сеньорины кто отвернулся в сторону, кто выдавил грустную усмешку. Видно, это больная тема, учитывая, куда меня готовят. Изъян, с которым ничего нельзя, по крайней мере пока, поделать. Лишь Норма слушала заинтересованно, ибо "контролируемая ярость" - ее разработка, ее стихия.

  - Я готов провериться на полиграфе, готов отвечать под сывороткой! - вскинулся я, обретя вдруг силы. - Я, правда, себя не контролировал!

  - Верим. - Это Марселла. Видимо, насчет кое-чего, вроде ярости, ее все-таки просветили. - А как насчет приказа наказующей? Ты ослушался приказа офицера и начал драку. А это серьезный проступок.

  - А как насчет поведения самой наказующей? - усмехнулся я в ответ. Нагло усмехнулся, с издевкой. - Почему она, офицер, отвечающий за безопасность, не предприняла меры для того, чтобы предотвратить драку?

  И посмотрел в глаза сеньоры Гарсия.

  Да, вот так, ва-банк. Вам нужно было представление - вы его получите, уважаемые. Что, нравится такой поворот?

  - Действия наказующих не имеют к этому делу никакого отношения! - по инерции воскликнула Марселла, возмущенная моей выходкой, но не знающая, как себя вести. - Ты нарушил приказ независимо от того, что они предприняли или не предприняли!

  Да уж, балласт - он и есть балласт. Только зачем давать балласту слово? Сирена скривилась, видно, разделяя мои мысли, но сделать ничего не могла - политес.

  - А я думаю, очень даже имеют, сеньора! - возразил я. - Более того, я думаю, там, за гермозатвором, все очень озадачены этим! Им будет очень интересно узнать, что сорок четвертый взвод просто "слили", списали, и особо интересно, почему это сделали!

  Воцарилось молчание. Даже сеньору Гарсия проняло - она на мгновение потеряла контроль и зло скривилась. Правда, тут же набросила на лицо бесстрастную маску, но я все видел. Да, сеньорины офицеры, я тоже с зубками. Понимаю, это несерьезно, это спектакль с целью прежде всего поучить меня, но спектакли тоже должны быть красивыми. Само собой, запись заседания дальше посвященных не пойдет, а присутствующие, включая офицеров-наказующих, будут держать язык за зубами. Марселле же промоют мозги, если не сделали этого раньше. А слухи и домыслы за гермозатвором... Всего лишь слухи и домыслы.

  - Что можешь сказать относительно своего поведения? - вновь взяла слово Сирена, как председатель, подводя черту под "заседанием".

  - Скажу, что если и дальше в моем присутствии кто-то будет бить или обижать слабых, я буду бить в ответ, и плевать на ваши "контролируемые экстремальные ситуации".

  - И больше ничего не скажешь? - хитро усмехнулась она.

  - Нет, сеньора. Больше не скажу, - так же хитро усмехнулся я в ответ.

  - Хорошо, ты свободен. Уведите.

  Понятливые "морпехи" подошли и похлопали мне по спине, указывая, куда должен быть направлен мой вектор движения. Двери разъехались.

  Через пару секунд мы вышли и направились к "дисциплинарному блоку", как здесь зовется внутренняя тюрьма. Снова ждать, теперь уже приговора... Надоело!

  ...Но зато можно еще поспать, чем не занятие?

  - Каков наглец, а? - Мишель рассмеялась, и смеялась долго. - Получили? - Обернулась к сидящим слева Елене и Сирене. - Выкусите! - "...И еще интереснее узнать, почему это сделали"! Поздравляю!

  - Девочки, вы меня извините конечно, - подала голос сидящая с краю Марселла, - но раз вы меня сюда посадили, я прошу посвятить меня в детали. Что здесь вообще происходит?