- Изображаю, - кивнула я, - а что, нельзя?

- Да из-за таких любителей, как вы, милиция не может нормально работать! – рявкнул он, - мы и без того до всего докопаемся.

- Ну, да, вы докопаетесь! – воскликнула я, и положила ногу на ногу, - у меня большие сомнения на сей счёт.

- Не дерзите!

- А я что? Я ничего. Вы с ходу, ещё с первого трупа, стали на меня всё валить. Ясное дело, кому охота « висяк » на себя вешать, я вас вполне понимаю. Больно надо какого-то там

гипотетического преступника искать, когда можно свалить всё

на свидетеля, спокойно закрыть дело, и получить от начальства благодарность, а, может, повышение в звании, или должности.

- Вика! – ошеломлённо воскликнул Максим.

- Эта фурия для тебя уже просто Вика? – бросил на него

взгляд Иван Николаевич, потом обратился к своему коллеге, - я могу посмотреть диск?

- Сейчас, я позвоню им, - и он снял трубку.

Оказалось, что система наблюдения у Брянцевой была не только в доме, но и во дворе. Меня сие открытие не очень обрадовало, мне совсем не хотелось, чтобы они сейчас разглядывали, как я вверх ногами сваливаюсь в мусорный бак,

но делать нечего.

Однако эта монументальная картина разрядила обстановку, все хохотали до колик, я сама не удержалась от улыбки.

Запись целиком и полностью подтвердила мою непричастность к преступлению, предполагаемый преступник, а, вернее, преступница, пришла в дом в то время, когда я мило проводила время в объятьях Макса.

Камера оказалась ночного видения, и она зафиксировала тот момент, когда Ольга Алексеевна открывала дверь своей убийце. Видимо, она её знала, только кто она?

Женщина была в тёмном синем приталенном пальто красивого летящего фасона, на голове у неё капюшон, а лицо закрывали чёрные очки.

Вероятно, она знала о камерах, что только убедило меня в том, что Брянцева хорошо знала свою убийцу.

А та камера, что была в доме, бесстрастно записала момент убийства...

Вот Ольга Алексеевна о чём-то разговаривает с женщиной, та хватает её за плечи, что-то говорит, потом отпускает, Брянцева отходит к окну...

И в этот момент женщина хватает канделябр и хладнокровно

опускает его на голову Брянцевой. Я же пришла гораздо позже...

- Вы вполне могли убить её, потом переодеться, и прийти вновь, - авторитетно заявил следователь, - где вы были в пол четвёртого утра? Ваши заверения, что в тот момент вы видели пятый сон, меня не убедят.

- Что вы, в это время я бодрствовала, - весело воскликнула я.

- Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби? – прищурился следователь.

- Может, - улыбнулась я.

- В момент убийства она была со мной, - подал голос Максим.

- Я тебя убью, - прохрипел Дима.

- Убивай, сколько влезет, - ухмыльнулся Макс, чем только ещё больше разозлил моего бывшего мужа.

Я прямо-таки чувствовала, как между ними мелькают волны ненависти. Да что там волны, тайфун, цунами.

Если бы не наручники, они опять сцепились бы не на жизнь, а на смерть.

- Ладно, с вашим алиби мы разобрались, - тяжко вздохнул следователь, и я сильно подозревала, что моё алиби его не радовало.

А меня же эта милицейская волокита уже достала до печёнок, хотелось поехать скорей домой, снять перепачканную кровью одежду, принять душ, и, наконец, поспать.

Прошедшей ночью, прошу прощения за подробность, я спала всего три часа, и сейчас чувствовала, что усну прямо здесь, в кабинете.

Вдобавок вымоталась, лазание по деревьям, и последующее

приземление в мусорный бак тоже не прошло даром.

Оказавшись на улице, я не поверила своему счастью. Диму следователь задержал в управлении, чтобы мы могли спокойно уйти, а то он мог наброситься на Максима на улице.

Я отчётливо видела на его красивом, порочном лице бешенство, дикую ревность, а по лицу ходили желваки.

- У вас что, уже союз? – со вздохом спросил Иван Николаевич, глядя на нас.

- Пап, - начал было Максим.

- Да чёрт с вами! – махнул рукой его отец, - мне-то что? Вы

взрослые. Только тебе этот типчик может так по рёбрам

проехаться.

