После продолжительной беседы мне так и не удалось убедить Михаила прекратить издевательства над эльфийским двором. Михаил аргументировал свой отказ просто: „Не хочу. Мне скучно.“ И все. Сделать с ним что-то было не возможно. Я до сих пор удивляюсь как с ним справлялась его мама.»

Две милых старушки шли рука об руку по парку Академии Самира. Они были одеты как две капли воды: в длинные простые платья до пола и теплые пуховые платки. Они шли плавно, не спеша и абсолютно бесшумно от чего казалось, что их ноги не касаются гравия пустынной дорожки сада.

— Так как?

— Все. Точка достигнута. Можно уходить…

Первая собеседница кивнула. Наклонила голову к плечу и по-птичьи свистнула. К ней на руку прилетела крохотная пичужка с ярко-желтой грудкой. Старушка ее погладила по маленькой головке и хрупким крылышкам, насвистела коротенькую мелодию и встряхнув рукой отправила малявку в полет. Птичка сделав кружок над головами старушек и уронив одну какушку прямо рядом с носками туфель одной из них, устремилась к виднеющемуся порталу и исчезла в его розовато-желтой дымке. Старушки дружно вздохнули и взявшись за руки продолжили свою прогулку… Сад был пустынен, все кто мог здесь оказаться в это время предпочли проводить время в центре города на торговых улицах. И именно по этому никто не увидел как взявшись за руки две старушки шагнули в серебристое облако портала и навсегда покинули Аерею. Еще долго их будут искать и удивляться куда, а главное когда исчезли две самых сильных чтицы этого мира… Но как никто не смог определить откуда они появились в этом мире, так никто и не смог сказать куда они пропали…

Миша сидел на столе. Да-да на столе, а не за столом. Он забрался сюда специально — ему казалось, что думать так намного удобнее и потому скрестив ноги уселся на самую середину огромного письменного стола. Была еще одна причина нахождения его на возвышенности — змеи… сотни, тысячи змей скользили вдоль ножек стола и стульев, вдоль книжных полок заваленных запыленными книгами и свитками старинной библиотеки. Змеи сильно его не беспокоили, но держали на подчительном расстоянии от места его дислокации всех нежелательных посетителей. Миша пытался разобраться в том что учинил его отец и ему требовалась тишина и покой. Вчера у него получилось восстановить ход времени… Миша сильно сожалел, что это ему удалось сделать только для одного человека, точнее эльфа. Женщина так сильно кричала, что Миша первые пол-года старался не посещать отведенное ей крыло дворца, а затем решил все же исправить для нее хоть что-то. У него получилось и теперь к нему шли нескончаемым потоком просители. Большинство из них были довольны своим нахождение при дворе, но и у них обязательно был кто-то, кто нуждался в помощи… Миша улыбнулся своим мыслям. У эльфийки родилась очаровательная девочка, он даже и представить себе не мог, что вот таким он был когда-то. Михаил долго, очень долго смотрел на красный, сморщенный носик и беззубые десна, которые становились видны, когда ребенок широко зевал или начинал орать в надежде получить материнскую грудь. Он даже потрогал ее пальцем… по-другому было страшно… В нем проснулся страх испортить или навредить этому мелкому… и вот уже дурно-пахнущему комочку. Мишка улыбнулся. Нужно сходить посмотреть как там Миалиэль, но мысль наткнуться на просителей по дороге его остановила. Нужно разбираться дальше…

Дверь тихо скрипнула и в малюсенькую щелку просунулся чей-то очень любопытный нос. Правда дверь моментально захлопнулась, но за время, пока она была открыта в нее успело проползти несколько змей. Из-за толстых створок послышались приглушенные возгласы, звон упавшей и разбившейся вазы и удаляющийся топот многочисленных шагов.

«Есть где-то час, прежде чем эльфы начнут снова толпиться под дверьми». — Миша углубился в размышления попутно листая один из старых учебников по устройству этого мира.

