– Ну это была ваша инициатива, мэм, – вежливо напомнил Кроуфорд.
– Да знаю, – Лэйсон бессильно откинулась на спинку кресла и обвела всех хмурым взглядом. – Вот, господа. Кто из вас думал тридцать лет назад, что «Лунный Свет» обернется для Америки катастрофой?
– Обстоятельства, мэм… – начал Коэн, но Президент, скорчив недовольную гримасу, перебила его:
– Все я понимаю. Обстоятельства. Извините меня за выброс эмоций, господа, вы не заслуживаете такого тона. Этот Совет… Эти министры… Порой мне кажется, что все бесполезно, что ничего уже невозможно исправить. И эта наша субмарина. А если бы боеголовки были активированы?
– Боеголовки активируются с вашего «черного ящика», мэм, – осторожно напомнил Коэн.
Президент тяжело вздохнула и с надеждой взглянула на Кроуфорда:
– Рэй, ведь у вас на все есть ответ… Что нам делать? Только прошу вас, не надо про новый мир и поступательное развитие человечества. У нас конкретная угроза, и нужны конкретные шаги.
Экс-вице-президент медленно поднялся с кресла, подошел к небольшому столику, на котором были сервированы несколько хрустальных графинов со спиртным, немного постоял, размышляя над выбором, и плеснул себе в бокал выдержанного бренди.
– Что делать, Кэрол? – он обернулся и посмотрел на Президента грустными глазами. – Это, пожалуй, один из тех моментов, когда я бы не делал ничего.
– Ничего? – удивленно переспросила Лэйсон.
– Ничего, – утвердительно кивнул Кроуфорд. – Давайте еще раз взглянем на ситуацию. Америка находится в очень тяжелом, даже можно сказать в критическом положении. К сожалению, с момента распада Советов сорок лет назад мы не приобрели новых друзей и союзников, а старые, вроде Европы, полностью деградировали, и рассчитывать на них сейчас нельзя. Более того, большинство людей на этой планете вполне обоснованно считают нас откровенно враждебной, злобной, эгоистичной нацией и обвиняют во многих грехах.
– Ну не каяться же нам перед всеми! – с вызовом бросила Президент.
– Не каяться. Нам все равно никто не поверит. К тому же мы считаем, что всегда правы и в наших неудачах виноват кто-то другой. Но я это к тому, что рассчитывать мы можем только на себя, – Кроуфорд сделал небольшой глоток бренди. – Здесь главное – правильно оценить свои возможности. А возможности наши сейчас весьма и весьма ограничены. Экономический потенциал основательно подорван, финансовое влияние полностью утрачено, ресурсы на пределе, военное присутствие в мире сворачивается, даже территориальная целостность под угрозой. Америка больше не может влиять на события в мире.
– Мы все это знаем, Рэй, а дальше что? – не выдержала Лэйсон.
– Дальше все просто. Если мы не можем влиять на события в мире, это будут делать другие. В данном случае – Россия и Китай.
– А не может быть так, что или Россия, или Китай? – осторожно спросил Коэн. – Может еще раз попытаться вбить между ними клин? Поссорить? Ну там… антикитайские погромы организовать, самолет их пассажирский сбить на Дальнем Востоке, отстрелять крупного бизнесмена. Я уверен, наши мастера из ЦРУ даже сейчас смогут подобрать несколько стоящих вариантов.
– Это вряд ли получится, – покачал головой Кроуфорд. – Во всяком случае, все попытки до этого закончились провалом. Последние несколько лет русские и китайцы действуют слаженно и, я бы даже сказал, синхронно. У них образовался прочный тандем, чтобы противостоять нашей э… исключительности. Боюсь, разрушить такое партнерство будет очень сложно, ведь их объединяет общность глубинных целей, а не сиюминутные интересы. Это пока еще не полновесный союз, но оба государства уже осознали, что поодиночке они просто очень сильны, а вместе – глобальная доминирующая сила, даже большая, чем Америка в период нашего расцвета тридцать лет назад. Это значит, что их авторитета и влияния может хватить, чтобы на Генеральной Ассамблее ООН принять резолюцию, обязывающую нас разоружиться.
– Плевать мы хотели на их резолюцию! – резко бросила Лэйсон. – Они нам ничего не смогут сделать, пока у нас есть армия. Разве только санкции.
