— Ммм!.. Шестнадцать левов стоит! — ответила я и ушла в гостиную.

Папа сидел на своём обычном месте у открытой балконной двери и читал газету.

Я только обняла его, а папа погладил меня по голове. С тех пор как ходим вместе на рыбалку, мы понимаем друг друга без слов.

Потом мы весь день делали с мамой торт, готовили ужин, занимались уборкой, протирали мебель. Под вечер занялись бутербродами, а папа пошёл за вином и конфетами.

Как только включили радио, раздался звонок в дверь. Уже одетая и причёсанная, я выбежала в коридор и встретила дядю Рангела. Он подал мне большой пакет и сказал:

— Расти большая, Ани!

Дядя Рангел и тётя Мария поцеловали меня, и мы вошли в гостиную.

Не успели поговорить, как у входа снова послышался звонок.

На этот раз приехали Афанасий и тётя Радка.

Они тоже вручили мне большой пакет. Такие большие подарки я получала впервые.

Пока в гостиной стоял шум-гам, я ушла в спальню и раскрыла первый пакет. Там был новенький зелёный рюкзак, как будто сделанный специально для меня. До сих пор я ездила на рыбалку с маленьким потёртым рюкзачком, валявшимся у нас дома с незапамятных времён.

Афанасий подарил мне чудесную катушку с леской. За двадцать четыре лева, как он любил говорить. Кроме того, в пакете были крючки, поплавки, два мотка лески про запас — одна потоньше, другая потолще, специальная книжечка для хранения крючков, пластмассовая коробка для приманки и новёхонький садок.

Пришли другие гости. Были среди них и дети и взрослые. А когда уселись все вокруг стола и дядя Рангел произнёс маленькую речь, все захлопали в ладоши.

— Это ещё не всё! — продолжал дядя Рангел. — Мы с Ани неразлучные друзья. Палит солнце, льёт дождь, она всегда с нами; встаёт рано, днём не спит, ест что придётся, но она с каждым днём становится здоровей и румяней. Ани — заядлая рыбачка, она отлично сдала экзамен. Позвольте же мне от имени всей рыбацкой дружины вручить ей членский билет и от души поздравить её…

Дядя Рангел обошёл стол, приблизился ко мне и поцеловал меня в лоб.

— Поздравляю тебя, теперь ты настоящий рыболов-спортсмен!

С этими словами он вручил мне голубенькую книжечку, точно такую же, какая была у Афанасия.

Я открыла её.

Первым делом я увидела свою фотокарточку. Да ещё в рыбацкой куртке. Слегка прищурилась, немного лохматая, но весёлая и довольная. А дальше — марки, печати, всё как надо…

Что было потом — не помню. Я была сама не своя от счастья. Другие дети смотрели на меня с завистью, я же почувствовала себя вполне взрослой и сделалась ужасно серьёзной.

Гости засиделись допоздна. И я вместе с ними. В день рождения и в тех случаях, когда мы с папой собирались на рыбалку, меня не заставляли рано ложиться спать.

Наконец мы остались втроём у неубранного стола.

Папа выпил газированной воды и сказал:

— С завтрашнего дня я в отпуске. Теперь мы можем ездить на рыбалку сколько душе угодно.

— Какая рыбалка? — недоумевала мама. — Мы же собрались в Варну.

— Самая настоящая рыбалка! — заявил папа. — Только поедем мы не в Варну, а в Созо́поль. Так условились. Едем все вместе — и Рангел, и Афанасий. Вот где лов!

— Посмотрим. Может, хоть там удастся полакомиться рыбой! — скептически заметила мама.

— Как пить дать! — заверил папа. — А пока давай мы поможем тебе убрать со стола.

Мама улыбнулась. Обычно она сама этим занималась.

— Ладно! — согласилась она. — Начали!

Так мне исполнилось девять лет.

В субботу под вечер съехались к нам все члены нашей рыбацкой дружины. Сперва приехал дядя Рангел, потом дядя Кузман и напоследок, как всегда, — Афанасий. Мы сидели на кухне вокруг стола и готовили крючки и катушки.

— Надо намотать леску потолще! Теперь нам придётся иметь дело не с какими-то глупыми карпами да карасями. Форель — рыба сильная.

— Тянет, как вол! — авторитетно сказал дядя Рангел.

— А с каких это пор ты стал таким знатоком? — вмешался дядя Кузман.

— Да об этом говорится в справочнике! — ответил дядя Рангел. — Глава четвёртая, страница шестьдесят пятая.

