Серия «Военное детство»

Серийное оформление О. Рытман

© Родимцев А. И., наследники, 1968

© Пинкисевич П. Н., наследники, рисунки, 1968

© Оформление серии. АО «Издательство «Детская литература», 2019

Я возвращался в Киев из военного лагеря с полевых учений и решил проехать напрямик через лес, хорошо знакомый мне еще со времен Великой Отечественной войны. Признаться, очень хотелось снова взглянуть на эти памятные места: здесь, у столицы Украины, бойцам нашей воздушно-десантной бригады довелось, выполняя приказ командования, стоять насмерть.

Двадцать пять лет – время, конечно, немалое. Лес за эти годы неузнаваемо изменился. Маленькие сосенки превратились в высокие деревья, густой березняк у дороги стал очень красивой рощей.

Все же я без особого труда разыскал в высокой траве следы наших блиндажей, и линию окопов, и глубокие воронки от бомб.

Долго стоял я среди этих засыпанных листьями и хвоей, размытых дождями рытвин и бугорков, и в памяти проносились картины сражений.

На высотке[1] у старой могучей сосны я поднял осколок снаряда. Весь изъеденный ржавчиной, он был колюч и тяжел…

Сколько еще здесь было рассеяно такого свирепого, рваного металла! Вот и на мощном стволе сосны зарубцевались три глубоких шрама. Сосна – немая участница великой битвы – простирала над окопами свои ветви, чтобы укрыть наших воинов от смертельного огня.

А теперь она высится на песчаном взгорке, над зеленым раздольем молодого леса как живой памятник тем грозовым дням…

Пожалуй, я слишком увлекся воспоминаниями и не заметил, как стали надвигаться сумерки. До города было еще далеко, а дорога, заброшенная, наверное, со времен войны, готовила неожиданности на каждой сотне метров. Одной из таких неожиданностей оказалась канава, прорытая неведомо когда и кем. Канава была широка, и ветер прикрыл ее прошлогодними листьями.

Машина с ходу ударилась о противоположную кромку канавы, и мотор заглох. Шофер Анатолий вышел посмотреть, что случилось. Вдруг в кустах орешника вспыхнул узкий луч фонарика, потом стало слышно, как хрустят под ногами листья.

Где-то совсем близко звонкий голос выкрикнул:

– Передайте на пост: вижу легковую машину!..

Другой, хрипловатый голос откликнулся:

– Есть передать на пост…

– Как видно, лесники, – заметил Анатолий. – Только очень молоды, судя по голосам…

Я тоже вылез из машины и с интересом ждал появления неизвестных лесных жителей.

Из темных зарослей орешника, похожих на высокую и длинную скирду, на дорогу в свет луны одновременно выбрались трое ребят. Все трое были в шляпах, плетенных из соломы. У каждого на груди – красный галстук.

Тот, что стоял посредине, плотный паренек с фонариком в руке, заговорил первым:

– Разрешите обратиться, товарищи гости… Почему вы здесь остановились? Может, вам нужна какая-нибудь помощь?

– Если мы гости, – сказал я, – значит, вы хозяева?

– Да, здесь, за оврагом, пионерский лагерь «Костер», – отчеканил паренек. – Наш дозорный заметил машину. Почему она остановилась? Как видно, у вас что-то не в порядке?

Мне с первых слов понравился этот бойкий, деловой мальчуган.

– Молодец ваш дозорный! – сказал я, приближаясь к ребятам. – Что ж, давайте знакомиться, лесные молодцы.

Мальчик, стоявший справа, курносый и большеглазый (теперь при свете луны я успел рассмотреть их лица), толкнул локтем товарища и прошептал:

– Смотри-ка… С кем это, Генка, мы встретились! Ну прямо как в кино…

А средний, Генка, выпрямился и поднес руку к шляпе:

– Рады приветствовать вас, товарищ генерал, в нашей «Стране тысячи лесных тайн и сокровищ»!

