"Правда", "Известия", "Труд", "Комсомольская правда", "Ленинградская правда", "Ташкентская правда", "Казахстанская правда", "Правда Украины", "Правда Востока", "Заря Востока", "Советская торговля", "Советская Белоруссия", "Советская Молдавия", "Советская Киргизия", "Советская Литва", "Советский флот" – не было, наверно, такой центральной газеты, которая не упоминала о евреях в фельетонах и сообщениях "Из зала суда". Перечень можно продолжить названиями областных газет: "Крымская правда", "Социалистическая Харьковщина", "Радяньска Житомирщина", "Гомельская правда", "Тюменская правда", "Закарпатская правда" и другие.

В газетных сообщениях обычно указывали лишь инициалы обвиняемых, но еврейские фамилии нередко упоминали с полным именем-отчеством: Мойше Лейбович, Сруль Ицкович, Алтер Янкелевич, Герш Герцевич, Ефим Лейбович. К этим именам добавляли порой нелестные характеристики: "крысиная физиономия", "волчья повадка", "восьмидесятилетний шакал", "змея, которой наступили на хвост", "святой на взгляд и с подлой душой", "старики… с их зловонным нутром, мерзкие подонки, хищные звери".

Многие экономические дела были связаны с производственными артелями или небольшими фабриками местной промышленности. Основные средства страны шли на развитие тяжелой и оборонной промышленности, и местная промышленность по мере возможностей удовлетворяла запросы населения, изготавливая белье, одежду, обувь, трикотажные изделия, предметы домашнего обихода из металла, дерева и пластмассы. Предприимчивые люди организовывали в артелях и на фабриках производство сверхплановой неучтенной продукции, рабочие трудились более продуктивно за дополнительную плату – товар рассылали для сбыта по магазинам страны.

Е. Эвельсон (о подборе работников местной промышленности): "Здесь не слишком придирались к "пятому пункту", но зато ценили практический опыт, смекалку, умение и старание. Евреи быстро заняли в этих артелях и фабриках ведущие посты. Они создали и укрепили эти малые предприятия. Они наладили производство… содействуя, хотя бы отчасти, уменьшению товарного голода. И пока они были нужны – их труд поощрялся и Законом открыто не преследовался".

Чтобы получить дефицитное сырье и оборудование, требовалось давать взятки тем лицам, от которых зависело их распределение, – без этого теневая экономика не могла существовать. А потому среди обвиняемых нередко оказывались ответственные сотрудники государственных учреждений – работники Госплана СССР и союзных республик, Министерства торговли и милиции, директора заводов и руководители служб, распределявших сырье и оборудование.

Следствие по "трикотажному делу" в Москве привело к десятку судебных процессов по всей стране; замешанными в преступлениях оказались ответственные работники партийных и государственных учреждений. Вместе Ш. Шакерманом, основным обвиняемым по этому делу, на скамье подсудимых оказались три офицера МВД, которые на служебных машинах сопровождали грузовики с "левым" товаром по московским магазинам, чтобы их не задержала милиция. Шакермана и одного из офицеров расстреляли. Имущество конфисковали. На Востряковском кладбище подняли памятник на могиле жены Шакермана в поисках запрятанных сокровищ, но ничего там не обнаружили.

По другому "делу трикотажников" расстреляли трех евреев – работников столичного универмага "Москва", остальных подсудимых-евреев приговорили к срокам заключения до 15 лет. Суд оправдал нескольких представителей других национальностей и освободил от уголовной ответственности неевреев – рабочих и мастеров цехов по производству неучтенного трикотажа, хотя они участвовали в прибылях и получали дополнительное вознаграждение за свою работу.

Житель Львова свидетельствовал: "Помню особо жестокий процесс над тремя стариками-евреями, один из которых работал резником при львовской синагоге. Фамилия резника Канторович, ему было 82 года. Вместе с ним судили 72-летнего Фокшанского и 70-летнего Гольдштейна. Обвинение – служители культа занимались валютными операциями. Их присудили к 10 годам заключения. Фокшанский сразу же умер в тюрьме. Больной раком Канторович тоже вскоре умер. Судьба Гольдштейна мне неизвестна…"

В Киеве судили преподавателей Института легкой промышленности, которые брали взятки за прием и основную часть денег передавали ректору института. Перед судом прошли 64 свидетеля – в разные времена они платили крупные суммы, чтобы попасть в этот институт. Среди них оказался студент пятого курса; он сдал на отлично вступительные экзамены, получил проходной балл, однако вынужден был заплатить ректору, чтобы его – еврея – приняли в институт. Он был из бедной семьи и заработал эти деньги, сдавая кровь на донорском пункте; лишь его из 64 свидетелей признали виновным и осудили на 5 лет лагерей.

5

В начале 1963 года в "Правде" опубликовали письмо Хрущеву английского философа и общественного деятеля Б. Рассела: "Я глубоко обеспокоен смертными казнями , которым подвергаются евреи в Советском Союзе, и тем официальным поощрением антисемитизма, который, по-видимому, имеет место". В ответ Хрущев сообщил на страницах той же газеты, что "шумиха" на Западе "по поводу так называемого антисемитизма в СССР… это грубый вымысел, злобная клевета на советских людей, на нашу страну".

Глава государства, очевидно, забыл про борьбу с космополитами, про "дело Еврейского антифашистского комитета" и "дело врачей-вредителей", иначе бы не заявил категорически: "Политики антисемитизма нет и не было в Советском Союзе, т. к. характер нашего многонационального государства исключает возможность такой политики… Девиз нашего общества: человек человеку – друг, товарищ и брат".

Процессы продолжались, судьи выносили суровые приговоры, которые похоронены в архивах. Исследователю удалось выделить 400 судебных процессов с 1961 по 1967 год, связанных со взяточничеством, хищениями в крупных размерах и валютными операциями, где главными обвиняемыми были евреи. По этим процессам оказались осужденными 1676 евреев, 163 из них – каждого десятого – приговорили к высшей мере наказания.

163 смертных приговора распределились следующим образом: на Украине расстреляли 80 евреев, в РСФСР – 39, в Киргизии – 9, в Литве – 7, в Белоруссии, Молдавии и Узбекистане – по 6, в Азербайджане, Грузии, Казахстане, Латвии и Эстонии – по 2 еврея. Остальных обвиняемых по этим процессам отправили в лагеря; половина из них получила до 10 лет заключения, остальные – от 10 до 15 лет.

Д. Пойзнер (подсудимый по делу львовской фабрики "30 лет Октября"):

"Для меня государственный обвинитель запросил у суда высшую меру наказания. Суд согласился только на 15 лет лишения свободы в исправительном лагере усиленного режима, из них пять лет в закрытой тюрьме… Адвокат оспаривал объем и квалификацию совершенного, а также применение обратной силы Закона… однако Верховный суд Украины оставил приговор без изменений…

Три года я изнывал в камере… а затем начались мои странствования по лагерям… В холод, мороз и дождь я работал в гранитных карьерах… Гранит тащили к грузовикам на собственной спине. Ежедневная норма на человека была девять грузовых машин… Я потерял здоровье, почти не мог двигаться, заработал искривление позвоночника, оглох и на восемьдесят процентов потерял зрение…

А ведь я участник Второй мировой войны, награжденный многими орденами и медалями, в том числе тремя орденами Красной Звезды; во время боя спас полковое знамя, за что был представлен к званию Героя Советского Союза, но получил только орден. Я имел тяжелое ранение в голову и был контужен на фронте.