Бред. Нет здесь никаких котов. Тот скрежет где-то слева – это всего лишь скрип веток, трущихся друг о друга на ветру, а не охотники несутся по стволам деревьев. Ему ничего не грозит.
Но сколько Шейн себя не убеждал, он продолжал дрожать.
Потому что чувствовал, что за ним наблюдают.
Кошки вряд ли окажутся рядом, а вот надзиратели всегда околачиваются неподалеку. Для них важна только эффективность и зрелищность самой Охоты, которая привлечет больше претендентов на следующий цикл спаривания. Согласно правилам, сами они не имели права трогать Шейна или вступать с ним в какой-либо физический контакт. Но могли направлять котов и соперников, куда им вздумается. Туда, где спокойно. Или наоборот, подстерегает опасность.
Прятаться и нажить себе таких неприятностей представлялось грубой ошибкой.
Возле щеки заскребло лапками какое-то насекомое. Задев ветки, Шейн дернулся в спальном мешке и тихо выругался. Да уж, ни конкурентам, ни охотникам не составит труда его обнаружить. Паниковать столь же глупо, как и шуметь. Хорошо, что коты не отвлеклись от намбианцев и не воспользовались его досадным промахом, иначе в первую же ночь пришлось бы расплачиваться за свои ляпы.
Хотя он правильно поступил, что не выбрал для приюта кустарник. Надзиратели бы силой выволокли его наружу. Темнота увеличила клаустрофобную паранойю, а ощущение того, что он в этой чаще словно в ловушке, слишком нервировало, заставляя думать, что его скоро точно найдут. Вероятно, было бы надежнее сидеть, прислонившись к стволу и частично замаскироваться колючками ближайшего куста. Меньше пришлось бы тревожиться по пустякам. Да и наблюдателям бы угодил, чтобы не раздражались по поводу исчезновения игрока.
Может, тогда удалось бы отдохнуть.
Надо постараться покинуть подлесок, не переполошив всю арену. Должен же Шейн совершенствовать навык незаметного передвижения ночью, без которого в Охоте не преуспеть. Почему бы не начать практиковаться прямо сейчас, пока коты наслаждаются своими шлюхами в другом месте?
Какой первый шаг?
Расстегнуть молнию спального мешка и сделать это без шума, раскрывающего его присутствие. Опускать застежку по одному зубцу, один за другим. Медленно. Хладнокровно. Чтобы не суетиться, Шейн стал считать свое сердцебиение. Один зубец — один удар… два, три. Один. Два. Три. И так далее.
Такими темпами рассветет скорее, чем удастся выбраться из гребаных дебрей, но Шейн дал себе команду дышать глубоко, ровно. Двадцать ударов спустя застежка достигла левого плеча. Когда освободился локоть, у Веста уже зуб на зуб не попадал не столько от холода, сколько страха. Кроме того, он полагал, что оставлять заросли до утра тоже будет ошибкой, хоть и не такой катастрофической, как в них спрятаться, но у него не получилось снова свернуться в спальном мешке. Долгожданный сон всё не приходил, а просто лежать и ощущать, как бесконечно текут секунды до рассвета, казалось невыносимым. Поэтому Шейн продолжал опускать молнию, пока не смог свободно шевелить бедрами. Затем вслепую начал ощупывать ветки, которым закамуфлировал свою нору, и осторожно убирать их в стороны, пока его вытянутая рука не встретила никакого препятствия, кроме прохладного воздуха.
Он, пошатываясь, поднялся, опять непреднамеренно зашуршав листьями, затем снова присел у отверстия и аккуратно заделал его, стараясь не шуметь. Шейн замерз. Прислушался. Где-то перекликалась пара ночных существ, чья беззаботная трескотня указывала на то, что никакие крупные хищники их не тревожили. Кроме Шейна, конечно, но он нисколько не заботился о мелких паразитах, считающих лес своим домом.
Он просто нуждался в безопасном месте для отдыха.
Шейн потихоньку стал выкарабкиваться из чащи, продвигаясь вперед настолько беззвучно, что за грохотом собственного пульса не слышал, как скользило по прохладной земле тело. Чутьё подсказывало, что у просвета лучше приостановиться и только потом ползти снова, но Шейн ничего не видел, даже глаз животных, которые сейчас попискивали совсем рядом.
