Других разведчиков, Николая и Виктора, вместе со своим заместителем Алексеем капитан отправил в соседние бригады, чтобы наладить связи и скоординировать совместные действия в соответствии с требованиями штаба Западного фронта.

Сам командир группы с вернувшимися Хасаном, Борисом, Рудольфом и проводником отправился на встречу со связной, от которой в дальнейшем будут поступать необходимые сведения и через нее будет налажена связь с нашими людьми в частях РОА (Русская освободительная армия). Через несколько дней они вернулись усталые, но довольные. Встреча состоялась и была успешной. С помощью этой связной им удалось перетянуть многих солдат и офицеров РОА на нашу сторону.

А когда, по данным разведки, противник начал передислокацию войск на участке железной дороги Витебск — Орша, командир группы направил в район станции Богушевская Хасана, Бориса, Рудольфа и Николая, чтобы вывести ее из строя. С помощью проводника, данного Гудковым, ребята, несмотря на начинающуюся распутицу, сумели добраться до цели и выполнить задание.

У меня остались самые светлые воспоминания об этой группе: смелые, неугомонные, веселые ребята и совсем еще девочка, радистка Сана, нежным голоском исполнявшая нам песни «Землянка», «Жди меня» и другие.

К сожалению, очень скоро началась жестокая блокада фашистов против партизан. О дальнейшей судьбе этой группы мне ничего не известно. Были слухи, что при попытке вырваться из окружения на озере Палик наши друзья попали в плен и бежали, но, несмотря на это, командир группы был осужден. Мне как-то трудно было в это поверить.

Теперь я могу уточнить некоторые имена: командир — Георгий Кириллович, Алексей — Феофилактов, Хасан — Хасанов Мингали Мингазович, Борис — Буланов Афанасий Иванович, Николай — Самусев, Виктор — Бахолдин, Сана Карелина — Добрыш Сусанна Владимировна.

Полтора месяца наш пятый отряд находился на своеобразном отдыхе в деревне Бояры после тяжелых боев в Черее и Лукомле. Партизанская жизнь в нашем гарнизоне шла своим чередом. В основном в этот период наш отряд нес гарнизонную службу, находясь на южной стороне партизанской зоны. Отряд выполнял также небольшие боевые операции. Отдельные группы партизан минировали небольшие мосты, дороги противника, рвали связь и производили заготовку продовольствия, что к весне становилось все труднее и труднее. Да и одежда и обувь у партизан сильно поизносились. Нужно было как-то решать все эти проблемы.

На одном из совещаний в начале марта 1944 года в штабе бригады было принято решение: «С целью расширения территории нашей партизанской зоны, а также с целью приближения партизанских гарнизонов к основным стратегическим дорогам противника перебазировать наши отряды ближе к железной дороге Орша — Минск». Согласно этому решению нашим двум отрядам, первому и пятому, было приказано занять деревню Колодница около озера Селява. Другие отряды бригады также передислоцировались ближе к этой дороге. Этим перебазированием отрядов была также создана своеобразная буферная зона из партизанских гарнизонов на южной стороне большого партизанского гарнизона в Черее.

10 марта мы заняли Колодницу. Первый отряд Цымбала расположился на южной окраине деревни, а наш отряд — на северной половине этого населенного пункта. Для штаба отряда мы выбрали добротный дом в середине деревни, на ее западной стороне. Нашими хозяевами оказались довольно молодые, очень приветливые и доброжелательные люди. Хозяин дома Крышень Лазарь Арсеньевич был высокого роста, худощавый, с приятным открытым лицом. Такой же, очень похожей на своего мужа, была и его жена Александра Мироновна. Какая-то особая любовь проявлялась к нам, партизанам, в этом доме.

Нужно сказать, что к весне нам становилось все труднее и труднее обеспечивать партизан отряда продовольствием, и поэтому, посоветовавшись с хозяином дома, мы приняли решение организовать среди мужчин — жителей этой деревни — артель рыбаков для подледного лова рыбы на озере Селява. Чтобы это организовать более надежно и успешно, мы пошли на небольшую хитрость, хотя этого, наверно, и не надо было делать. Командир отряда Агапоненко собрал всех мужчин деревни и объявил им:

— Товарищи! В целях ускорения нашей победы над ненавистным врагом мы решили мобилизовать всех мужчин деревни в возрасте от 18 до 55 лет и зачислить их бойцами в наши отряды.

