- Они способны подтвердить это?

   - Да, конечно, сейчас я их приведу.

   - Нет, ты останешься здесь. Приведёт кто-нибудь из твоих подчинённых. Если ты солгал, то будешь умиротворён первым.

   - Хорошо. Сержант Скотт, приведите важных свидетелей ко мне, - приказал полковник по связи. - Да, тех самых. Быстро и очень вежливо, ты меня понял? Выполнять!

   - Господин Карлсон... Какую страну вы представляете?

   - Никакую. Я представляю Объединение Солнечных Систем. Нахожусь я здесь с миротворческой миссией спасения. Согласно Кодексу Правил Справедливости, те, кто порабощает другие народы, народности или просто отдельных индивидуумов подлежит умиротворению в случае уничтожения или иной формы истребления этих народов, народностей или отдельных индивидуумов. В иных случаях налагается штраф и наказание на усмотрение Судьи. Меня. Я понятно объясняю? - спросил я.

  У полковника был небольшой шок.

   - Но мы никого не порабощаем! Наоборот, именно мы! Наша страна борется за права всех угнетённых народов во всём мире. Мы тоже стремимся освободить порабощённых от их угнетателей!

   - Не имеет значения, как поработители мотивируют свои действия, единственно верная и истинная интерпретация их действий даётся Судьёй. Я решаю, кто виноват, а кто нет. Ваше мнение меня не интересует, ясно?

   - Что?! Но это неправильно! Нельзя решать за всех, что хорошо, а что плохо! В конце концов, вы должны были спросить наше мнение. Вступить в переговоры, а не взрывать тут всё и диктовать свои условия.

   - Диалог с властью поработителей не имеет смысла, так как в диалоге не участвуют порабощённые народы и их мнение не учитывается. Так же это противоречит Кодексу Правил, - ответил я менторским тоном, словно азбучные истины нерадивому ученику.

  Да, именно так. Вы здесь террористы, а я - миротворец. Это вы дикари и варвары, которых нужно привести к истинному пути процветания и свободе. Жаль, что у меня нет флотилии авианосцев и пары сотен бомбардировщиков-невидимок. Посмотрел бы я на вытянутые морды идеологов-миротворцев, когда их бы приложили бы их оружием в буквальном и переносном смысле.

  Наконец, появился тот самый сержант Скотт, который чуть не бегом тащил за собой троих людей. У всех как у одного были одеты наручники. Полковник почти физически позеленел, когда увидел это. Вспотел он точно не из-за жары.

  Надо же. Может, Кесседи и не был таким уже психом? Всё-таки, такая встряска отлично показывает гнилую натуру многих так называемых "общественных элит". Стоило полковнику столкнуться с чем-то, что выходит за рамки привычного, с чем-то, что попахивает бредом, как сразу струхнул, хотя и старается не показывать этого и продолжать гнуть свою линию. Вот только кобуру он расстегнул зря. Я даже без помощи симбионта вижу направление его мыслей. Сейчас он явно выбирает кого именно возьмёт в заложники: Лауру или её мать. Ганс, похоже, не имеет для него никакой ценности.

  Синяк на скуле Сары явно не от великодушия гостеприимных людей. Думаю, что оставшиеся бомбы я всё-таки взорву. В рамках "разоружения и демилитаризации агрессора", конечно. Кодекс Правил Справедливости - великая вещь, им так удобно прикрываться. Прямо как лозунгами о свободе и демократии. Ведь никто не может доказать, что это - зло. Так и тут: никто не знает, что такое Кодекс Правил Справедливости, но возразить, что его не существует не могут. Прямо как с демократией, все знают, что она есть, как и Справедливость, но никто её не видел. А если и видел, то уже не может об этом рассказать, если только не воскреснет.

  Ключей от наручников у сержанта не оказалось и полковник послал его бегом за ними.

   - Итак, у меня есть несколько простых вопросов к вам, - обратился я к троице, не обращая внимания на потуги полковника меня отвлечь. - Ответ прост: да, нет. Отвечайте честно.

   - Итак. Добровольно ли вас доставили сюда?

