Мы переглянулись. Действительно, а деньги? Стали выворачивать карманы, но у всех набралось не больше тридцати копеек.
— Вот так так, — говорит Петька. — Зачем только мы пошли сюда! Сидели бы в автобусе!
— Ну и иди, сиди там до утра! — крикнул я. — А мы поедем домой.
— Без денег не повезут, — вздохнула Светка. Раздался гудок, и вдали показался поезд. Народу было немного. До города рукой подать — километров пятнадцать-двадцать.
Но нам от этого было не легче. Мы стояли грустные и не знали, что делать.
— Садитесь, ребята! — вдруг закричал Митяй. — Я придумал, как без денег доехать. — И он бегом бросился к самому последнему вагону. Конечно, все побежали за ним.
— Ты думаешь, контролёры — уже прошли, да? — вполголоса спросил я Митяя.
— Нет, — тоже тихонько ответил он мне, — я другое придумал…
Как только поезд тронулся, Митяй сразу облегченно вздохнул и улыбнулся.
— Рано заулыбался, — сказала ему ехидная Светка. — Сейчас контролёр придёт, он нам задаст!
И вот надо же: только сказала — открывается дверь, входит контролёр и громко говорит:
— Граждане пассажиры! Приготовьте ваши билеты!
У меня сразу всё внутри сжалось и замерло. Сейчас нас, как зайцев, будут за шиворот вытаскивать из вагона. Позор на всю школу. Уж лучше бы до утра в автобусе сидеть.
— Ребята, спокойно, — говорит Митяй и как ни в чём не бывало вынимает аккордеон и начинает играть «Вальс-фантазию» Глинки.
Все пассажиры сразу обернулись к нам, слушают, многие поближе подошли. Контролёр тоже слушает, даже проверять билеты перестал.
А Митяй играет и мне подмигивает.
Я ему тоже подмигиваю: мол, всё в порядке вроде, играй дальше.
Митяй мне опять подмигивает и что-то шепчет, а что — не слышно.
Сижу я перед ним, подмигиваю, как дурак, и ничего понять не могу, что ему от меня надо.
Так мы минут пять подмигивали друг другу, и вдруг я догадался:
— Ребята, — шепчу всем, — готовьтесь, сейчас тоже выступать будем!
Митяй играть кончил, и Светка стала про свою «Ноченьку» петь, а потом Петька на скрипке запиликал. Васька собрался уже было гимнастические упражнения делать, начал раздеваться, как вдруг тепловоз загудел. Приехали!
Все сразу стали собираться.
— Вот и доехали! — сказал очень довольный Митяй, когда мы шли по платформе, — и контролёра этого перехитрили.
— Ребята, эй, ребята! — раздался чей-то голос, и мы, все как по команде, оглянулись. Контролёр стоял на подножке вагона, улыбался и махал нам рукой.
— Спасибо за концерт! — кричал он. — Приходите ещё! Приходите!
— Придём! — крикнул ему Митяй и тоже рукой махнул.
— Ну и сирена ты! — сказала Митяю ехидная Светка, когда мы уже шли по улице.
— Какая такая «сирена»? — удивился Митяй.
— Книги читать надо, а не мячик гонять. Сирена — это такая русалка, которая своим пением зачаровывала моряков…
— Сама ты «сирена» несчастная! — вдруг рассердился Митяй. — Как стукну по затылку — будешь знать!
Светка, конечно, от него отошла подальше и показала, как всегда, язык.
БЫЛ ЛИ СПАРТАК АЛЬПИНИСТОМ!
Мы с Митяем чуть навсегда не поссорились. Он первый начал. Из-за него я и двойку по истории получил.
А было так. Меня вызвали. Отвечал я хорошо, и вообще я историю люблю. «Ну, — думаю, — порядок, пятёрку получу».
И вдруг мне Нина Родионовна задаёт вопрос:
— Скажи, Рыжов, чьим вождём был Спартак?
Я даже растерялся. Стою, смотрю на неё. Про Спартака мы давно проходили. Что делать? Может, Митяй знает?
Посмотрел я на него, а он губами шевелит. Прислушался: «спартанцев» — слышу.
— Спартак был вождь спартанцев, Нина Родионовна! — громко выпалил я.
Все как засмеются!
— Ты в этом уверен? — спрашивает меня Нина Родионовна и тоже улыбается.
Я смотрю на Митяя, а он головой кивает: верно, мол!
— Да, Нина Родионовна!