- Пусть только попробует, - воскликнула я.

- Вы-то что ему сделаете? – улыбнулся Иван Николаевич, - вы ему слово, а он в ответ два.

- Перестаньте говорить мне на вы, - воскликнула я.

- Хорошо, на ты, Эвива.

- Вика.

- Ну, это уж слишком. Я пошёл, - он сел в старенькие « Жигули » и исчез.

- Поехали ко мне? – посмотрел на меня Максим.

- Ну, уж нет, - запротестовала я, - я спать хочу, а с тобой мне

покоя не видать, - и он засмеялся, поцеловал меня, тоже запрыгнул в машину и уехал.

Вовремя он это сделал, поскольку аккурат через минуту на улицу вышел Дима.

- Ева, - подошёл он ко мне.

Наверное, мне следовало привычно огрызнуться, но сил не было, и я устало спросила:

- Чего тебе?

- У тебя с этим серьёзно? – тихо спросил он.

- Тебе-то что? – я опять стала закипать.

- Ничего, - так же тихо ответил он, вынул сигареты и закурил.

В его глазах читалась такая невыносимая тоска, что мне даже стало его жалко.

- Если бы я мог всё повернуть назад, - проговорил он, сел в свой джип и уехал, а я молча смотрела ему вслед.

- Он любит тебя, - вздохнула Ася.

- А я его нет, - ответила я, запрыгнула в машину, и поехала домой.

В душе были странные, смешанные чувства. Я терпеть не могу Диму, но отчего-то тоска в его глазах что-то пробудили во мне, мне стало его жалко.

Маман, к счастью, дома не было, я вдоволь повалялась в ароматной ванне, потом съела кусок пирога с вишней, выпила чашку кофе, и уснула.

Разбудил меня Богдан. Звук мобильного донёсся до меня сквозь сон, просыпаться не хотелось, но зловредный телефон продолжал надрываться, и я открыла глаза.

Очень хотелось, как и будильник, вышвырнуть нарушителя спокойствия в форточку, но я сдержалась, вспомнив, какую сумму выложила за него.

- Предупреждаю сразу, - воскликнула я, не посмотрев на дисплей, - если ничего серьёзного, не появляйтесь мне потом на глаза.

- Ты спишь что ли? – догадался Богдан.

- Чего надо? - я села на кровати и помотала головой, стряхивая сон.

- До тебя менты ещё не добрались? – спросил он, - мне уже

звонили. Успели выяснить, что мы с тобой бывшие

одноклассники, и друзья, а ещё то, что с твоего компьютера была взломана система, а ты в программировании разбираешься так же, как я в балете.

- Можешь расслабиться, они уже со мной говорили, а так же с моим... гхм... другом.

- Любовником, - Бодя был менее тактичен, - это я твой друг, а те, с кем ты спишь, любовники.

- Какой ты грубый! – покачала я головой.

- Ну, уж какой есть. Математики все такие. Грубые, бьющие наотмашь, и напрочь лишённые романтизма, такие же, как менты.

- Бред собачий! – воскликнула я, - а чего ты такой злой?

- Есть повод, - вздохнул Богдан, - самая, в моём понятии, красивая женщина на земле теперь не одна, и я расстроен.

- И что же это за женщина? – с подозрением спросила я.

- Ты, - просто ответил он.

- Так.

- А что? Как – будто ты не знала, что я тебе неравнодушен?

- Не знала, - честно ответила я, - только этого мне не хватало!

- Какая ты бессердечная.

- Кто? Я? Да пошёл ты!

- Да ладно тебе, хочешь, ещё чем-нибудь помогу?

- Ой, не надо! – воскликнула я, - боюсь, на землю цунами обрушится, раз ты предлагаешь помощь добровольно.

- Хватит ёрничать! Так тебе помочь, или нет?

Я задумалась. То, что Бодя сам предлагает помощь, хорошо, только я ещё не решила, что мне нужно.

Нужно как следует обдумать ситуацию, тем более, у меня в

мозгу что-то мелькает, а что, сообразить я не могу.

Такое ощущение, что разгадка где-то рядом, истина где-то рядом, как в моих любимых « Секретных материалах », только вот где, одному Богу известно.

- Ау, Вика, ты чего молчишь? – вырвал меня из дум Бодя, - ну так что? Нужна помощь?