— Не отвлекайтесь! — подал голос папа. — Давайте-ка посмотрим, какие крючки нам могут пригодиться!

Мы рассыпали на столе крючки и начали их перебирать. На первой рыбалке мы надеялись на эти здоровенные крючки что-то поймать.

— А приманка? — спохватился дядя Рангел. — На что мы собираемся ловить?

Все переглянулись.

Тут Афанасий загадочно усмехнулся и вынул из кармана стеклянную баночку, полную каких-то розовых зёрен.

— Красная икра. Сбился с ног, пока нашёл её!.. Один знакомый…

— Ну-ка дай посмотреть! — Баночка перешла к папе, потом к дяде Рангелу, потом её повертел в руках дядя Кузман, и наконец она попала ко мне.

— Роснца, принеси-ка тарелочку. Надо полить икру уксусом, чтобы она стала твёрже.

— С ума сойти! Станет ли рыба клевать на это? — улыбнулся дядя Кузман.

— Форель, если даже она сыта, чуть только почует запах красной икры, прямо-таки дуреет.

Мама принесла бутылку с уксусом и пластмассовую тарелочку, дав понять, что мы слишком много перебили стеклянной посуды.

Афанасий аккуратно выложил на тарелочку икру, побрызгал её уксусом и отставил в сторону.

— Пускай так постоит некоторое время!

Мама куда-то ушла.

— Поедем на Ча́ю, — сказал Афанасий. — Там форель что надо!

— А не лучше ли податься на Струму? — спросил папа.

— Струма под запретом, да и рыбы там негусто. Не стоит рисковать! — вмешался дядя Рангел. — Один мой дружок вернулся оттуда…

— Только на Чаю! Станислав приволок из-под Асе́новграда пять килограммов форели! — заявил Афанасий. — И тамошние места мне знакомы.

— Ой! — внезапно вырвалось у дяди Рангела.

— Накололся? — поднял брови папа и как ужаленный вскочил на ноги.

На виду у всех наш кот Марко лакомился красной икрой. Неожиданно открылась дверь, и Марко пулей вылетел в коридор, скользнув по мозаичному паркету.

— Хорошо, что я вовремя его увидел! — вздохнул дядя Рангел. — Иначе этот проказник всю икру сожрал бы.

— Накрытое молоко кошки не лакают, — с опозданием заметил папа. — Вот обжора. Сколько раз его наказывали, ничего не помогает.

Сменили леску на катушках, привели в порядок садки, осмотрели рюкзаки и начали готовиться в дорогу.

Я ждала этого дня с замиранием сердца. Ведь нам предстояло ехать с дядей Кузманом в его машине. Мы решили выехать в субботу. Папа предупредил, что ночевать нам предстоит в горах, чтобы чуть свет быть на месте.

Когда всё было готово, мы спустились вниз по лестнице и свалили все вещи позади зелёного «Москвича» дяди Кузмана. Затем уложили их в багажник, сели в машину и, ещё раз проверив, не забыли ли чего, тронулись в путь.

Дядя Кузман выехал на шоссе, ведущее в Стамбул, и скоро последние дома остались позади. По обе стороны дороги убегали назад большие зелёные липы, медленно перемещались поля, а вдали, где кончались посевы, поднимались склоны Витоши.

Машина начала круто подниматься вверх.

— Вот уже и Вакаре́л! — сказал папа. — Быстро катим.

— Приедем вовремя! — заметил Афанасий.

Нас настигали и обгоняли другие машины, навстречу шли грузовики и автобусы, дороге не было конца. Приехали в Пазарджи́к. Машина переехала мост через Мари́цу, покатила вдоль полноводного мутного канала и снова выскочила на шоссе.

Солнце уже село, и стёкла впереди идущих машин сверкали, как расплавленное серебро.

— Впереди — Пловдив! А там — минут через двадцать — Асеновград.

В Пловдиве мы остановились возле городского сада. Папа и Афанасий пошли покупать продукты, а мы с дядей Кузманом остались возле машины. Пловдив — какой чудесный город! Как он мне понравился! Возле нас толпились большие зелёные деревья, мимо с мягким шумом скользили троллейбусы, а напротив круто поднимался холм Бунарджи́к. Дядя Рангел — он родом из Пловдива — сказал мне, что на вершине холма стоит величественный памятник Советской Армии. Солдата, изваянного из гранита и бетона, все ласково называют Алёшей.