Если бы отказ от собственных сексуальных желаний был единственным лекарством против ее страха, Шкаф пошел бы на это. Он был готов остановиться в любой момент.

Но, слава Богу, этого не случилось. Он передал инициативу любимой женщине, и она воспользовалась этим. Результат превзошел все ожидания.

Кизия шевельнулась, ее ресницы дрогнули. Она уткнулась лицом в его грудь, лизнув языком кнопочку его правого соска. Шкаф перевел дыхание, напрягшись всем телом. Она что-то неразборчиво пробормотала. Шкаф испытал глубинную вспышку удовлетворения, поняв, что этим «чем-то» было его имя.

— Малыш, — выдохнул он, чувствуя, как оживает его мужская гордость.

Его давнишняя любовь… и недавняя любовница… сонно заворочалась. Одеяло соскользнуло, открыв взгляду ее маленькие груди. Кожа цвета молочного шоколада соблазнительно блестела в лунном свете. От прохладного воздуха соски сморщились, превратившись в крохотные бутончики.

И тогда Кизия подняла ресницы. Она глядела на него радостно и удивленно. Чувственный рот изогнулся в улыбке.

— Шкаф, — сказала она, произнося его прозвище с нескрываемым удовольствием.

Искушение прикоснуться к ней было слишком сильным. Шкаф начал ласкать свою спутницу губами и ладонями. Она снова промурлыкала его имя.

Внезапно она потянулась к нему, явно выражая свое желание.

— Ты все еще мой, Ральф Рэндалл? — гортанным голосом спросила Кизия.

— Твой навсегда, — поклялся он, и доказал ей это.

Кизия проснулась в одиночестве на огромной кровати, застеленной темными простынями, в просторной, залитой солнечным светом комнате. Ей понадобилась целая секунда, чтобы вспомнить, где она и почему.

— Ой, — выдохнула она. Ее тело откликнулось на внезапный прилив воспоминаний. Пульс ускорился. Соски затвердели. Нежная плоть между ног затрепетала и увлажнилась. — Ой… Шкаф.

Она никогда раньше не чувствовала себя так, как в это мгновение. Никогда не испытывала того, что пережила в объятиях Шкафа прошлой ночью. Честно говоря, даже не думала, что способна на такое.

Кизия лишилась девственности со своим мужем. Однако вовсе не в медовый месяц. Нет, она преподнесла этот подарок Тайреллу Бэбкоку на заднем сидении его потрепанного «шевроле» примерно за год до свадьбы.

Тайрелл оставался ее единственным любовником до встречи с Ральфом Букером Рэндаллом. Иногда бывший муж похвалялся тем, что сделал из нее женщину. Сейчас она понимала, что в этом он лгал, как лгал во многом другом. Что бы ни сделал из нее бывший муж — если он хоть что-то мог из нее «сделать» — это не имело ничего общего с сексуальностью.

Ведь если рассуждать здраво, Тайреллу не нужна была женщина. Ему нужна была жертва.

Боже мой, неужели она…

Кизия вздрогнула, не додумав мысль до конца, и села на кровати. Подоткнув под себя одеяло, она взглянула на часы, стоящие на тумбочке. И чуть не упала от удивления, увидев, сколько сейчас времени.

Без двадцати одиннадцать? Не может быть! Она не просыпалась позже семи с тех пор… надо же, и не вспомнить. По крайней мере, с год. Может, и больше. Внутренние часы не позволяли ей валяться в постели, попусту растрачивая время.

Эта мысль всколыхнула в ней новую волну возбуждения. Отголоски бурно проведенной ночи вновь напомнили о себе.

Кто сказал, что при валянии в постели время уходит попусту? — подумала Кизия, осторожно потрогав сосок. Если валяться с кем-то, это может быть очень…

Гм.

Она прикоснулась к другой своей груди. Очертила пальцем шелковистый кружок. Вздрогнула от удовольствия.

Да.

Может быть. Очень.

Внезапный приступ зевоты застал Кизию врасплох. Она подняла руку, прикрыв рот ладонью. И вспомнила, как делала то же самое… по другой причине… в тот вечер, когда Шкаф целовался с ней на пороге ее квартиры.

В тот вечер собственные губы показались ей незнакомыми. А сейчас кажутся…

Незнакомыми. Все тело кажется незнакомым! Но в этом нет ничего страшного. Удивительное ощущение.

