Урок аппарации тем утром тоже прошёл лучше, чем того ожидал Гарри. Ему наконец-то удалось аппарировать с поворота. У Гермионы тоже получилось это сделать, и она чуть не задушила его от радости. Это привело к замечанию профессора МакГонагалл и волнам зависти от Рона, стоявшего неподалёку, хотя Гарри сложно было понять, было ли это вызвано удачной попыткой Гермионы или же тем, что она обняла его.

Непостоянство дружбы Рона уже порядком надоело Гарри. Ему было непонятно, почему, так завидуя мифическим отношениям Гарри и Гермионы, он всё равно продолжал встречаться с Лавандой? В этом ведь просто не было смысла. Как мог он на самом деле верить сплетням Браун о своих лучших друзьях? »С другой стороны, в этом году поведение Рона редко было логичным».

В этом году вообще мало что имело смысл. Рон вёл себя странно, Чо вела себя странно, Малфой спорил со Снейпом, Сириус уехал заниматься Мерлин знает чем, Дамблдор периодически пропадал на несколько дней, а вся женская половина Хогвартса по какой-то причине начала считать Гарри привлекательным. Шесть месяцев назад Гарри бы подумал, что большая часть всего этого в принципе невозможна. Шесть месяцев назад Гарри бы ни за что не поверил, что Рон бросит своих лучших друзей ради девушки, от которой он был явно не в большом восторге.

Конечно, шесть месяцев назад Гарри был готов проклясть Рона до беспамятства, но дело было не в этом. Дело было в том, что Гарри больше не был уверен, что знает настоящего Рона. Тот Рон, которого он знал, ставил дружбу и семью выше слухов и славы. Они уже прошли через это много лет назад. И Рон тогда понял, что не стоит завидовать вниманию, получаемому Гарри... или нет?

К сожалению, больше Гарри не был ни в чём уверен.

Встреча О.З. тем вечером прошла, мягко говоря, неловко. Рон избегал Гарри и Гермиону всеми возможными способами и открыто показывал своё влечение к Лаванде. Это раздосадовало не одного члена группы, и большинство не постеснялись выразить своё неудовольствие столь неуместным поведением. После того как пятый человек сказал Рону и Лаванде заканчивать или пойти и подыскать себе отдельную комнату, парочка покинула собрание. Для Гарри это стало последней каплей. Рона, бывшего его лучшим другом больше пяти лет, не стало. Он превратился в совершенно другого человека, и Гарри не был уверен, что хотел бы узнать его лучше.

Оставшееся время встречи прошло без каких-либо ещё инцидентов. Чего не скажешь о том, что случилось после её окончания. Пока все расходились, члены Совета зажали Гарри в углу, настойчиво предложив запретить Рону и Лаванде в дальнейшем появляться на собраниях. Предложила эту идею, конечно, Джинни, но, что больше всего удивило Гарри, следующей слово взяла Чо:

— Если Рон и Лаванда считают, что то, чем мы здесь занимаемся, это пустая трата времени, то они могут готовиться к войне самостоятельно, — сказала она. — Когда они соизволят повзрослеть, тогда, возможно, мы позволим им вернуться, но уже с испытательным сроком.

Гарри вздохнул, опустившись на появившийся из ниоткуда стул. Ловушка — вот что это было. Что бы он ни решил, обязательно кого-нибудь да разозлит.

— Вы все с этим согласны? — спросил он, поднимая взгляд. Члены Совета переглянулись друг с другом и кивнули. — Может, для начала сделаем им предупреждение? — предложил Гарри. — Если подобное повторится, они покинут О.З. и больше сюда не вернутся.

— Я не против, — пожала плечами Ханна. — Мы же никогда не говорили, что подобное поведение во время собраний будет наказываться исключением из группы. Да мы вообще не думали, что такая проблема возникнет.

— Но Рон должен был понимать, что делает, — возразила Джинни. — Эти встречи призваны помочь нам всем. И все знают, что личные проблемы должны оставаться за дверью.

Гарри не упустил взгляд, которым Джинни наградила Чо, и то, что та под этим взглядом явно почувствовала себя неуютно.

— Это касается и твоих проблем с братом, Джинни, — как бы невзначай заметил Гарри. — У нас у всех есть сложности, и порой о них бывает трудно забыть. Я не в восторге от поведения Рона и вовсе его не оправдываю. Просто я считаю, что нельзя без предупреждения принимать столь суровые меры. Это чревато новыми проблемами. Я поговорю с Роном и Лавандой. Если они не смогут совладать с руками, то им не стоит возвращаться.