Коринтелиэль сегодня не находил себе места… Что-то изменилось. Вот только что он сказать не мог. Мясной рулет был по прежнему ароматен, вино — прекрасно, все те же бревна горели в камине… Но что-то его беспокоило — так бывает когда разница настолько очевидна, что осознать ее не получается, и он поминутно вспоминал день с самого момента пробуждения… Волшебник отставил бокал с вином и подхватил вилкой тонюсенький кусочек рулета… «Вкус как и всегда превосходен, вот только бы розмарин добавить…» Эта мысль была для него знаковой — он не критиковал этот рулет ни разу за последние 65 лет. Сегодня же все было такое же, но чуть измененное. На небе появилось одно лишнее крохотное облако, а в кухне с утра пробежала мышь — чей хвостик он успел заметить в углу, его разбудила трель птиц — слишком громкая на его вкус… Все было немного ярче и громче, как-будто стерли тонкий слой пыли. Коринтелиэль передернул плечами и вновь отпил из бокала… «Нет. Все так как обычно… Какое хорошее вино… Нужно допить бутылку… И хватит себя пугать.» С этой спасительной для себя мыслью он допил бокал и вылил в него остатки вина из бутылки.

Миалиэль спала в своей кроватке сладко посапывая носиком, а над ней уже несколько дней склонялось счастливое лицо матери… и не только. К ее колыбели, стараясь успеть за день добраться, шли, ехали и даже ползли все, кто только слышал о ее чудесном рождении. Эльфы, люди, орки и гоблины, даже несколько гномов, которых изменение мира застало на пути из Эльфийского Леса в Горы, они все пытались хотя бы одним глазком увидеть это чудо — маленькую эльфийскую девочку, которая не пропадала на утро, возвращаясь в утробу своей матери. Ее имя уже знали многие — Миалиэль, но большинство называли ее просто Спасительницей или Чудом. Ей даже пытались принести клятву верности или назвать Великой Княжной, но эти попытки не увенчались успехом — мир и его магия спали, как и последние 65 лет, но попытки не прекращались… А мама Миалиэль… (имя ее мамы, так никто и не удосужился узнать, хотя тайной оно не было) просто радовалась своей дочери и надеялась, что вскоре та вырастет, станет красавицей и умницей, выйдет замуж и у нее будут детки, и она сможет радоваться уже внукам. У мам всегда такие простые желания, над колыбелями своих детей — по другому не мечтается…

А во время всех этих происшествий, я ничего не подозревая о них, проходила очередной этап лечения, точнее — рассматривала результат. А посмотреть было на что. Опробовав новый способ восстановления тканей, эльфы-экспериментаторы с необычным энтузиазмом принялись за изобретение его новых вариаций, которые (совершеннно естественно по их же словам) они и испытывали на мне. В результате сейчас я смотрела на свой эльфийский разрез глаз, почему-то вытянутые зрачки (это потом я уже узнала, что меня «липили» по трафаретам, а единственный доступный для снятия модели экземпляр на тот момент — профессор дель Колодье), радужка глаз осталась моего природного цвета — сине-зеленой, только теперь стала больше по размерам и с более выраженным эффектом переменчивости цвета — как контактные линзы одела, брови и ресницы — белые, как-будто выцветшие… Но самое замечательное — не было шрамов… совсем-совсем не было… Я ощупывала свое лицо, шею… даже уши вновь обрели положенную форму… Ну и что, что они стали чуть вытянутыми — не лопоухие как у эльфов и ладно… А вот носик мне не нравился… В норме у меня был он не большой, но и не маленький, с мягким кончиком, такой простой-простой русский носик, который я у себя очень любила… Сейчас же у меня был ровный, аккуратный нос, который смотрелся с новыми глазами и ушами органично, но при этом менял мое лицо существенно. «Тысячи женщин исправляют себе носы за бешенные деньги, пытаются добиться такого результата не за одну оперецию… А я же страдаю… И это после таких повреждений? Вот жеж ДУРА!» Дав себе мысленно «волшебного пенделя», я с искренней благодарностью повернулась к наблюдавшим за мной профессорам.