Это часть правды о самой себе, — подсказал ей внутренний голос. Так было всегда. Просто не хватало смелости поверить…

Дверь спальни слегка приоткрылась. Шкаф заглянул в комнату. Его лицо расплылось в улыбке, когда он убедился, что Кизия проснулась.

— Шкаф! — воскликнула Кизия срывающимся голосом. Она потянула на себя одеяло, чтобы прикрыть грудь, не сразу заметив, что ее левая нога оказалась обнаженной до самого бедра.

— Привет, Спящая Красавица, — поздоровался ее любовник, сильнее открывая дверь. Он был босиком и без рубашки, в одних только спортивных шортах. Его фигура заполнила собой весь дверной проем. — Я уже начал думать, что ты весь день собираешься проваляться в кровати.

Кизия вспыхнула.

— Ой, н-нет, — задыхаясь, возразила она, все еще пытаясь поправить одеяло. В глубине души она понимала, что уже поздно разыгрывать из себя скромницу. Но это ее не остановило. — Я никогда так не делаю.

Шкаф изогнул бровь, окинув ее взглядом с головы до ног.

— Очень жаль, — заметил он. — Я всегда считал, что валяться в кровати весь день — большое удовольствие…

Кизия сглотнула.

— …если делать это с подходящим человеком.

Она сглотнула снова, надеясь, что не изменилась в лице. Ее щеки, казалось, просто огнем горят.

— М-может быть, — выдавила она через пару секунд. — С подходящим… человеком.

Шкаф по-кошачьи потянулся. Его шорты поползли вниз, открыв большую часть живота, твердого, как гладильная доска. Он поправил штаны без малейших признаков смущения, затем повел плечами, словно они у него затекли. Его мускулы перекатывались под кожей при каждом движении.

Он устроил настоящее представление. Кизия не знала, отвести взгляд или зааплодировать. Еще более заманчивым было желание попросить его раздеться совсем.

— Ты всегда такая милая по утрам, киска? — спросил он наконец, присаживаясь на край кровати.

Кизия проглотила комок в горле, пытаясь взять себя в руки. Она взрослая женщина, а не легкомысленная школьница. У нее в голове мозги, а не каша. Она способна справиться с этой ситуацией. Способна справиться со Шкафом Рэндаллом. Способна справиться с собой.

Кизия вскинула подбородок, вспомнив, что не следует так отчаянно цепляться за одеяло.

— Когда как.

Шкафа, видимо, удивил ее ответ. Затем он криво улыбнулся.

— Ага, — согласился он. — Наверное, так и есть.

Наступила тишина.

— Гм, — хмыкнула Кизия.

Шкаф помешал ей продолжить, наклонившись вперед и прикоснувшись губами к ее рту.

— Позволь, я принесу тебе завтрак, — пробормотал он. — А ты тем временем прикрой те части своего тела, которые мне видеть не положено.

Кизия сумела вернуть утраченное самообладание к возвращению друга, внезапно ставшего любовником. Она как раз размышляла о том, не надеть ли футболку Шкафа, когда в коридоре послышались его шаги. Кизия нырнула в постель, подсунула под спину пару подушек и натянула одеяло до самых подмышек.

— Войдите, — крикнула она.

Именно в эту секунду Шкаф распахнул дверь. Он вошел в комнату, неся в руках заставленный едой поднос. Кизия попыталась убедить себя, что у нее потекли слюнки от вкусных запахов… а вовсе не при виде Шкафа. Врожденная честность заставила ее признать, что виноваты оба фактора.

— В первый раз в жизни меня приглашают войти в собственную спальню, — спокойно заметил он, ленивой походкой приблизившись к кровати.

— Просто я почувствовала себя как дома, — ответила Кизия, а затем закусила губу, осознав полный смысл своих слов. Ее сердце странно екнуло в груди. Господи. Она не хотела…

— Рад это слышать, — сказал Шкаф, по-видимому, восприняв ее признание как ничего не значащую любезность. Он опустил поднос на колени Кизии и сел на краешек кровати. Упругий матрас заметно продавился под его тяжестью.

Кизия слегка отодвинулась, удерживая поднос одной рукой и одновременно пытаясь поправить сползающее одеяло. Она старалась не встречаться взглядом со Шкафом, зная, что ее смущение бросается в глаза. С одной стороны, ей бы хотелось обладать достаточным сексуальным опытом, чтобы в подобной ситуации оставаться спокойной и невозмутимой, но с другой стороны, ей претила сама мысль о близости с любым другим мужчиной кроме Ральфа Рэндалла.