Большая часть Совета согласилась с этим. Лишь Джинни попыталась возразить, но Гарри догадывался, что по большей части это было связано с её недовольством поведением Рона. Больше говорить было не о чем, и члены Совета стали покидать Выручай-комнату. Гарри постарался держаться на расстоянии от Джинни, пока та не успокоится. В конце концов, всем было известно, что темперамент Уизли нельзя было просто так списывать со счетов.

Пока все расходились каждый в сторону гостиной своего факультета, Гарри почувствовал, как его левой руки кто-то коснулся. Обернувшись, он наткнулся на Чо, ободряюще улыбнувшуюся ему. Этого он никак не ожидал. Гарри постарался вернуть улыбку, но, судя по удручённому выражению, появившемуся на лице Чо, получилось у него не очень. Однако Гарри почувствовал слабый прилив надежды. Возможно, их дружбу всё ещё можно было спасти.

Надежда испарилась, едва Гарри вошёл в гостиную Гриффиндора — Рон и Лаванда обжимались, сидя рядом с камином. И снова у него возникло чувство, что эти двое пытаются съесть друг друга. »Они когда-нибудь прерываются?» Глубоко вздохнув, Гарри собрался с духом и направился к ним. Его окутали волны раздражения, отчаянья и зависти, усиливающиеся с каждым шагом. Это было странно. Обычно люди испытывают совсем другие чувства во время поцелуя.

Гарри громко кашлянул, заставив Рона и Лаванду прекратить их поцелуйный марафон и обернуться к нему с одинаково скучающими выражениями на лицах.

— Я лишь хотел сказать вам, что сегодня вечером несколько человек пожаловались на ваше поведение, так что вот вам первое и последнее предупреждение, — строго сказал Гарри. — О.З. создано для тех, кто хочет приобрести навыки, чтобы попытаться выжить в войне. Если вам двоим это неинтересно, то можете больше не приходить. Если вы ещё раз помещаете остальным, как это было сегодня, то мы попросим вас уйти и запретим посещать дальнейшие собрания.

Рон и Лаванда изумлённо уставились на него, молча открывая и закрывая рты. Никогда прежде Гарри не разговаривал так ни с одним гриффиндорцем. В его голосе не было злости, лишь разочарование, смешанное со строгостью — обычно так разговаривали учителя, отчитывающие своих учеников.

Гарри не стал ждать ответа и, развернувшись, направился к лестнице. А что ещё ему было делать? Рон и Лаванда должны были понять, что у их действий были последствия. Им нужно было выбрать то, что для них более важно. Гарри не мог позволить себе и дальше иметь любимчиков. Он не дал Рону потерять место в команде по квиддичу, в результате чуть не растеряв всех остальных её членов. Он не позволит О.З. развалиться на части из-за того, что эти двое не были способны думать ни о ком, кроме себя.

Войдя в спальню, Гарри постарался избавиться от грустных мыслей и сосредоточиться на... да просто на чём-нибудь другом. Ему совсем не нравилось, к чему всё это его вело. Ему не нравилось, что большинство проблем в этом году были связаны с Роном. Почему Рон не понимал, что своими действиями причиняет вред другим?

БАХ!

Гарри быстро обернулся, обнаружив, что весьма раздражённый Рон, захлопнув дверь, сверлит его сердитым взглядом. Похоже, предупреждение было воспринято хуже, чем ожидалось.

— Не могу поверить, что ты делаешь это со мной... с нами, — со злостью прошипел Рон, двинувшись к нему, пока они не оказались нос к носу (ну, настолько, насколько это было возможно). — Мы твои друзья! Это Джинни тебя подговорила? — подозрительно прищурился Уизли. — Она, ведь так?

Гарри ушам своим не верил. Только что он получил все необходимые доказательства тому, что Рон думал только о себе.

— Вообще-то, Совет хотел исключить вас двоих из О.З., — жёстко сказал Гарри. — Они упорно трудились, чтобы научиться всему, что могут, чтобы все остальные члены О.З. вынесли пользу из наших собраний. Ты понимаешь, что такое О.З., Рон? Та группа, за которую вы с Гермионой уговорили меня взяться в прошлом году? — Отступив на шаг назад, Гарри присмотрелся к Рону, а затем покачал головой. — Я ведь больше уже не знаю тебя, — поражённо произнёс он. — Рон, которого я знал, держался своих друзей и семьи. Он никогда бы не бросил нас ради такой сплетницы, как Лаванда.