Тусклый жёлтый свет освещал обшарпанное здание маленького вокзала, под ногами валялись окурки и что-то похрустывало, от чёрной ямы с железнодорожным полотном тянуло гарью, тут и там мелькали подозрительные и мрачные фигуры.

– Ой, – сказала Натка. – Куда это мы приехали?

Если вспомнить, как выглядит вокзал в нашем городе – современный, огромный, со стеклянной крышей и вылизанными до блеска перронами, – то складывалось ощущение, что забрались мы в настоящую дыру.

– На картинках всё выглядело иначе, – расстроенно пробормотала дочь.

Я пересчитала чемоданы.

Натка совсем сникла. Она тщательно готовилась к поездке, собирала информацию, запоминала названия достопримечательностей… И тут такая встреча! Неужели всё остальное тоже окажется фикцией? А вдруг наш пансион – не райский уголок, а клоповник с ржавой сантехникой, а сама мадам Виржини – злая ведьма, зарабатывающая на доверчивых туристах? А если тут на каждом углу торгуют наркотой?

Куда мы попали?

– Ку-ку, Натали! Ку-ку, Элен! Бонсуар! Бьенвеню! Здрастуйтэ, добро пажалывать! – раздался радостный голос с другой платформы. Напротив, в сияющем золотым огнём квадрате вокзального окна, стояла Виржини и махала нам рукой. Ей хватило пары секунд, чтобы нас очаровать. Закутанная в воздушный палантин, нарядная и элегантная, она словно материализовалась из облака, как сказочная фея. Не прошло и пяти минут, а мы уже ехали по ночному городу на машине Виржини, и Натка возбуждённо тараторила на французском, отвечая на многочисленные вопросы мадам.

Я зря волновалась – сантехника в особняке сверкала, полотенца были белоснежными и пушистыми, как в пятизвёздочном отеле. И заплатили мы за это великолепие в три раза меньше, чем если бы сняли комнату в гостинице. Натка очень гордилась своей финансовой ловкостью – она сэкономила деньги и на авиаперелёте (нашла дешёвый рейс), и на ТЖВ (дождалась какой-то особой акции и купила билеты по бросовой цене), и на проживании. Потом дочурка предъявила мне листочек с бухгалтерскими выкладками и предложила выдать ей сэкономленную сумму.

– С какой стати?

– Но я ведь сберегла для семьи кучу денег! Дай мне их на карманные расходы.

– Вымогательница! Для блондинки ты чересчур изобретательна и коварна. Проще надо быть. И беззаботнее.

– Я же фальшивая блондинка.

Так как дочь должна была остаться в Монпелье на целый месяц, меня устраивало, что она будет жить не в студенческом общежитии или отеле, а под присмотром мадам Виржини. Ей ведь всего шестнадцать лет, она маленькая.

Хотя не знаю, чем они там занимаются с Мишей, пока я с утра до ночи развиваю бизнес. Мише почти двадцать два, это настоящий буйвол, тонна мышц. Он очень полезен в хозяйстве, мы активно используем в быту его созидающую энергию – переставить мебель, донести пакеты с едой. Но возможно, моя дочь уже совсем не такая маленькая, как я думаю…

В Монпелье детёныш загрузил себя не на шутку: по три часа групповых занятий в день и три – индивидуальных. В восемь утра мы завтракали в саду под пальмой, затем Натка уезжала в центр, где в средневековом замке располагалась языковая школа. Дочь перемещалась по городу на трамвае, а я предпочитала ездить на арендованном синем «Ситроене».

Мне потребовалось проявить хирургическую точность, чтобы вписать короткометражный отпуск в мой график. В субботу я отправила восвояси обласканных партнёров из Гуанчжоу, в воскресенье мы с дочкой уже сели в самолёт. Сейчас пятница, и я ещё как будто отдыхаю, хотя ни на минуту не расстаюсь с ноутбуком и телефоном. На следующий вторник намечена встреча с товарищами из Новосибирска. После долгих, тяжёлых переговоров мы должны подписать миллионный контракт. Речь идёт о чудодейственном приборе для кардиологических больных, выпускаемом нашей компанией… Далее. В среду – опять китайцы, из Шанхая, в пятницу – партнёры из Владивостока, в воскресенье ждём делегацию из Минска.

Вот такая напряжённая жизнь! Мне нравится.

А дочь недовольна.

