Гарри несколько раз моргнул. Его разум ещё не совсем проснулся, так что ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чём говорил Ремус.
— Я в порядке, — устало ответил он. Прикрыв рукой зевок, Гарри перевернулся на бок, подавив дрожь в протестующих мышцах. — Когда мы уже сможем отправиться домой?
Ремус рассмеялся и снова провёл рукой по волосам парня.
— Не знаю, сынок, — ответил он весело. — Думаю, скоро, но всё зависит от упрямства Фаджа. После сегодняшних событий Визенгамот вряд ли позволит ему действовать также свободно, как раньше. Не могу передать словами, как я горжусь тем, как ты себя сегодня вёл, Гарри. Я знаю, что твои родители тоже бы тобой гордились. Всего за несколько минут ты сумел сделать то, над чем Орден трудился месяцами. Не думаю, что до этого мне приходилось видеть, чтобы Фадж так краснел.
Гарри пожал плечами, насколько позволили больные мышцы.
— Я просто хотел, чтобы они мне поверили, — тихо сказал он, чувствуя, что снова начинает засыпать. — Я не хотел показаться грубым...
— ...Не беспокойся об этом, — успокоил его Ремус. — Ты сказал то, что нужно было сказать. Фадж перешёл все границы. Если бы это не сказал ты, то это сделали бы мы с Сириусом или Дамблдор. Фадж просто пытается избежать проверки своей работы, которую, надо заметить, он выполняет из рук вон плохо. Так что он не заслуживает ни капли сочувствия.
Вернувшийся Сириус присел на корточки и сжал плечо парня.
— У нас небольшая проблема, — раздражённо произнёс он. — Решение уже принято, но эта ведьма тоже будет там. У неё отобрали палочку, но мне это всё равно не нравится. Хотя Тонкс и заверяет меня, что Амбридж будет связана и находиться под надзором авроров, словно от этого легче.
Ремус просто покачал головой и устало потёр глаза.
— Мне это тоже не нравится, но тут мы ничего поделать не можем, — спокойно сказал он. — Обвинитель и обвиняемый должны оба присутствовать при оглашении решения. Это стандартная практика для подобных заседаний. Просто помни о том, что в этот раз мы будем защищены гораздо лучше. Там будут присутствовать пять членов Ордена, которые проклянут Амбридж при малейшей попытке что-либо предпринять.
Гарри вынужден был признать правоту Ремуса. Для Амбридж было бы равносильно самоубийству предпринимать что-то при таком количестве свидетелей.
— Давайте покончим с этим, — сказал он, снова переворачиваясь на спину и пытаясь встать, однако попытка его с треском провалилась. Он попробовал ещё раз и почувствовал, как чьи-то руки помогли ему принять сидячее положение, заставив его резко вдохнуть из-за быстрой смены положения. Немного отдышавшись, Гарри позволил Сириусу поставить себя на ноги, отчаянно постаравшись устоять.
Сириус и Ремус явно заметили его затруднения, так как сразу подхватили его под руки и помогли преодолеть весь путь до зала, где проходило слушание. Войдя туда, Гарри заметил, что там появился ещё один прямоугольный стол, который также поставили напротив главного стола, за которым заседал Визенгамот. Профессор Дамблдор стоял рядом с левым столом, давая понять, куда им следует сесть.
После того как Гарри опуститься на стул, Сириус и Ремус заняли свои места рядом с ним, готовые, судя по их виду, в любой момент выхватить палочки. Как только Дамблдор тоже занял своё место, дверь справа открылась и вошла рассерженная Амбридж, сопровождаемая Кингсли Шеклболтом и высоким темноволосым аврором, которого Гарри не знал. Запястья Амбридж были связаны, а на рот, кажется, было наложено какое-то заклинание, чтобы ни единое слово не сорвалось с её губ. Увидев подобную картину, Гарри сразу же задался вопросом, что же произошло во время дачи ею показаний.
Шеклболт заставил Амбридж сесть, а сам встал за её спиной, держа палочку наготове. Гарри знал аврора достаточно хорошо, чтобы понять, что тому требовалось всё его самообладание, чтобы воздерживаться от комментариев. Кингсли был удивительным аврором, но его никак нельзя было обвинить в отсутствии чувства справедливости. Он ненавидел то, как Фадж заставил всех верить в то, что ему было нужно. Именно это и подтолкнуло аврора присоединиться к Ордену, по крайней мере, Гарри он своё решение объяснил именно так.