Как же на планете, населенной кошачьими, обойтись без крыс! Ничего удивительного.
Раз крысам вольготно, значит, побег осуществится благополучно. Сердцебиение успокаивалось с каждым вдохом свежего воздуха близкой свободы. Спальный мешок так и болтался, обернутый вокруг ног. Волочиться с ним через узкое отверстие в колючем кустарнике было настоящим испытанием. Шейна одолевало желание избавиться от него к чертям, но он сдерживался, упорно извиваясь ужом дальше и дальше. Наконец, в ягоднике кое-как удалось дотянуться до снаряжения.
Теперь осталось отыскать то дерево.
В кромешной всепоглощающей тьме.
Окончательно выпутавшись из мешка, Шейн прижал спальник с рюкзаком к груди и неуклюже пополз. Выбирая место для лагеря, он с точностью запечатлел в памяти окружающее. Не имея понятия, где засели наблюдатели, которые могли привлечь к нему внимание, он, тем не менее, хорошо знал, где находится сам и где должно быть дерево. Вест берег силы, перемещаясь максимально медленно и спокойно, даже немного привык к лесным шорохам.
Поэтому, когда к распевающим рождественские гимны ночным звукам присоединилось едва различимое сопение, замерли не только крысы.
Сердце Шейна остановилось. Оно просто перестало биться.
Глава 2
Никогда нельзя недооценивать возбужденного кота.
~ Шейн Вест
Несмотря на то, что затекшие мышцы свело болью, Шейн немедленно вознамерился дать деру, но ужас словно пригвоздил к месту. Вот гадство! Нет даже пары дней! Он не знал, когда именно его угораздило перейти дорожку коту, или что он такого сделал, чтобы возбудить к себе интерес, однако, надежда, что он оттянет неизбежное и победит, скрывшись от развеселой оргии на посадочной площадке, исчезла как дым. Возможно, этот кот шел за ним по пятам от водоема. Или от ягодника. Или вообще с самого начала, едва Шейн только ступил на проклятую арену. В то время как он радовался собственному благоразумию и поздравлял себя с удачей, опрометчиво уверовав в иллюзию безопасности, на него уже велась персональная Охота.
Надо бежать.
Лоб покрылся бисеринками холодного пота, скатывающегося по вискам. Шейн инстинктивно стиснул пальцы и прижал свои пожитки к груди, вздрагивая от треска рвущихся листьев и слыша тяжелую поступь зверя, под прыжком которого качнулась толстая ветка над головой.
Бежать… Пусть догонит, чертова тварь.
Ветер донес низкий предупреждающий рык.
Сейчас, сейчас, сейчас!
Шейн вскочил на ноги, отпихивая от себя рюкзак и спальник. Взметнув ботинками комья земли, сделал бросок вперед — как можно дальше. Направление не имело значения. Так или иначе, вокруг все равно была темень.
Колени поднимались точно заведенные. Ноги пружинили с неимоверной быстротой. Горло душил страх. Шейн едва не вскрикнул, припечатавшись о первое же дерево. Пульс, казалось, грохотал в ушах, но он не заглушал низкое рычание, которое эхом разлеталось вокруг. Этот дикий звук заставлял мчаться еще быстрее. Грубая кора вновь вгрызлась в плоть, сдирая кожу — Шейн не вытерпел и крякнул. Постарался расслабить тело, и очередной ствол его не задержал.
Он бежал. Вслепую.
Врезался в другое дерево.
Затем в гребаный кустарник, ощетинившийся всеми шипами. Животное, ринувшись следом прямо в сплетение колючек, заверещало, но, чем бы там хищник не угрожал из зарослей, он уже не мог напасть сверху, и Шейн находился в относительной безопасности. Отчаявшись найти хоть небольшой просвет, он свернул в сторону. Прислушался, чтобы понять, где кот. В лесу получил несколько шагов форы, а потом ударился голенью обо что-то твердое — из Веста чуть дух не вышибло. Треск древесины. Вспышка мучительной боли чуть ниже правого колена. Пошатываясь от шока, он нагнулся и взялся трясущимися пальцами за вспоровший ногу сук. Потянул с хриплым стоном.
Первая кровь пролита.