   - Нет, - похоже, что Ганс, Сара и Лаура сами не поняли, что происходит. Не удивительно: неподалёку догорали несколько хамеров, в небо поднималось несколько чёрных столбов дыма, то тут то там были видны гильзы, кровь и выбитые взрывными волнами напрочь окна штаба. Это не считая большого количества мелких деталей и изрядно напуганного "местного населения", так сказать аборигенов. Я злорадно улыбнулся от такого сравнения.

   - Их спасли! Мы доставили их из опасного района...

   - Согласно моей информации на свидетелей не одевают индивидуальные средства ограничения подвижности. Добровольно ли вы одели или позволили на себя одеть наручники?

   - Нет.

   - Вас вынудили это сделать?

   - Да, - отвечать стали уже более охотно. Похоже, поняли, к чему идёт дело.

   - Тогда вы являетесь, согласно Кодексу Правил Справедливости заложниками и подлежите освобождению, - я направил руку на полковника. - Вы немедленно разоружитесь и освободите заложников. В противном случае будите принудительно умиротворены.

   - Мне сосчитать до трёх или ты сообразишь раньше? - я выстрелил полковнику под ноги. Дошло. Левую руку я направил в сторону "незаметного" отряда.

   - Вас это тоже касается. Считаю до трёх. Раз, два, три... - что тут сказать. В левой руке у меня был смонтирован гранатомёт. Точнее, автомат с подствольным гранатомётом, но суть от этого не поменялась. Три гранаты быстро умиротворили или вывели из строя всю группу бравых вояк. Полковник после этого чуть ли не зубами скрипнул, после чего приказал не оказывать сопротивления и бросить оружие.

   - Ввиду того, что вы сдались, требуется компенсировать причинённые заложникам неудобства. В качестве компенсации подойдут деньги, техника или иные материальные ценности. Так же подлежит возврату всё имущество, которое вы забрали у угнетённых. В случае отказа поработители подлежать умиротворению. Я доступно объясняю? Срок исполнения не позже 30 минут от оглашения приговора. Время пошло.

  Следующие полчаса я держал местных вояк в ежовых рукавицах, пресекая любые попытки побега, саботажа или иного вредительства. Пришлось поработать "самонаводящимся" миномётом, умиротворяя немногих храбрецов. Симбионт превосходно рассчитывал расстояние, направление и угол под которым в небо уходил очередной приз для героя. Посмертно.

  Случилось даже несколько драк, когда полковник проводил изымание средств, а мне пришлось показательно покалечить нескольких жлобов, что посчитали, что пара лишних баксов для них важнее здоровья. Каждый раз я говорил псевдо-научное обоснование того, почему я решил, что они лгали. "Согласно изменению температуры, пульса и мелкой моторике вашего тела, вы сказали неправду. Это расценивается, как противление Кодексу Правило Справедливости. Приговор: принудительное ограничение дееспособности агрессора", - после чего следовал выстрелы в коленные чашечки и кисти рук. Ходить они уже точно не смогут, как и держать в руках оружие. То есть держать смогут, но толком стрелять из него или как-то ещё воспользоваться - уже нет. Всё-таки я не смог просто пристрелить из-за пары зелёных бумажек, но покалечить - запросто. Учитывая то, что после подобного желающих утаить наличность значительно убавилось.

  Несколько десятков тысяч долларов - не хило для карманных денег для тех, кто их тратит только во время карточных или иных азартных игр. И это военная база в США! Что же тогда творится за военных базах на ближнем или не очень востоке?

  Впрочем, даже знать не хочу, а что всех тут перестреляю. Просто для профилактики.

  Наконец, настала самая ответственная часть. Торжественно собрав всех разоружившихся военных вместе, я проследил за тем, чтобы они дружно ушли прочь с территории базы. До ближайшего посёлка, простите, города им километров десять, если не больше, топать. То есть минимум пара часов ещё есть.

  Ганс, Сара и Лаура вновь были при своих вещах и оружии, а так же при деньгах. Ведь я как-то упустил из виду, что денег у них нет. А пользоваться кредитной карточкой не самая лучшая идея. Поэтому будет справедливо экспроприировать то, что и так ничего не стоит, хотя отчего-то всеми ценится и оставить то, что многими не ценится, но по своей сути бесценно.