Ошо,

На днях я почувствовал: «Ад — это я». Я — в аду. Ад! Должен ли я принять ад, прежде чем я смогу найти блаженство? Я не понимаю, как.

Вслушайтесь очень внимательно в этот вопрос: «На днях я почувствовал: „Ад — это я. Я — в аду"».

Нет, вы не в аду. Вы и есть ад. Само по себе эго — это ад. Как только нет эго, нет и ада. Эго создает как бы вокруг вас конструкции, которые делают вас несчастными. Эго действует, как открытая рана — и тогда всё начинает причинять ему боль. «Я» — это ад.

Именно поэтому Будда говорит: «Достигайте — „не-Я"». «Я» — это ад, «не-Я» — это рай. He-быть — это быть на небесах. Быть всегда — это быть в аду. «Должен ли я принять ад, прежде чем я смогу найти блаженство?»

Вам нужно понять ад. Потому что, если вы не поймете ада, вы никогда не сможете из него выбраться. А чтобы понять, принять — обязательно. Вы ничего не сможете понять, если вы продолжаете это отрицать.

Это — то, что мы делаем. Мы всё время отрекаться от частей наших сущностей. Мы продолжаем отрицать... «Это не я». Так говорит Жан-Поль Сартр: «Другой — это ад». Когда вы что-то отрицаете в себе, вы проецируете это на других.

Посмотрите на механизм проецирования. Что бы вы ни отрицали в себе, вы проецируете это на других. Вам нужно это куда-то поместить. Это — где-то там, знаете ли.

Не далее как вчера одна ученица сказала мне, что она стала очень сильно бояться того, что ее муж захочет ее убить. А ведь у нее очень простой и прекрасный муж, очень простой человек. Редко можно найти таких простых людей. Это, по сути, абсурд — мысль о том, что он собирается ее убить.

Когда она говорила это, муж заплакал. Сама эта мысль была такой абсурдной, что слезы стали капать из его глаз. Очень редко можно увидеть, как плачет мужчина, потому что мужчин учат не плакать. Но он почувствовал так глубоко — что поделаешь? А женщина думает, что муж в любой момент собирается ее задушить. Она словно чувствует его руки на своей шее в темноте. Так что же происходит?

Потом, постепенно, она заговорила о других вещах. У нее нет ребенка, а ей отчаянно нужен ребенок. И она сказала мне, что, когда она смотрит на других детей, она чувствует, что ей хотелось бы убить их. Теперь — уже всё ясно. Ничего сложного.

Она сказала, что ей хочется убить детей — других детей, — потому что у нее нет ребенка, и она не хочет, чтобы кто-нибудь другой был матерью. Значит, убийство есть в ней самой. И она не хочет принять его, поэтому нужно спроецировать это на кого-то другого. Она не может принять, что инстинкт убийства есть в ней, и нужно спроецировать его на кого-то. Очень трудно принять то, что ты — убийца, что у тебя есть мысли об убийстве детей.

И тогда, так как муж — самый близкий человек, на которого проще всего спроецировать, почти как на экран, она начинает проецировать. Теперь бедный мужчина плачет, а женщина думает, что он хочет убить ее.

В самой глубине подсознания у нее, возможно, есть даже мысли о том, чтобы убить своего мужа, потому что у нее, должно быть, действует такая логика — из-за этого человека она не беременеет. Если бы она была с другим мужчиной, она стала бы матерью, а поскольку ее муж — этот мужчина, она не может стать матерью. Она не может принять это. Где-то в подсознании промелькнула тень мысли, что, если этот мужчина умрет, она сможет найти другого мужчину, или что-то вроде этого. И еще — мысль о том, что ей хотелось бы убить чужих детей... Она проецирует на него эту мысль. А когда вы проецируете свои мысли на других, вы — боитесь. И тогда этот мужчина действительно становится похожим на убийцу.

Мы всё это делаем. Если у вас есть часть вашей сущности, которую вы отрицаете, от которой отрекаетесь, куда вы денете ее? Вам нужно будет ее разместить в ком-то. Так индуисты проецируют что-то на мусульман. Мусульмане проецируют на индуистов. Мусульмане думают, что индуисты очень хитры. Индуисты продолжают считать, что мусульмане очень опасны, агрессивны, что они убийцы, мошенники.