Мадам Боунс кашлянула и сцепила пальцы перед с тобой.
— Сегодняшний процесс служит напоминанием о том, что наше общество не так сильно отличается от маггловского, как нам всем хотелось бы верить, — начала она. — Должна сказать, что я поражена тем, что я сегодня услышала и увидела. Я даже и представить не могла, что когда-нибудь настанет такой день, когда я задумаюсь над тем, чтобы забрать свою племянницу из Хогвартса. Долорес Амбридж, ваши действия в отношении мистера Поттера нельзя ничем оправдать. Вы воспользовались полномочиями, данными вам Хогвартсом и Министерством, чтобы пытать ребёнка и докучать ему в том самом месте, где он должен был чувствовать себя в безопасности, где должен был иметь возможность расти и развиваться. Впредь вам воспрещается приближаться к школе Магии и Волшебства Хогвартс. На вас также будут наложены ограничивающие чары, которые не позволят вам подойти к мистеру Гарри Джеймсу Поттеру ближе, чем на сто метров. Дальнейшее решение по вашему делу будет вынесено после того, как вас полностью обследуют в госпитале Святого Мунго.
Гарри не мог не вздохнуть с облегчением. Он больше никогда не увидит Амбридж, и, если повезёт, то и остальные обитатели Хогвартса тоже. Он едва ли почувствовал, что Ремус сжал его плечо, а Сириус схватил за руку. Ему было слишком сложно осознать тот факт, что всё наконец закончилось. Больше никаких отработок, никакого чтения глупых книг, никакой жабоподобной Амбридж.
— Мистер Поттер, — продолжила мадам Боунс, заставив Гарри удивлённо на неё посмотреть. — Визенгамот хотел бы выразить своё восхищение храбростью, которую вы проявили сегодня. Мы понимаем, что вам трудно было делать заявления, особенно когда те, кто должен присматривать за вами, находятся в несогласии между собой. Мы также понимаем, что человеку с вашим прошлым трудно доверять незнакомым людям, особенно когда те,кому вы, исходя из их положения, должны были доверять, злоупотребляют своими полномочиями. Мы вряд ли сможем выразить словами то, как нам жаль, что вам пришлось вынести такое, мистер Поттер, и в случае с вашим дядей, и с мадам Амбридж. Ни у кого нет права наносить вам физический вред или заставлять вас делать это самому. Прошу, помните об этом. Если подобное повторится, пожалуйста, сразу сообщите кому-нибудь.
Мадам Боунс перевела взгляд на профессора Дамблдора.
— Директор Дамблдор, я потрясена тем, что подобное безобразие могло продолжаться так долго, — добавила она. — Весь ваш персонал и студенты знали об этих отработках, но не сделали ничего, чтобы как-то помешать этому, тем самым лишь потворствуя мадам Амбридж. Вы могли не знать всех деталей, но вы были осведомлены о конфликте между ней и мистером Поттером. Я не знаю, как мистер Блэк и мистер Люпин сидят сейчас рядом с вами, но могу лишь заключить, что они сильнее духом, нежели я. Дабы исключить повторение подобного в будущем, деканы факультетов должны будут информировать своих студентов о формах насилия и поощрять их приходить к ним в случае, если они заметят что-то подобное.
Профессор Дамблдор мог лишь кивнуть, соглашаясь.
— Более того, Декрет об образовании номер двадцать четыре будет отменён, — сказала мадам Боунс, оглянувшись на Фаджа, который, что удивительно, вёл себя очень тихо. — Мы, однако, направим наблюдателя, которого одобрит весь состав Визенгамота. Этот человек будет периодически посещать занятия, чтобы убедиться, что все учителя обращаются со своими учениками в рамках допустимого. В дополнении к этому мы рекомендуем вам, директор Дамблдор, найти кого-нибудь, кто сможет не предвзято беседовать со студентами при необходимости. Также вам понадобится найти замену на пост преподавателя Защиты от Темных Искусств до конца каникул, иначе это сделает министерство.
— В этом нет необходимости, мадам Боунс, — вежливо ответил профессор Дамблдор. — Один человек уже обратился ко мне с просьбой принять его на эту должность. И мне кажется, он сможет оказать ученикам большую помощь в подготовке к годовым экзаменам.
