Встретив Аленку, он задержался в леспромхозе на два дня, затем на неделю, потом на месяц и, поколебавшись, остался навсегда. Так из коренного землепашца и виноградаря превратился Андрей в лесоруба. Новая работа полюбилась ему, он быстро овладел ею и стал одним из лучших лесорубов. Вскоре его назначили десятником лесорубного участка.
При первых встречах с Аленкой очень смущался Андрей, боялся сказать ей о своей любви. А закончив работу, уходил в лесную глушь, бродил, мечтая о любимой.
Как- то набрел Андрей на полянку с веселой, одиноко стоявшей на отшибе березкой. Она чем-то напоминала ему Аленку: он с тоской глядел на нее, иногда подходил к ней, гладил широкой грубой ладонью нежную, атласную, бледно-розовую кору. И березка, казалось, привыкла к нему, встречая его, радостно трепетала светло-зелеными листами, доверчиво протягивая гибкие ветви.
Случилось как-то, что Аленка, повязав цветастый нарядный платок, отправилась в лес. Любила она лес больше всего на свете и нередко подолгу пропадала в его зарослях, собирая ягоды, цветы. Набрав большой букет, она вдруг увидела на поляне человека, прислонившегося к березке, он стоял к ней спиной. Русые кудри его шевелил ветер, а он, склонив голову, стоял неподвижно, будто окаменел.
Что- то знакомое почудилось Аленке в могучей фигуре парня. Осторожно подкралась она к березке и узнала нового лесоруба -Андрея Полагуту. Что с ним?
Она решила напугать парня и резко окликнула:
- Что тут делаете?
Плечи Андрея вздрогнули. Он поднял голову и, увидев Аленку, смутился.
И вдруг Андрей быстро подошел к ней, схватил ее на руки, как ребенка, и стал осыпать горячими поцелуями. А ей не хотелось даже сопротивляться и почему-то казалось, что все это должно быть именно так.
…А через неделю на той же поляне играли свадьбу. Вскоре Андрей с Аленкой приехали на Дон в родную станицу. «Знать, судьба…» - говорили в станице старые люди. «Похуже Нюрки председательской, за которой раньше ухаживал Андрей, - судачили женщины промеж собой, - щуплая какая-то, не баба, а хворостинка».
Погостив две недели у родных, они уехали в Белоруссию. Через год Алена родила Андрею двух сыновей.
Долгое время Андрей ни с кем не дружил, никому не доверял своих сокровенных дум и поэтому получил кличку «Молчун».
Но чем больше присматривался Андрей к товарищам, тем больше нравился ему неказистый на вид весельчак-балагур Ефим Еж: Он и минуты не мог прожить без шутки, прибаутки, веселой истории.
Еще с шестого класса старичок учитель привил ему любовь к фольклору. Еж завел общую тетрадь и записывал бесценные крупицы народного юмора. И сейчас, в армии, он не расставался с пухлым, самодельным блокнотом, куда записывал поговорки, пословицы. Знал он их несметное число, а иногда и сам придумывал. Колюч был на язык Еж. Многие бойцы побаивались его. Лучше не связываться, а то высмеет перед всеми. Завязалась дружба между этими разными людьми, Ежом и Полагутой, неожиданно.
Взвод собирался идти в караул. Бойцы осматривали винтовки, прочищали стволы, набивали патронами ленты к пулемету, укладывали противогазы. Те, кто уже закончил подготовку, сидели курили. Андрей получил письмо от Аленки и затосковал. Перед ним лежал устав караульной службы. Но он так и не прочел еще своих обязанностей часового. Сковала человека тоска по родной Аленке. А Еж уж давно прицелился острым взглядом, жалко ему парня. Видел он, как Андрей беспокойно читал письмо и глаза его туманила грусть. И крикнул Еж озорно:
- Зй вы, бойцы зеленые, давай ближе ко мне!… Вспомнился мне случай один занятный.
Все загомонили:
- Давай, Ефим!
А вот Андрей не подошел, остался сидеть в сторонке. «Ничего, расскажу погромче, услышит», - думал Еж.
Попыхивая огромной козьей ножкой и хмурясь, как кот, дремлющий на печи, он, не торопясь, повел рассказ:
- Стоял на посту у складов Павлуша Ризин из взвода Дуброва… Ну, разводящий наш, Правдюк, командует мне приготовиться. «Сменишь, - приказывает, - Ризина на полчаса раньше. Не надеюсь я на него, сукиного сына. Опять, наверное, заснул». Болезнь, понимаете, у него такая - сам на ногах, а спит, как конь…
- Что это здесь за сборище? - сердито спросил вошедший сержант Правдюк. Он не переносил, когда кто-нибудь из его подчиненных не был занят по службе.
Еж, подскочив резиновым мячиком, будто кто об пол его ударил, скосил хитроватые, с прищуром, глаза и, вытянувшись перед начальством, доложил:
- Товарищ сержант, подготовка к караулу закончена. Винтовка к бою готова. Патроны получены сполна. - Для большей убедительности он похлопал рукой по подсумку. - Обязанности часового три раза подряд прочитал, - соврал он, не сморгнув. - Разбудите ночью, как стихи, перескажу слово в слово.
- А зараз про кого це байки рассказываете? - нахмурился Правдюк.
- Это мы перекур устроили, товарищ сержант, а мне припомнился поучительный случай про то, как боец Ризин на посту отличился.
А увидев, что Правдюк удовлетворен докладом, добавил с лукавой усмешкой:
- Каков солдат, таков о нем и лад…
Прищуренный, всевидящий глаз Правдюка оглядел бойцов. У всех замерло дыхание. Сейчас он подстрелит кого-нибудь вопросом. Уж больно любил он эти коварные вопросы задавать. Попробуй не ответь, житья не даст.
Андрей поймал на себе взгляд и смекнул: спросит сейчас. Он торопливо сел на устав, но Правдюка не проведешь. Не зря их отделенный к каждому празднику благодарности получает и на всех совещаниях младших командиров его в пример ставят.
- Товарищ Полагута, - слегка улыбнулся Правдюк. Андрей, вскочив, замер. - На уставах не сидят… Помять можно. Книга ценная…
Андрей, красный, вертел в руках устав.
- Скажите мне, товарищ Полагута, а после скольких предупреждений часовой стрелять может?
Полагута переминался с ноги на ногу. Вопрос застал его врасплох. И тут из-за спины Правдюка Еж показал два пальца.
- После двух, товарищ сержант, - тяжело выдохнул Полагута.
- Так, так… А через сколько часов часового с поста меняют летом?
Опять Еж поднял кверху палец.
- Через час, - ответил Полагута.
- Ну, а зимой?
И тут произошла заминка. Сколько Еж ни перекрещивал один палец другим, Андрей никак не мог догадаться, что означал крест из пальцев.
- Зимой в караул пойдет, тогда и узнает, - вставил Еж.
Правдюк сердито взглянул на него.
- В уставе ж записано… Почитайте еще раз, Полагута. Пропустили вы то важное место.
И тут Правдюка вызвал к себе Миронов.
Андрей подошел к Ежу и крепко пожал руку.
Вот так, кажется, ни с того ни с сего, и завязалась дружба между Андреем и Ежом.
Особенно трудно было Андрею, когда появился в их взводе новый командир - лейтенант Миронов. Такой «служака», никому не дает покоя. За последнее время Андрей заметно шохудел. Глаза запали глубже и оттого смотрели строже. Острее обозначились скулы.
- Не в пользу мне эта наука лейтенантова пошла, - говорил он своему другу Ежу, рассматривая себя в зеркало. - Поглядела бы моя марушка*, не признала бы. Первое время думал: не выдержу этой жизни. Загонит она меня в домовину [4] . В армию уходил, во мне шесть с половиной пудов было, а теперь от силы пять.
Он смотрел с грустью на свои широкие ладони с янтарными бугорками мозолей, будто видел их впервые в жизни.
- Мне все наши лесорубы гутарили, выхолишь руки в армии, не захочешь опять за топор браться. А тут, гляди, какие мозоли нагнало, - показал он Ефиму, - Больше чем в гражданке были. Эх, - вздохнул он, - сколько эти руки земли перекидали, пока солдатской наукой овладел!
- Да, землищи перевернули дай бог каждому, - щурясь ш затягиваясь, поддакивал Еж.
…В одном конце казармы тускло светит одинокая дежурная лампочка. Слышны глухие шаги дневального. После напряженного дня полевых тактических занятий бойцы спят как убитые.
