Армянский «дудук» – идентичен

азербайджанскому балабану.

ЭРЕБУНИ

4205-ый номер… Ничего не значащее, не имеющее никакого смысла число. Во всяком случае, в жизни Заура не было ни 205-ой школы, ни 205-го автобуса, ни зарплаты в 205 условных единиц. В Баку у него был друг нумеролог Расим, может тот подсказал бы скрытый смысл?

Заур, стоявший в душе, оправдывал эти дурацкие мысли, настырно лезущие ему в голову, усталостью с дороги Баку-Тифлис-Ереван. «Очень странно, я даже не спешу звонить Артушу», – прошептал он сам себе и замкнул губы, чтобы не глотать теплую воду. Затем повторил про себя словно молитву мобильный номер любимого.

Он не мог свыкнуться с мыслью, что находится в Ереване, столице Армении. Даже в ногах оставалась начавшееся еще на границе неприятная нервная дрожь. «Это – Ереван. Я в Ереване. Этого не может быть!? Как это в Ереване? И Артуш в двух шагах…»

Заур вышел из ванной, оделся, причесался, обдал свое гладко выбритое лицо ароматом Ultraviolet. Борис назначил ему встречу через час, в ресторане. Этот час уже прошел. Он последний раз посмотрел в зеркало, и решил, что неплохо, и даже эффектно выглядит. Красота его была мужская, он был лишен женских черт. Почему-то эта мысль ободрила, и даже обрадовала его.

Борис, покуривая, прохаживался в коридоре. Увидев переодетого в коричневые брюки и белую футболку с надписью «Stop AIDS» Заура, он заулыбался:

- Тебя и не узнать.

Заур закрыл дверь:

- В смысле?

- От усталости не видно и следа… Симпатичный парень, не завидую армянским девочкам встретившим тебя. Что это за аромат?

- Ultraviolet.

- Отличный запах. Тебе подходит этот аромат.

Они стали спускаться по лестнице. Заур улыбнулся:

- «Тебе подходит этот аромат»… хорошо звучит, - подумал он.

***

В ресторане Давид общался на английском с женщиной, говорившей громким, звонким голосом, судя по всему, это и была Гюлай. Борис с Зауром подошли к большому столу, и Борис познакомил молодого человека с турецкой журналисткой и с присутствующими здесь тремя армянами. Сидевшие за соседним столом два охранника были заметно напряжены и следили за каждым его движением так, словно их азербайджанский гость в любой момент мог выкинуть что-то неожиданное, вытащить оружие, например, и расстрелять всех, кто попадет под руку.

Из познакомившихся с Зауром армян, двое были политическими экспертами, сотрудничавшими с организацией Бориса – Паруйр Манвелян и Георгий Варданян, а третий – сотрудник посольства Франции Сергей Стрекалин. Заур сначала решил, что Стрекалин русский. Но черноглазый, смуглый Сергей совершенно не походил на славянина, наоборот обладал типичными армянской внешностью. Впоследствии выяснилось, что живший в советские годы в Украине дед Сергея, чтобы стать «своим» в украинском обществе, отказался от фамилии «Стрекалян», и вписал в паспорт «Стрекалин». Заур подсел к Гюлай и поздоровался с ней по-азербайджански. Женщина, моргнув от неожиданности, спросила у Заура:

- Вы впервые в Армении.

- Да, впервые. А вы?

- Я тоже. Я очень нервничаю, верите? Вы, наверное, испытываете те же чувства. А как армяне похожи на наших! Я не ожидала, что встречу здесь столько интересных людей.

Видно было, что женщина очень обрадовалась появлению собеседника, способного общаться с ней на родном языке.

- Я не понимаю, почему мы должны жить с Арменией в состоянии холодной войны? Мы - два соседних государства. В Турции есть армянская диаспора. У нас многовековая общая история. Насколько правильно оставаться врагами из-за трагедии, случившейся в начале прошлого века? И армянская кухня похожа на нашу. Да и музыка почти одна и та же…

На стол принесли салаты, горячие блюда и напитки. Гюлай никак не унималась. Заур, чтобы как-то ее обуздать, перебил:

- Кажется, мы слишком долго говорим по-турецки, армяне могут обидеться, – сказал он и фальшиво улыбнулся.

Оказалось, что Гюлай сегодня в первый раз в жизни попробует водку. Армяне, услышав об этом, обрадовались и стали подбадривать ее. После двух рюмок Гюлай уже порядочно захмелела. Журналистка рассуждала о регионе, проблемах на Кавказе, войне в Ираке, жестко критиковала нынешнюю политику Турции и правительство Эрдогана (1). Ее мнение по поводу турецкого правительства хотя и мало кого волновало из сидящих за столом, но все из вежливости слушали, или делали вид что слушают, проявляя эмпатию к Гюлай, которая привыкла всегда и везде критиковать власти, и сейчас не собиралась выходить из своего амплуа.

Вдруг Борис нагнулся к уху Заура, прошептал:

- Завтра конференция начинается в 10.00.

- Я знаю. А что?

- Просто имей в виду, когда пьешь.

Заур посмотрел на Бориса исподлобья и разлил водку по рюмкам.

- Не волнуйся. Не считая русских, никто так ни пьет водку как азербайджанцы.

После очередного выступления Гюлай о том, что премьер-министр Эрдоган – невежда, радикальный исламист и несведущий политик, и что он ведет Турцию к пропасти, Заур так, чтобы его поняли и армяне, заговорил по-английски:

- Я внимательно слушаю, и мне кажется, что вы не совсем справедливы к премьер-министру. Вы же отлично знаете, что правительство Эрдогана вывело Турцию из экономического кризиса и справилось с сильнейшей инфляцией. Кроме того, Эрдоган разоблачив в стране несколько крупных коррупционных групп, предал их суду. Вы же не будете все это оспаривать?

Гюлай с сомнением посмотрела на азербайджанца, который до сих пор в основном слушал и почти не говорил:

- Нет, не буду. Но все не так просто как кажется. Эрдоган просто подстроил коррупционный режим под себя и своих ставленников. Внешняя политика его правительства потерпела фиаско, в том числе и в отношениях с Арменией. Да и время показывает, что отклонение от курса, идей Ататюрка ведут Турцию к пропасти. Если бы не Ататюрк, наши женщины и не знали бы, что такое университет. А теперь эти сволочи хотят укутать студенток в хиджаб (2).

- А Кипр? Другие успехи во внешней политике? Этого же нельзя отрицать.

Он заметил, как при слове «Кипр», армяне изменились в лице и навострили уши, но, тем не менее, продолжил:

- Сделанные им шаги ускорили разрешение этой проблемы. Кроме того, во время американского вторжения в Ирак он сделал все, чтобы Турция была как можно дальше от военного противостояния, и не позволил увязнуть в Иракском болоте. Он также негативно оценил международное эмбарго в отношении правительства Палестины, выбранного демократическим путем. Во всяком случае, у него есть собственная позиция.

- Я не понимаю, Вы что, сторонник Эрдогана? - спросила Гюлай, попытавшись предать осмысленность своему хмельному взгляду. Не получилось. Выражение ее лица вернулось в изначальное, а губы образовали бессмысленную улыбку.