Плодородная равнина, разлегшаяся меж горных отрогов, покрытых не тающим даже в редкую летнюю жару льдом. Цепь высочайших пиков взяла Долину в плотное кольцо, оставив лишь пару перевалов, ведущих во внешний мир.

Горы и леса.

Светлые березовые рощи. После затяжного осеннего ливня туда выбираются грибники, чтобы возвратиться с полными корзинками.

Сосновые боры. Там завсегда стучат топоры и величественные деревья то и дело падают, чтобы стать в будущем корабельной мачтой или стопкой писчей бумаги.

И дремучие пущи. Древние исполины, затмевающие кронами небо и солнце. Вечный туман, скрывающий пеленой вспученные корни и сырые ямы, полные гигантских мокриц и сороконожек. Там, в чаще, таятся существа, что с радостью вознесли бы молитву демонам с непроизносимыми именами за сытный ужин в виде незадачливого лесоруба или грибника.

Север. Земли, полные Эфира, богатств и опасностей. Неизведанные места, притягивающие искателей приключений со всего света.

По легенде, именно в Долине на луну впервые взвыл оборотень и тут же промок от вылитого с верхнего этажа ведра помоев. Именно здесь первый вампир несмело забрался в спальню крестьянской девушки и тут же бросился прочь, получив скалкой по носу. Здесь изобрели глинтвейн и мясной пирог. И еще большой вопрос, чем же местные жители гордятся больше.

Правда, нынче времена пошли уже не те. Вампиры покупают кровь, оборотни воют на уличный фонарь, а глинтвейн то и дело норовят разбавить. Сельчане боятся сборщика налогов куда сильнее полузабытых лесных духов. Поставленный было на широкую ногу рынок сбыта поддельных амулетов и талисманов пришел в упадок. Ежедневная листовка рассказывала о великолепном бале в Замке, о краже в доме банкира-кровососа и о новом средстве от чрезмерной волосатости. Никаких тебе детей, похищенных перевертышами, сирот, съеденных злой ведьмой, или проказничающих домовых.

Новый мир, новые нравы и новые истории.

Но прежнее еще не успело исчезнуть окончательно. Оно притаилось в тенях кирпичных домов, скрылось среди лесных дебрей и горных отрогов, затаившись до поры и лелея надежду, что все еще вернется.

– …И тогда я говорю сельскому голове: «Дык я ему кол в сердце вбил. Оттого он и помер. Значит, мужик этот-то вампиром был».

Карета мягко вздрагивала на рессорах, подскочив на очередной выбоине.

Узкое ущелье. Темные сосны, закрепившиеся на обрывистых склонах. Этот пейзаж, мелькавший за мутноватым стеклом, Александру уже порядком поднадоел.

– Ну а этот скряга начал разводить меня. Что вроде как покусать-то никого не успели, может, простой бродяга это был, – Сол продолжал очередную байку. В очередной раз про кровососов. Посматривая на гнома своими пустыми дырками в черепе. – Так я говорю: надо было, дескать, позволить у тебя половину селения покусать, а уже потом супостата резать? А вокруг все село собралось. Зароптали. Ну он на попятную и пошел. Начал что-то под нос себе гудеть. Я ему: давай тогда кол вытащу, пускай этот вампир дальше среди таких скупцов живет. Мигом насобирали мне монет. Я уж тогда приготовился было драпать, если не прокатит. Это ведь обычный разбойничек был.

«Про настоящих вампиров истории, городские легенды и байки закончились. В ход пошла фантазия». – За последние дни он услышал все, что этот мир мог придумать о кровососах. При молчаливом слушателе, к вампирам и относящемся.

Гном камнем сидел на месте. Днем методично изучал документы, карты, схемы и маршруты. А на ночь Лакрош смеживал веки и замирал. Хотя Александр не поставил бы и медяка, что вампир спал на самом деле. Перекусывать же в карете взятой с собой снедью стало почти физически неудобно. Все равно что на глазах воинствующего вегетарианца есть кровавый бифштекс.

– Вы только что сами признали, что все отрицательные качества, приписываемые вампирам, в равной степени проявляются и у людей, – внезапно произнес молчавший уже пару часов гном.

