Немцы открывали на занятых территориях церкви, мечети, мужские и женские монастыри; большими тиражами издавали молитвенники и религиозные календари, выпускали журнал " Православный христианин", распространяли листовки с текстом молитвы: "Адольф Гитлер, ты наш вождь, имя твое наводит трепет на врагов. Да придет Третья империя твоя и да осуществится воля твоя на земле…" В Ростове-на-Дону открыли восемь церквей. В Смоленске – три церкви и кафедральный Богоявленский собор. В Новгородской области появилось сорок новых церквей, в Псковской – шестьдесят, в том числе кафедральный собор, в котором располагался до этого антирелигиозный музей.
Транснистрия: "Оккупанты поставили небольшие памятные обелиски на месте разрушенных православных храмов, проводили различные религиозные шествия, организовали торжественное массовое крещение детей…"
В инструкции германского командования было сказано: " Препятствовать богослужению нельзя, но нужно знать, что там происходит". Церковь была удобным местом для проведения проповедей, чтобы привлекать жителей на сторону оккупантов; важное значение придавали антиеврейской пропаганде, и в директиве из Берлина особо отметили: "Надо проповедовать учение о Боге, свободное от еврейского влияния… Духовенство не должно мешать заключению евреев в гетто и искоренению "избранного Богом народа"…"
Протоиерей Смоленского собора заявил в радиопередаче, что "евреи – народ крайне вредный и ненавидимый во всех государствах": это разъясняло местному населению причины их уничтожения. Смоленский епископ Стефан предлагал партизанам сложить оружие, иначе "Божья кара, которая вскоре вас постигнет, будет страшной". Митрополит Полесский и Пинский Александр призывал к борьбе с жидо-коммунистами – врагами православной религии. Настоятель Псково-Печерского монастыря благословил генерала А. Власова "на крестовый поход против жидо- большевизма". В церкви Ковеля разъяснили прихожанам в воскресной проповеди: " Когда последний еврей исчезнет с лица земли, мы выиграем войну", а затем священник благословил местных полицейских на уничтожение еврейского населения города. В лагерях для военнопленных священники говорили в проповедях, что война послана Богом за грехи большевиков, призывали пленных молиться за разгром жидо-большевиков и скорейшее возвращение домой – по окончании службы священник получал пару буханок хлеба и банку повидла.
В первую годовщину советско-германской войны было предписано "всему духовенству… совершить молебствование о даровании Господом сил и крепости Германской армии и ее вождю Адольфу Гитлеру для окончательной победы над проклятыми жидо-большевиками". Газета "Нова Украiна" в Харькове сообщила читателям: "В день рождения вождя немецкого народа Адольфа Гитлера в Покровском соборе Харьковского архиерейского дворца будет проведен торжественный молебен за его здоровье и успехи".
В Крыму немцы открывали мечети и религиозные школы. В Бахчисарае в день рождения Гитлера украсили город, организовали шествие с цветами к могилам немецких солдат, местное духовенство провело большой намаз (богослужение), во время которого проповедник призвал усилить борьбу с большевиками.
Во время немецкого наступления на Северном Кавказе представители исламского духовенства провозгласили Гитлера "великим имамом" Кавказа; в ответ на это командующий немецкой танковой армией генерал Э. Макензен принял ислам.
7
Анна Борковская, настоятельница бенедиктинского монастыря под Вильнюсом, и восемь монахинь скрывали группу евреев – семнадцать человек. "Когда местные крестьяне начали поговаривать, что у бенедиктинок прячутся евреи, настоятельница переодела мужчин в одежды монахинь и вывела на работу в поле. Так и работали эти "монашки" – на глазах у окрестных крестьян". Затем мужчины вернулись в гетто, чтобы создать подпольную организацию, а монашки отслужили службу за их благополучие. Анна Борковская помогала подпольщикам добывать оружие; ее арестовали, монастырь закрыли, монашек разогнали.
Бутримонис, Литва:
"Маркаускас прятал трех евреев и пошел посоветоваться с ксендзом Андриконисом‚ хорошо ли он поступает. Ксендз ответил: "Хорошо. Всевышний отплатит тебе за добро. Продолжай прятать их". И Маркаускас держал у себя евреев до самого конца войны..."
"Ксендз Андриконис был исключительно честным‚ глубоко верующим человеком. Он любил всех людей‚ не разделяя их на литовцев‚ поляков‚ евреев. После войны он помог нам построить памятник на месте массового захоронения евреев. Сам месил раствор‚ носил камни. Помню его слова‚ сказанные на могиле: "Когда я смотрю на всё это‚ мне стыдно‚ что я литовец..."
"А ксендз Каушила из Пивашюнай в 1942 году обратился к своим прихожанам с таким напутствием: "Идите с миром и смотрите – может‚ прячется где какой еврей‚ так постарайтесь‚ чтобы он не выжил..."
Священники крестили еврейских детей, чаще всего девочек, и выдавали им новые документы; с мальчиками было сложнее – их можно было распознать‚ проведя простейший осмотр тела. В Вильнюсе прятали евреев монашка Мария Микульская и ксендз Йозес Стакаускас. В Каунасе ксендз Бронюс Паукштис выдал за годы оккупации 120 метрических свидетельств еврейским детям‚ которых выводили из гетто‚ и искал места для их укрытия; в костеле у Паукштиса прятались двадцать пять мужчин и женщин – некоторым из них удалось дождаться освобождения. Пятрас Раудаве, священник одного из литовских костелов, говорил в своей проповеди после расстрела местных евреев: "Кто ответит за невинно пролитую кровь человеческую? *Самое ужасное, что среди убийц были и литовцы. Католики. Они призывают на весь наш народ гнев Божий…"
Семья киевского священника Алексея Глаголева два года прятала еврейку с ребенком у себя в квартире и на церковной колокольне; жена священника отдала свой паспорт еврейке‚ чтобы та могла укрыться от преследования. "Мы с женой не спали всю ночь, мучаясь и безрезультатно ища способа для спасения Изабеллы Наумовны, – вспоминал Глаголев. – Какие же мы христиане, если оттолкнем несчастную, с таким упованием простирающую к нам руки и умоляющую о помощи? И вдруг жене моей пришла в голову отчаянная мысль: отдать Изабелле Наумовне свой паспорт и метрическое свидетельство о крещении и с этими русскими документами отправить ее в село к знакомым крестьянам… Жена моя чуть не поплатилась жизнью за свой отчаянный поступок. Ходившие по квартирам гестаповцы потребовали у нее паспорт и, когда его не оказалось, заявили, что отведут жену мою в гестапо как подозрительную личность. А из гестапо редко кто возвращался домой…" (Отец священника Алексея Глаголева – профессор Киевской духовной академии Александр Глаголев выступал экспертом на процессе М. Бейлиса и доказывал‚ что у евреев не существует ритуальных убийств.)
Когда немецкие войска вошли во Львов, митрополит униатской греко-католической церкви Андрей Шептицкий обратился с воззванием к верующим: "Мы приветствуем и благословляем немецкую армию, освободившую нас от врага". В феврале 1942 года он подписал среди прочих обращение к Гитлеру, одобряя создание "нового порядка" в Европе под управлением нацистской Германии, – в той Европе, где евреям конечно же не нашлось бы места. Осенью 1943 года Шептицкий поддержал создание украинского легиона СС "Галиция"; в кафедральном соборе Львова отслужили по этому поводу торжественную мессу, а митрополит назначил одного из своих помощников главным военным священником в этот легион. И в то же время Шептицкий и его брат архимандрит Клементий прятали по монастырям в годы оккупации более ста евреев с детьми, в том числе пятнадцать раввинов.
Во Львове укрывали евреев настоятельница монастыря Олена Витер и монахи греко-католической церкви. В Западной Украине помогали евреям католические священники, скрывая их в монастырях; монахи ордена Святой Марии в Галиции спасли около пятидесяти еврейских детей. В Пинске местный православный священник отдал свой золотой крест, когда евреев города заставили выплачивать непомерную контрибуцию.