– Санкции сами по себе для нас не так страшны, – продолжал размышлять Кроуфорд. – Даже в полуразрушенном состоянии Америка – вполне самодостаточное государство. У нас на некоторое время хватит еды, энергии, других ресурсов. Тем более что скоро наступит вулканическая зима и всем сразу станет не до санкций. Вы говорили, что у нас значительный избыток продовольствия. Поверьте мне, через год это будет очень серьезный инструмент влияния, даже более мощный, чем влюта или золото. Я думаю, они затеяли эту игру не ради санкций. У них есть другая большая цель, и этой цели они должны добиться в относительно короткий промежуток времени.
– И что это за большая цель? – вскинув брови, спросила Президент.
– Думаю, они хотят полностью уничтожить Америку. Во всяком случае, в ее теперешнем виде.
– Ну что вы, Рэй! – нервно рассмеялась Лэйсон. – Нас нельзя уничтожить. Даже в нынешнем состоянии мы…
– Именно… – мягким голосом прервал ее Кроуфорд. – Даже в нынешнем состоянии мы представляем угрозу для новой доминирующей мировой силы – коалиции России и Китая. А что будет, когда мы восстановимся после катастроф? Ведь, несмотря на всю «мягкость» своих действий, Пекин и Москва преследуют вполне конкретные цели. Им надо выстроить новый, по их мнению, более справедливый миропорядок, чем тот, который пытались построить мы через глобальную проекцию собственной силы и исключительности. Это сейчас мы не можем ответить китайцам на удары по Йеллоустону и Ла Пальма, но они знают, что пройдет время и ответный удар Америки последует. Причем мы не будем сдерживать себя в вариантах. Удар будет жестоким и смертоносным, и он, скорее всего, полностью уничтожит Китай. Для китайцев разрушение Америки – это вопрос выживания их нации в будущем. Как бы вы поступили на их месте? Ждали нашего ответного удара или добили противника, когда он, стоя на коленях, истекает кровью? Не забывайте, «Лунный Свет» все еще делает свое дело. Противоядия от него пока не найдено и, скорее всего, не будет найдено вообще. Через двадцать лет китайцев останется не более трехсот миллионов. А триста миллионов гораздо легче уничтожить, чем миллиард. Нет., Им надо действовать именно сейчас. И лучше действовать не одним, а подтянуть к себе мощного союзника, которым и является Россия с ее модернизированными из-за нашего бездумного давления армией и ядерными силами.
В кабинете на несколько долгих секунд повисла напряженная тишина.
– Черт подери, Рэй, они не посмеют напасть, – осознав правоту экс-вице-президента, проговорила Лэйсон. – Мы возвращаем на территорию США войска со всего мира, подтягиваем флот. Ядерное оружие, в конце концов… Мы уничтожим любого, кто посягнет на нашу независимость. Они ведь не самоубийцы!
– Вот именно, Кэрол, они не самоубийцы. И это меня беспокоит больше всего. Если бы Россия действовала одна, я бы мог поверить в то, что она надеется победить нас военными средствами. Но если русские планомерно двигаются в направлении открытой конфронтации вместе с Китаем, значит, у них есть аргумент, которому мы ничего не сможем противопоставить. Значит, они не просто надеются, они уверены в том, что победят, иначе бы Китай не ввязывался в конфликт.
– Бог мой! Все это слишком сложно. Что нам делать сейчас? – почти взмолилась Президент.
– Ждать, – Кроуфорд задумчиво посмотрел на опустевший бокал. – Ждать и не делать резких движений в отношении Пекина и Москвы, чтобы их не спровоцировать. Ты правильно поступила, что не отдала приказ привести наши ядерные силы в пусковую готовность. Это показало, что мы не хотим конфликта. Возможно, они воспримут это как сигнал к тому, что мы готовы к переговорам, и вступят с нами в контакт. В любом случае надо ждать их следующих шагов. Надо посмотреть, насколько жесткой и обязывающей будет резолюция Генеральной Ассамблеи. Я не уверен, что наши дипломаты в нынешней ситуации смогут на нее повлиять. Голосов европейцев здесь будет явно недостаточно, а весь остальной мир может проголосовать так, как захочет Россия и Китай. После резолюции не надо идти на открытую конфронтацию. Мы объявим, что понимаем озабоченность мирового сообщества, настроены на конструктивный диалог и нам надо время, чтобы изучить документ. За это время мы и выработаем следующие шаги. В любом случае, если мы не подчинимся резолюции им понадобится еще одно голосование.