— Тише, ребята! — Нина Родионовна подняла руку. — А скажи, Рыжов, спартакиады — спортивные соревнования — тоже названы в честь Спартака?
Я опять смотрю на Митяя. А он головой кивает.
— Да, Нина Родионовна, — говорю я, — в честь Спартака.
— А почему же? — спрашивает она серьёзно. — Разве он был спортсмен?
Митяй снова головой кивает. Я и отвечаю:
— Он был самый лучший спортсмен в те времена…
— А в каком же виде спорта?
— Это когда его войско с горы спускалось… — говорю.
— Это что же значит, альпинист, что ли?
Митяй почему-то глаза закрыл, а головой снова кивает.
— Точно, альпинист, Нина Родионовна.
Тут и началось. Весь класс хохотал так, что, наверное, на всю школу было слышно. Смотрю: и Митяй тоже хохочет, даже на парту грудью лёг. И Нина Родионовна смеётся.
Долго все смеялись, а я, как дурак, стоял возле доски и смотрел на них.
Потом Нина Родионовна вдруг стала грустная и говорит мне так негромко:
— Потряс ты меня знаниями по истории, Рыжов. Стыдно! Спартак был вождём гладиаторов. Он жил в Древнем Риме. А спартанцы — жители Спарты. Понял?
И отдала мне дневник. А там вместо пятёрки — двойка. Это перед самым-то концом четверти!
Сел я за парту, чуть не реву от злости, а Митяй смеётся.
— Что же ты, — говорю ему, — головой кивал? Из-за тебя всё!
— Ой, не могу! Больно уж смешно было, — отвечает он.
Ему смешно… Рассердился я на него очень. А тут ещё меня дразнить стали, спрашивали, какой разряд был у Спартака и завоёвывал ли он первенство в Олимпийских играх.
— Я с тобой больше дружить не буду, раз ты так поступаешь, — говорю я Митяю. — Вот возьму и пересяду от тебя!
Митяй сразу смеяться перестал.
— Да что ты, — говорит. — Не обижайся. Я же пошутил. Ну давай в следующий раз ты мне тоже нарочно что-нибудь не так подскажешь.
— А что, — отвечаю, — и подскажу. И двойку схватишь тоже. Будешь тогда знать, как врать.
А на большой перемене новая неприятность. Подошёл к нам Костя и говорит:
— Ваше поведение будем обсуждать на совете отряда!
Совсем убитые возращались мы из школы. Не думали, не гадали, что всё так получится.
НЕОБЫЧНЫЙ УРОК
Вот сегодня у нас урок был так урок!
— Ребята, — сказала нам Мария Петровна, — закройте учебники, спрячьте тетради. Сегодня мы будем мечтать!
— Как это так — мечтать? — сразу выскочил Петька-профессор.
— Пусть каждый из вас помечтает о будущем, — продолжала Мария Петровна, — попытается представить, какое оно, а потом расскажет всем…
Мы с Митяем переглянулись. Интересно! Сели мы поудобнее и стали мечтать.
Я сразу представил, как лечу в ракете на Марс и встречаюсь там с марсианами. У меня даже дух захватило.
Только я домечтался до того, что мы с марсианами на их ракете собираемся лететь дальше — на Венеру, как Мария Петровна говорит:
— Ну, вы уже давно мечтаете. Теперь давайте рассказывать. Кто первый?
Конечно, Петька-профессор сразу вперёд вылез.
Он всегда задаётся, любит рассказывать о чём-нибудь таком, чего никто и не слыхал. Хвастался, будто читает подряд все тома энциклопедии. Врёт, наверное. Мы однажды с Митяем тоже пробовали читать энциклопедию, так больше двух страниц не осилили. Скука смертельная!..
— Самая маленькая птичка колибри, — начал Петька громко, — за 10 секунд пролетает 500 метров. Это 180 километров в час! Леопард бегает со скоростью сто четыре — сто двенадцать километров в час, лев — восемьдесят, заяц — пятьдесят пять, волк — сорок пять…
— Подожди, Костылев, — перебила его Мария Петровна. — Ты что-то не о том начал…
— О том, о том, Мария Петровна! Я сейчас перейду… — заторопился Петька. — Но быстрее всех, конечно, летают наши, советские, ракеты. Я мечтаю построить такую ракету, чтобы на ней слетать и на Марс, и на Венеру, и на все другие планеты…
У меня даже сердце ёкнуло. Ну и Петька! Мои мечты рассказывает! А о чём же я теперь говорить буду?
Кончил Петька, и Мария Петровна вызвала ехидную Светку.