– Вот это да!.. – усмехнулся Анатолий. – Тысячи тайн?..

Я поблагодарил ребят и пожелал им спокойного сна. Однако уходить от нас они не собирались. Рассудительный Генка сказал:

– И до чего же верно в пословице подмечено, что не было бы счастья, так несчастье помогло. Умница ваша машина, и вы ее не ругайте. Сегодня у нас в лагере большой костер. Айда к нам в лагерь!

– Признаться, ребята, в наш распорядок это не входило.

– Так и в наш не входило! – закричали они наперебой. – А теперь вошло! Мы очень вас просим… очень!

– А что касается машины, – заключил Генка, – мы оставим при ней охрану. Если хотите, механика позовем. У нас дядя Фёдор – профессор по моторам. Он даже в гонках участвовал на приз «Пищевика»… Но, правда, проиграл.

Тут в разговор вступил Анатолий. С машиной произошла какая-то серьезная авария. Он еще не понял, в чем дело. Ребята сообщили, что в лагере есть две грузовые машины и временный гараж, а в гараже у дяди Фёдора полный набор инструментов, яма и тиски.

Надеясь на помощь «профессора» дяди Фёдора, мы двинулись в глубь «Страны тысячи лесных тайн и сокровищ», и световые пятна фонариков заплясали у наших ног.

Так нежданно и негаданно Анатолий и я оказались в гостях у пионеров на широкой лесной поляне, где, мне помнилось, воины нашего соединения отбили четыре яростные атаки врага, где двадцать пять лет назад вся земля была перепахана снарядами и выжжена огнем, а теперь в палаточном городке бурлила сама юность, сама раздольная, неукротимая жизнь.

Все население парусинового города, от самой малой пионерочки до седеющего педагога, встретило нас с шумным радушием, и одним из первых сокровищ в этой стране чудес была душистая, горячая картошка, испеченная в костре и поданная нам к ужину.

А потом мы сидели с ребятами у костра, и пламя то вьюжилось по сухим ветвям, то замирало, и легкие искры кружились над нами. Ребята подхватили песню, и, повторенная лесом, она понеслась далеко над притихшими купами деревьев, над высокими травами полян – до дальней дороги, на которой мы совсем недавно встретили наших молодых друзей.

Как-то легко и просто, совсем без усилия завязалась наша беседа.

В разговоре я случайно назвал два озера, что были неподалеку от нас. Это очень удивило ребят, и они стали многозначительно переглядываться. Шустрый Генка, не выдержав, спросил:

– Как же так… Значит, вы там бывали?

И другие ребята засыпали меня десятками вопросов: когда я здесь бывал, почему, и зачем, и откуда я знаю названия озер?

Пришлось рассказать ребятам о битве, которая гремела здесь два с лишним десятилетия назад и оставила на деревьях, на земле до сих пор не сглаженные временем шрамы.

Пожалуй, редко доводилось мне встречать слушателей более внимательных и чутких. Затаив дыхание, они жадно ловили каждое слово. Двести мальчиков и девочек замерли вокруг костра. Я всматриваюсь в их лица, ясные и открытые, полные сосредоточенного внимания и интереса, и мой взгляд невольно останавливается на одном удивительно знакомом лице.

Где же я видел эту смуглую девочку с отброшенной за плечи косой, с большими черными глазами?..

Память тотчас же подсказала.

Машенька… Отважная разведчица и санитарка… Машенька из Мышеловки! Нет, я не мог этому поверить. Я знал, что никогда больше не встречу Машеньку, тихую, задумчивую девочку, скромную, трогательно ласковую с нашими ранеными бойцами, непоколебимо отважную на передовой. Да и нашей Машеньке было бы сейчас больше сорока лет… Я это отлично знал, но все же не смог сдержаться и спросил:

– Послушай, девочка… Как тебя зовут?

Все обернулись к ней, и она, смущенная, улыбаясь, ответила: