Предложение устраивало Кейда.

– Ладно, Сэм, я согласен. Пусть Крил закажет билеты. Мне нужно по месту в первом и втором рядах, у арены, плюс еще два боковых места, по разные стороны. Мне понадобится много пространства.

– О’кей.

– Скажи ему, что я хочу поговорить с Диасом до и после боя.

– Это может оказаться сложновато. Диас теперь знаменитость. Еще и не захочет позировать на камеру.

– Это дело Крила. Скажи ему, я прошу организовать встречу.

– Ладно. Забронировать для тебя номер в «Президенте»?

Кейд заколебался. Его взгляд остановился на двери между номерами.

– Нет. Я позабочусь об этом сам. Ты получил последние фотографии, которые я тебе послал?

– Только что доставили. Они сенсационные! Вэл, ты действительно гений. Я серьезно. И…

Кейд, который все это слышал не раз, осторожно положил трубку. Некоторое время он сидел, размышляя.

Ему нравилось новое задание. Оно давало возможность вновь проявить себя. Это был вызов. Ему придется работать с быстродействующим затвором и, поскольку света будет не хватать, с широкой апертурой[2]. Глубина резкости представляла собой открытый вопрос, но Кейда увлекали трудные задачи.

Он взял телефонную трубку и расспросил администратора отеля о самолетах, вылетающих завтра в Мехико. Тот сообщил, что рейс будет в девять пятнадцать утра. Резервировать место нет необходимости. Самолет никогда не бывает полон.

Кейд поблагодарил и повесил трубку. Затем посмотрел на дверь, ведущую в соседний номер. Он подошел к ней и, приложив ухо, прислушался. Ни звука. Кейд вышел на балкон и, наклонившись, попробовал заглянуть в окно соседней комнаты. Оно было закрыто, свет не горел.

Кейд вернулся в свой номер.

Девушка, верно, решила пошутить, подумал он, потирая затылок и морщась. Она не меняла номер. Глупый, дурацкий розыгрыш.

Кейд взял сумку из шкафа и начал собираться. Он был зол на себя. Разве он не дал себе слово, что не будет вмешиваться? Тогда зачем так волноваться? Собрав вещи, он подумал: не спуститься ли в бар? Но было уже немного за полночь. И Кейд решил лечь спать.

Он разделся, однако, прежде чем пойти в ванную, снова прислушался у двери в соседний номер. Снова тишина.

– Ну и черт с ней! – выругался он вслух.

Он постоял некоторое время под холодным душем и, когда наконец выключил воду и вытерся, ощутил легкость и спокойствие.

Едва он вышел из ванной, зазвонил телефон. Прежде чем поднять трубку, Кейд надел пижамные брюки. Он думал, что это опять Сэм Уонд: наверняка забыл сообщить какие-то детали, касающиеся нового задания.

– Алло? – произнес Кейд.

– Привет. Я увидела свет.

Ее голос и акцент Кейд узнал сразу. Сердце быстро забилось, и перехватило дыхание.

– О, вот как?

Это было все, что Кейд мог ответить.

– Да. Я вас не побеспокоила?

– Нет… нет… конечно нет.

– Это хорошо. Я хотела сказать, что с моей стороны дверь не заперта.

Кейд чувствовал невыносимое удушающее волнение.

– Я собирался лечь спать, – сказал он, чувствуя, что голос его дрожит.

– И я в постели.

Он положил трубку, быстро прошел через комнату, отодвинул засов на двери и открыл ее. Кейд остановился, заглянув в соседний номер.

Хуана прикрыла ночник синим шелковым шарфом. Но света было достаточно, чтобы увидеть ее, лежащую в кровати. Блестящие черные локоны покрывали обнаженное тело. Хуана смотрела на него и улыбалась.

Кейд вошел в комнату и закрыл дверь.

Они спешили как сумасшедшие, чтобы успеть на самолет, и примчались в аэропорт за семь минут до отправления. Пассажиров было всего восемь: несколько американских туристов – с камерами, в цветастых одеждах и огромных сомбреро.

Как и следовало ожидать, рейс задержали. Оказалось, беглецы зря гнали машину, рискуя съехать в кювет. Самолет взлетел в девять пятьдесят пять.

Приключение – а для Кейда это было захватывающее приключение – слегка омрачало чувство вины.