От неожиданности скелет замолчал.

«Неувязочка вышла», – усмехнулся про себя Александр.

– Но не каждый человек убийца, – фыркнул Сол. – А среди вампиров одни кровососы.

– Большинство из которых не набрасывается на первого же встречного, – отразил Лакрош. – Древние времена безвозвратно канули в Лету. И только новообращенные жаждут крови настолько, что могут необдуманно кинуться на живого. Таких же помешанных хватает среди людей и прочих рас.

– Это пока у вас хватает замены для крови. Как только оголодаете, мигом припомните мрачные замки, ночные прогулки и невинных девушек.

Карета въехала в очередную крохотную долину. Дорогу окружил сосновый бор. Остановок до постоялого двора не ожидалось, так что Александр закутался в плед и уткнулся лбом в холодное стекло.

– Я рассчитывал встретить у вас больше понимания, – надменно бросил гном.

– Это потому, что я нежить? – Челюсти скелета злобно скрипнули. – Мне для выживания не требуется губить других. И у меня не было выбора – становиться или нет неупокоенным мертвецом.

– Выбор есть всегда. Вы могли бы заползти под пресс, и тонны стали прервали бы раз и навсегда ваши «мучения».

«И как всегда, никто не удосужится узнать мнение обычных людей, – вечер обещал быть длинным. Клонило в сон. – Которые хотели бы не выбирать меньшее из зол, а просто избавиться и от кровососов, и от ходячих скелетов, и даже от „простых“ убийц и грабителей».

Внезапно карета резко затормозила и остановилась. Челюсти скелета щелкнули, оборвав готовую сорваться едкую реплику. Небольшое окошко в передке кабины сдвинулось вбок.

– Господа, – послышался взволнованный голос возницы, – впереди экипаж. И похоже, на него было совершено нападение!

«А мы тут при чем?» – Александр отбросил плед, уже жалея о сгинувшей скуке.

Выругавшись, Сол выволок из-под сиденья длинный ящик. Латунные замки щелкнули, открыв крышку.

– Выпивку держи близко, а оружие еще ближе, – костяк вытащил из упаковочной стружки пару пистолетов и мешочек с пулями.

Александр повертел врученный шестизарядный револьвер из темной стали. Длинное дуло было украшено замысловатой гравировкой. Конечно, не ради красоты. Фигурки, линии и вязь значков были частью магической технологии, а не занятным украшением. И не было привычного курка – пули не разгонялись пороховыми газами, и в нем просто не было нужды.

В рукоятке скрывался яркий кристалл, полный Эфира. Колдовские иероглифы – своеобразные чипы магической технологии. Линии из проводящих энергию металлов вместо проводов. Нанесенные на сталь заклятия и механизмы, соединявшие цепь при нажатии спускового крючка. Магосхема – так назвали в этом мире эту совокупность причудливой колдовской графики и механики.

Технологии этого мира, созданные в симбиозе с мистикой, завораживали его все так же, как и в первый день знакомства. А вот сами заклятия, что придавали ускорение пуле, были за гранью понимания. Нечто метафизическое. Управление материей с помощью мысли и непонятной энергии Эфира. Даже сами маги, использующие эти заклятия, казались дикарями, нашедшими зажигалку, а не учеными-физиками, разбирающимися хотя бы в основах своей науки. Но ему, как и большинству населения, не требовалось самому понимать волшебство. Как землянам – знать, откуда в их домах появляется электричество.

По примеру скелета Александр, не заряжая револьвер, нажал на спусковой крючок. Из ствола вырвался сноп искр. Это остаточная часть Эфира, что не израсходовалась на заклятие по ускорению пули, находила выход электрическими разрядами. Значит, магосхема исправна.

Шарики пуль один за другим последовали в углубления для патронов. Со щелчком закрепив барабан на оси револьвера, он не удержался и крутанул его, припомнив ковбоев из вестернов. Для завершения образа шерифа с Дикого Запада ему сейчас не хватало лишь шляпы с широкими полями.

Заметив его улыбку, Сол показушно вздохнул: