- Странно, - сказал Накир и оглянулся на старшего.
Более, чем. Словно я на болоте провалился в какой-то пустой сон, который в свою очередь тоже куда-то там провалился. Вдобавок это обстоятельство дополнял ряд других странностей. Может быть, из дознавателей удастся что-нибудь вытянуть? Ненавязчиво и незаметно. Исподволь, исподтишка.
- Следствие - та же добыча гелия на обратной стороне луны. И с какого времени у вас началось? - спросил Мункар.
- В какой-то момент уснул в своем номере, а очнулся уже в карантине.
Я решил пролонгировать свою амнезию. Представить как прогрессирующую. Пусть думают, что их домогательства усугубляют мою болезнь.
Лицо Мункара в ответ на моё враньё осталось непроницаемым.
- Вообще-то у нас есть средства заставить вас вспомнить - от элементарного гипноза до новейших озарений в области химии, - сказал он. - Не говоря уже о прямом физическом воздействии на организм, подверженный ощущениям боли.
- Уснул в нумерах, а проснулся другим человеком, - съязвил Накир. - Кстати, не этот ли ретранслятор в тот день монахи взорвали?
Я не воспользовался лазейкой. Младенцу ясно, что взрывать надо сразу несколько, ибо зоны действия ретрансляторов перекрываются. Конфигурация базы меняется параллельно конфигурации мозга. И когда в трансляции трафика возникает сбой, то приём возобновляется несколько запоздалой базой. Факт стыка текущей конфигурации мозга с запоздалой конфигурацией базы у них называется спайкой. Это не страшно. Но нежелательно.
Другое дело, что одну из моих баз могли отключить. И восстановить меня в новом теле именно из этой базы. Зачем? Чтобы скрыть, спрятать от меня выход. Для этого надо обладать огромными полномочиями. Кто подобными обладает? Гарт.
Сознание того, что ты не весь, удручает. Словно ты частично убит. Мне насчет Гартамонова еще в карантине приходило в голову: версия, ничуть не хуже всяческих амнезий. Однако возникает другой вопрос: цель?
- Хотя нет, не годится, - отмёл монахов Накир. - Прочие потерпевшие фигуранты прекрасно всё помнят. Да вот, пожалуйста. У нас все ходы записаны. Можно, шеф? - Он выхватил из папки несколько рукописных листов. - Регламент допроса не предполагает, но я зачту. Дело Љ 117 дробь 32, том первый, страница одиннадцатая. Действие третье. Эта якобы бойня состоялась в восемнадцать примерно ноль-ноль. Или чуть раньше. Вот что нам пишет Павлов в своих посмертных записках. "Это Лесик меня привлек, и я соблазнился. Он давно собирался и меня с собой помышлял, и не таил эту мечту даже от случайных знакомых. Обещал эту вылазку оплатить, а на халяву и преставиться в кайф. Да, я виноват, и поначалу хотел отказаться, но потом понял, что очень хочется четырех вещей: попробовать, зависнуть, вернуться и вам рассказать. Оно бы так, да вот, собака-судьба... С самого утра у меня не заладилось. Не с той ноги встал, сунул не в ту галошу. Однако подумавши, обул сапоги. Да индюк тоже ведь думал, да видать не судьба. Эта судьба (в скобках: собака) за нами от шоссе увязалась, и по пути к болоту Лесик ее приручил. А как говорит мой папаша: мы ответственны за тех, кого приручаем, и тем более - кого родим. Уж не знаю, кому этот пес рожденьем обязан, может, хозяйский, а может бездомный какой, но только этот баскервильский бастард отправился на болото с нами. Волоча за собой волчий хвост жестоких последствий. Если бы точно знать, что такие окажутся эти последствия, обрубил бы ему этот хвост, сделал купаж. И ведь предчувствие было! Я, обычно такой решительный, нерешительно ему говорю: может, бросим собаку, Лесь? А он: мол, друзья его, Боря Доберман и Миша Пинчер, отправляясь в потусветное плавание, непременно с собой собаку берут.
- Дались ему эти собаки, - проворчал Мункар.
- Собаки, между прочим, умеют влиять на луну, а луна в свою очередь - на человечество, - сделал сноску Накир. - Так. Черт. Где это я... "... если бы этот пес не погнался за кошкой. У меня эта кошка в башке не укладывается: откуда взялась? С неба спустилась? Или, кочуя с кочки на кочку, с дальнего болота пришла? Однако эта болотная тварь таки появилась и принялась прохаживаться, держа хвост трубой, из которой валил дым. Провоцируя и подначивая, представляя собой собачий соблазн".
Он почти декламировал, читал с упоением - словно сам это все сочинял, подбирал слова, выбирал выражения, и в плетении словес достиг высочайшего мастерства. Да и я сам сообразил, что эти издевательские "показания" сфабрикованы кем-то из следователей. Скорее всего, Накиром: очень уж речевые обороты схожи. Что меня тут же натолкнуло на догадку иного рода: Накир - Алик и есть. Я понял, что с самого начала допроса подсознательно это подозревал и присматривался: глаза, повадки, привычки, словечки, образ мышления, построение фраз. И обоим присуща эта полицейская развязность - что-то вроде мелкого местного хулиганства. Да Алик с Лесиком и не скрывали, что были подставой. Так почему бы этой подставе не быть в штате и не лично провести допрос? Однако пока идентификатор заблокирован, возможности удостовериться в этом не было.
- Ты, братец, опускай про собак, - посоветовал ему Мункар.
- Внимание. Сейчас будет секретно, - сказал Накир. - "Кроме того - можно немножко правды? Этот Лесик что-то на власть ополчился, в жесткую оппозицию встал..." Так, это
вас не касается... "свергнуть власть тирании. Или, дождавшись демократии, прийти к власти законным путем. Как говорит... говорит Доберман-Пинчовер..." Так, тут опять
про собак...
Тексту было тесно на лицевой стороне, Накир перевернул на обратную.
"...Если б не эта камышовая кошка, которая кинулась на него. Собака тоже могла бы, как кошка, исподтишка. Но считает, что это нечестно. Баскервиль зарычал, и кошка тут же пустилась бежать. Все встрепенулось во мне. И фибры души, и мышечные фибриллы. Я чуть сам за кошкой не кинулся, да и рванул бы, если б не коп. Странно, я почти не удивился его появлению, только сразу решил, что кошка эта копа была, и сейчас нам всем за нее не поздоровится, который в панике ничего не понял и стал палить. Лесик залёг, а он подскочил и дважды ударил его лежачего. Пасагом по чепени, как говорит мой логопед. Другой мне наперерез бросился, открыв пасть и вопя, словно вурдалак, хлебнувший дурной крови. Я решил, что у него дурные намерения. Вы же знаете, что это за уроды. Он меня ухватил и стал выкручивать руку, хотя надругаться над мной. (Так и написано. Хотите взглянуть?) Уж не знаю, как я иссобачился, но только вырвался и побежал, слыша вослед выстрелы". Странно, - он повертел листок. - Тут про вас до сих пор ничего нет. А вчера еще было. Может, то был черновик. Я ж присутствовал, когда он писал показания. Как раз передавали "Хованщину" по MTV.
- Напишет. Вот только руку вправят врачи, - сказал Мункар.
- Так... Тут зачеркнуто, тут многоточие, тут у него тоже сомнения. Понимаете, мы им вшили каждому по детектору лжи, и теперь они, если врут, то запинаются и краснеют. "Этим выстрелом отрывая душу от тела... с болью расстаться с телом..." В общем, ему типа отвратно. Тошнит, болит, никому не пожелаю - в таком духе. "А голова уж парит над туловищем, словно точка над i. Гляжу я на это, а сам гадаю: помер иль померещилось? Нет, помер. Я внизу, в длиннополом пальто цвета хаки, в сапогах. Или в галошах? Нет, в сапогах. Голова то отскочит, то прискочит опять. Различные чувства объяли меня: и ужас от происшедшего, и нежная привязанность к своей шкуре. Представьте, что ваше тело убито, а вы - между молотом и наковальней, меж раем и адом, верхом и низом, между небушком и землей. Между волком и собакой, а скорее - меж кошкой и псом... Пес вдруг бросил преследование и задрал голову вверх, на меня. Видя меня парящим, он завопил. Человек для животного непредсказуем и часто ставит собаку в тупик. Не сочтите за сочинительство, но это истинный факт. Тело меж тем рухнуло. Всё вскричало во мне: я с этим телом связан узами родства! Верните душу телу, а тело - общественности! А оно лежит, корчится, кончиться не может никак. Да и позвольте: как же можно не быть? Однако вижу: кранты - словно открыли кран, словно бьет из меня фонтан, среброструйный, сверкающий, увеличивая посмертный восторг раз в сто или даже в тысячу..." Ну, это поэзия, это не надо. Как говорит мой сантехник: если крану кранты, то крути, не крути, а уж ничего из него не выкрутишь. "Уж коли душа вылетела, то обратно уже не влетит... Ну, тут уже отвлеченности... Зависнув, словно пес в небесах... То ли воет проклятый пес, то ли свистят архангелы... И больше я ничего не знаю, а поэтому - не скажу".