Когда начался рассвет и они лежали бок о бок, устав заниматься любовью, она сказала, что поедет с ним в Мехико.

– Кто тебе сказал, что я еду в Мехико? – удивленно спросил он.

– Я слышала, как ты разговаривал по телефону. Ты собираешься фотографировать бой быков, не так ли? Я отправлюсь с тобой.

– Но ты не можешь этого сделать. – Теперь, когда его желание было удовлетворено, он вспомнил о Барреде. – Ты забыла, что не одна здесь? Ты должна подумать о нем. Что он скажет?

Она подняла длинную ногу и посмотрела сквозь полумрак на свою маленькую, изящную ступню.

– У меня красивые ноги, правда? – сказала она. – Смотри. Не у каждой девушки такие красивые ноги.

Кейд резко сел:

– Нет, послушай. Мы не должны этого делать! Он болен. Он влюблен в тебя. Он…

– Он стар, и мне с ним скучно, – сказала Хуана, опуская ногу. – Я упаковала вещи. Мой багаж у швейцара. Завтра я еду с тобой в Мехико.

– Я не могу тебе этого позволить! Я не…

– Он всегда меня утомлял. Мне не следовало приезжать сюда с ним. Это была ошибка. Что мне делать с таким стариком? Я возвращаюсь в Мехико. Если я тебе не нужна, скажи, и я поеду одна.

– Но что ты ему скажешь? – обеспокоенно спросил Кейд и наклонился над ней, пытаясь разглядеть ее лицо в полутьме.

– Я ничего не буду говорить. Он поздно встает. Когда он проснется, меня здесь уже не будет.

Кейд был искренне потрясен:

– Так себя не ведут. По крайней мере, ты должна передать ему записку.

– В записке нет необходимости. Портье скажет ему, что я уехала. Это все, что ему нужно знать.

– Ты не можешь так поступить! Это унизительно для него. Ты должна либо увидеть его, либо написать ему. Я помогу тебе написать письмо. Давай сделаем это прямо сейчас.

– Сейчас мы снова займемся любовью.

Хуана обняла Кейда и поцеловала его, выгибаясь всем телом, чтобы прильнуть к его обнаженной груди.

Когда Кейд проснулся в следующий раз, было уже восемь часов. Торопясь одеться, оплатить счет и перенести в машину багаж, он забыл о письме Барреде.

Лишь когда любовники были уже на полпути в Мехико, он вспомнил об этом. Кейд подумал о старике и почувствовал угрызения совести. Он посмотрел на Хуану, сидевшую рядом. Кейд видел ее явно счастливую улыбку и с трудом верил, что эта девушка могла безжалостно обойтись с кем-либо, и все-таки ее отношение к старику казалось неоправданно жестоким.

– Я знаю маленький домик, который мы можем снять, – проговорила Хуана, глядя ему в глаза. – Он выходит окнами в парк Чапультепек. Домик очень хороший, хотя немного дороговат. Мы можем арендовать его на неделю, месяц или год. Это лучше, чем жить в отеле, не так ли? Я прекрасно готовлю. Буду присматривать за домом и готовить. Тебе понравится, хорошо?

На ней было дорогое белое платье без рукавов, на ушах сверкали золотые клипсы, а на шее драгоценное колье. Сама мысль о том, что такая красивая и утонченная женщина может заниматься домашним хозяйством и готовить, заставила Кейда рассмеяться.

Хуана нахмурилась:

– Думаешь, я не умею готовить?

– Я этого не говорил, – поспешно ответил он, чтобы она не обижалась. – Уверен, что умеешь, но сколько же слуг тебе понадобится?

– Слуги? – Она поморщилась. – Мне не нужны слуги. Если у нас будут слуги, как же мы сможем заниматься любовью когда захотим, в любое время дня? Кто захочет делить дом любви со слугами?

Кейд был тронут. Все женщины, которых он знал раньше, в первую очередь заводили слуг.

– По-моему, это замечательно, – восторженно сказал он. – Тогда снимем дом.

Хуана погладила его руку и улыбнулась:

– Я обо всем позабочусь. У тебя есть деньги? Они понадобятся, чтобы все устроить. – Она открыла сумку и заглянула внутрь. – У меня всего шестьсот песо. Бедный Мануэль очень скуп.

– Ты мне о нем напомнила. Право, нужно послать ему телеграмму.