Агапоненко замолчал и оглядел всех присутствующих жителей деревни. А на собрании были не только мужчины, но и женщины. После его слов мужчины сидели нахмурившись, опустив свои головы. Видно, не очень-то их прельщала наша партизанская жизнь, да и от насиженных домашних очагов не хотелось уходить мужикам. Но каждый про себя думал, что воевать-то нужно, а что делать? Наступила неловкая пауза. И тогда Агапоненко, улыбнувшись, сказал:

— Ну вот что, мужики! Что-то вы не очень тепло встретили мое заявление о мобилизации. Я понимаю вас: дома на печке, конечно, куда лучше сидеть, чем воевать. Но воевать-то нужно! Кто же освободит от ненавистных фашистов родную всем нам Белоруссию?

— Это, конечно, так. Мы все понимаем, — заявил один из стариков, — но у нас и оружия-то нет. Чем воевать-то?

— Ну ладно! — согласился Агапоненко. — Действительно, пока у вас нет оружия, да и сами мы лишнего оружия не имеем. Поэтому у нас есть к вам вот такое предложение. Вы пока будете воевать на трудовом фронте. Организуйте артель рыбаков и приступайте к ловле рыбы. Будете снабжать нас рыбой. Вот это и будет вам первая боевая задача.

И сразу же мужики как-то оживились и в один голос заговорили:

— Вот это нам сподручно! Рыбой мы вас обеспечим. Что и говорить! Вот это наше дело!

Совсем повеселевшими мужики расходились с этого собрания. Через несколько дней после собрания на столах у наших партизан появилась отличная свежая рыба. С продовольствием в отряде вопрос был частично решен.

После гибели Заикина с его товарищами дело с выходом подрывников на железную дорогу как-то не получалось. Один из опытных подрывников Палаш Михаил был теперь командиром взвода, и мы решили его на такое трудное задание пока не посылать. Остался в живых только еще один подрывник — это рядовой Красаев, который ходил в свое время на железную дорогу вместе с Заикиным, Францем Питчем и молодым партизаном, теперь нашим комсоргом Игнатовичем В.

Посоветовавшись с командиром отряда, мы решили для разведки послать в сторону железной дороги Красаева и сына Хващевского Сергея Афанасьевича — Николая. Коля Хващевский за этот год, находясь в партизанах, подрос и несколько возмужал. Вот мы и решили послать его в эту разведку.

— Хлопцы, — напутствовал Агапоненко этих разведчиков, — вам нужно будет пока разузнать, как обстоят дела на железной дороге. Где и как она охраняется немцами, нет ли возможности где-нибудь скрытно подойти к ней, чтобы заложить мину? Но будьте осторожны. Хоть и холодная стоит еще погода, но в деревнях на ночлег не останавливайтесь, а лучше по очереди поспите у костра где-нибудь в лесу. Разведаете и возвращайтесь домой.

Хоть и обещали наши разведчики не останавливаться на ночлег в деревне, все же этого обещания они не сдержали. Когда через два дня они возвращались в Колодницу, то, сильно утомившись от многих километров пройденного пути и большого напряжения нервов и сил, они все же не удержались от соблазна и решили зайти ночью в одну из небольших деревень, окруженную со всех сторон лесом. Они совсем не знали, что в нескольких километрах от нее находится деревня Плоское, где был полицейский участок.

Зайдя в эту небольшую деревню, они в крайнем доме попросили обогреться. Дом этот находился рядом с лесом, и в нем, оказалось, жила старая женщина-беженка из Смоленской области. Она люто ненавидела Советскую власть и сотрудничала с полицаями Плоского. С поддельной приветливостью встретила она наших разведчиков. Попыталась расспросить, откуда они. Накормила их вареной картошкой без хлеба, и когда они, утолив голод, уснули, она оделась и почти бегом устремилась в Плоское, к своим знакомым полицаям.