– Мама, ты совсем меня забросила, – часто жалуется она. – Ты меня не слушаешь, я тебе не нужна! Ты занимаешься только бизнесом, фирмой, своими драгоценными «Современными медтехнологиями»!

– Что ты говоришь! Во-первых, ты – самое дорогое, что у меня есть. Во-вторых, моя круглосуточная занятость обеспечивает нам комфортное, порой даже роскошное существование. В-третьих, а как же Ми-ша? Почему он тебя не развлекает? Неужели он тебе надоел?

– Вовсе нет! Но он мой парень, а ты мама. Это разные вещи, правда?

Кто спорит… Да, я могла бы сбавить обороты, меньше работать, чаще бывать дома. Но бизнес засасывает, трудно остановиться, когда поймал удачу за хвост. А я поймала и держу очень крепко. Хочется прыгнуть выше, дальше. Ну и деньги, конечно… Отказаться от них? Но как? Это всё равно как если бы ты привык грести их ковшом экскаватора, а тебе вдруг предложили пластмассовую лопатку для песочницы.

Нет, я не могу остановиться.

Но дочь – моё сокровище, она единственный человек, чьи желания я учитываю. Поэтому неделю отпуска я всё же у себя выцарапала. Разметала во все стороны дела, аудиенции, поездки, разрисовала стрелочками семь страниц в ежедневнике, перенеся встречи на другие даты. И до сего момента не уставала радоваться, что так поступила, потому что каникулы удались на славу.

Отдых получился шикарным. Для человека, привыкшего двадцать часов в сутки жонглировать тремя смартфонами, планшетом и гроссбухом, возможность посидеть в шезлонге под пальмой – это настоящая роскошь… Можно задумчиво рассматривать небо, потягивать из бокала коктейль, можно гулять по тенистой эспланаде Шарля де Голля, валяться на пляже, закутавшись в лёгкий плед…

Фантастика!

Этим я и занималась, пока ребёнок пыхтел на занятиях. Развлечениям я предавалась в компании Кристины. Удивительно, но в городке, где совсем нет русских (это вам не Париж или Ницца, до отказа заполненные нашими соотечественниками), мы в первый же день нос к носу столкнулись с землячкой – она снимала третью комнату в доме Виржини.

Более того, Кристина являлась моей давно забытой однокурсницей. Мы вместе учились в мединституте, но после окончания вуза никогда не встречались. Да, стоило проехать несколько тысяч километров, чтобы на французской окраине встретить давнюю знакомую!

– Кобылкина! – завопила я. – Кристинка! Ты-то здесь откуда?!

Накануне, когда мы раскладывали вещи в комнатах, Виржини сказала нам, что третью комнату занимает русская мадемуазель. И только утром, спустившись к завтраку, я увидела, что это никакая не мадемуазель, а моя старая знакомая Кристина Кобылкина.

– Николаева! – заорала в ответ однокурсница. – Ты ли это? Здесь?! Но как?!!

Мы придирчиво осмотрели друг друга, и каждая ощутила неприятный укол в сердце: нет, радоваться нечему, ни одна из нас не растолстела и не подурнела. Мы обе были по-прежнему невесомы и грациозны, как во времена учёбы. В принципе, выглядели так же, как и двадцать лет назад. Менее свежо, чем в юности, зато более эффектно. Сошёл натуральный румянец, зато появился стиль.

Честно говоря, я бы отказалась вернуться обратно, в мои двадцать лет, и заново пройти весь путь. Мне очень комфортно в моём возрасте, это возраст расцвета и уверенности в собственных силах. Безусловно, если бы сейчас я не могла похвастаться успешным бизнесом и дочкой-умницей, то наверняка заговорила бы иначе: сидела бы и оплакивала ушедшую молодость…

– Классно выглядишь, старушка, – похвалила Кристина. – Всё те же дивные зелёные глаза, шикарные тёмные волосы… Седина-то уже попёрла, признайся? Подкрашиваешь?

– Какие глупости! О чём ты? Я совсем малышка. А ты тоже неплохо сохранилась. Ставлю пять с плюсом.

– Стараюсь. Мучаю себя всякими процедурами лишь бы только не скукожиться, как печёное яблочко.

Кристина рассказала, что приехала во Францию знакомиться с женихами. Да, вот так. Кто-то и дома ни одного мужика подцепить не может, а у неё сразу два иностранных претендента – один лучше другого.