Индия продолжает проецировать на Пакистан; Пакистан всё проецирует на Индию. Китай продолжает проецировать на Россию; Россия проецирует на Америку; Америка проецирует на Россию. И все они отрицают, что все эти вещи есть в них самих.

Просто посмотрите! Америка вооружается, Россия вооружается. Теперь это соревнование вышло за разумные рамки. Люди, которые понимают это, говорят; «Сейчас абсолютно безумно продолжать накапливать оружие, потому что у нас уже есть больше, чем нужно, — больше в семь раз! Земля слишком маленькая, мы можем разрушить семь таких планет, как Земля! Мы можем убить каждого человека по семь раз! Конечно, это не нужно. Один человек умирает только один раз. Нет необходимости. Мы способны к сверхубийству. Но мы всё еще продолжаем создавать оружие».

И теперь проблема — в том, что Россия продолжает вооружаться, видя абсурдность этого,— теперь куда и как складывать оружие? Но как сделать это так, чтобы всё это поняли? Россия уверена, что Америка следит за ней, собираясь уничтожить ее. Вот — убийца, поэтому нам нужно готовиться, быть готовыми к войне. То же происходит и в Америке. Обе страны проецируют друг на друга, и обе боятся.

Продолжаются войны, продолжаются конфликты, продолжается насилие... Это будет до тех пор, пока человек не придет к пониманию, что нужно не отрицать что-либо в себе самом, но принять это. Вновь примите это в свою естественную целостность, потому что отвергнутая часть создаст для вас множество проблем. Что бы вы ни отрицали, вам придется поместить это куда-либо еще. Вы будете проецировать это на кого-нибудь. Отрицаемая часть станет проекцией. И глаза, которые проецируют, живут в майе, в иллюзии. В таком случае они не видят реальности.

Жан-Поль Сартр говорит: «Другой — это ад». Здесь — то, что нужно понять. Вы сами всегда думаете так. Он — просто выражает очень распространенное непонимание, выражает всеобщую иллюзию. Если вы несчастны, вы думаете, что вас делает несчастным кто-то другой. Если вы злы, вы думаете, что вас разозлил кто-то — ведь всегда есть кто-то еще.

Если вы злы — злы именно вы. Если вы несчастны — несчастны именно вы. Никто не делает вас таким. Никто не сможет разозлить вас, если вы не решите разозлиться сами. И в таком случае каждый может также оказать помощь, так как каждого человека можно использовать как экран, и вы можете проецировать на него. Никто не сможет сделать вас несчастным, если вы сами не решите быть несчастными. Но тогда уже весь мир помогает вам быть несчастными.

Ад — это собственная личность, а не кто-то другой. Сама мысль «я отделен от мира» — это уже ад. Отделение — это ад. Отпустите эго, и вы внезапно увидите: всё несчастье исчезает, исчезают все конфликты. «Должен ли я принять ад, прежде чем я смогу найти блаженство?»

Конечно, именно так. Вам надо будет принять и понять. При таком принятии и понимании адская часть будет выбрана обратно в целостность. Ваш конфликт растворится, ваше напряжение растворится. Вы станете более единым, вы больше будете вместе с собой. И когда вы будете вместе, понятие эго исчезнет.

Эго — это дискомфорт. Когда вы разделены на части, когда вы живете разделенно, двигаясь во многих измерениях, направлениях, одновременно друг против друга... когда вы живете в противоречии,тогда эго растет.

Вы когда-нибудь ощущали свою голову, когда она не болит? Когда у вас болит голова, вы чувствуете, что она — есть. Если же головная боль исчезает, то и голова словно исчезает. Когда вы больны, вы чувствуете тело. Совершенное здоровье — это отсутствие его. Вы совсем не чувствуете тело. Вы можете забыть о теле; незачем помнить о нем. Совершенно здоровый человек — это тот, кто не осознает своего тела; он уже не знает о том, что тело у него есть.

Ребенок — совершенно здоров. У него словно бы нет тела. У старика же — тело большое. Чем старше становится человек, тем больше болезней, заболеваний, конфликтов на нем оседает. И тогда тело не функционирует так, как должно, оно — не в гармонии, не в соответствии. Тогда человек чувствует тело.