У меня был открытый дом, многие приходили, ели и пили за столом. Бывало говорили: "Пошли к Эстер Рааб". Появлялись человек пятнадцать, танцевали, веселились, спорили на разные темы. Приходили и в дневное время, порой с утра, пили чай, разговаривали. Даже тот, кто не был знаком со мной, назначал встречу у меня, находил того, кого он искал." Когда споры в доме становились чересчур горячими, Эстер Рааб командовала: "Все на море! Купаться."

В 1922 году приехал из Лондона и поселился в Тель-Авиве еврейский публицист и философ Ахад га-Ам, пользовавшийся признанием и огромным уважением жителей города. Улицу, на которой он жил, назвали его именем; старожилы рассказывали, что в послеобеденные часы, когда Ахад га-Ам отдыхал, по этой улице прекращалось движение транспорта.

Тель-Авив стал культурным центром Эрец Исраэль. Там выходили газеты и журналы, в городе жили видные художники, композиторы, музыканты и актеры. В тель-авивском кафе "Альтшуллер" ежедневно встречались писатели и поэты разных поколений и разных политических взглядов. Одни из них родились на этой земле, другие были уроженцами Одессы, Пинска, Бобруйска, Нижнеколымска в Якутии, Варшавы и Кенигсберга, городков и местечек Украины, Белоруссии, Литвы, Бессарабии и Галиции. Одни приобрели известность еще до Первой мировой войны, а другие только начинали литературную деятельность.

Перечень их имен нескончаем: Мордехай Бен-Ами, Иегошуа Равницкий, Алтер Друянов, Хаим Нахман Бялик, Иегуда Бурла, Ицхак Шами, Моше Смилянский, Ашер Бараш, Дов Кимхи, Ицхак Ламдан, Иегуда Карни, Двора Барон, Левин Кипнис, Хаим Хазаз, Аарон Кабак, Ицхак Шенхар, Яаков Фихман, Ури Цви Гринберг, Натан Альтерман, Авраам Шлёнский, Шауль Черниховский, Леа Гольдберг, Мирьям Ялан-Штекелис, Александр Пэнн, Давид Шимони - всех не перечислить.

Леа Гольдберг, из цикла "Песни моей земли":

Родина моя, бедная и прекрасная родина.

У короля нет дома, у королевы - короны.

Кто в мире славит тебя?

Все вокруг - клянут и злословят.

Но обойду я улицы и дворы,

Сады и переулки,

Леса и поля,

И возьму я в руки,

И обтрогаю камни,

Каждый камень твоих руин.

И пойду из города в город,

Из страны в страну Со словом и песней

О твоей сияющей бедности.

Н. Гутман, художник: "В двадцатые-тридцатые годы художники селились коммунами в Тель-Авиве, Цфате, Тверии. Даже рисовать выходили вместе, садились в тени масличных деревьев, и по пятнам краски на траве можно было потом определить, кто где сидел. Каждый работал по-своему, но в наших картинах было и нечто общее. Мы жили тогда как одна большая семья, все знали всех, и то, что варилось на нашей творческой кухне, принадлежало как бы всем. Семья!.. Позднее, к сожалению, жизнь развела нас в разные стороны".

В то время успешно работали художники Нахум Гутман, Йосеф Зарицкий, Пинхас Литвиновский, Реувен Рубин, Исраэль Палди, Циона Тажер, Менахем Шеми и другие. Исследователь отметил: "Первые художники Эрец Исраэль. увлекались миром Востока, его экзотикой, которая ошеломила этих молодых людей, приехавших в страну из русских, румынских и польских местечек... Все они писали Яффу с ее экипажами, пристанью и кафе, первые тель-авивские улицы в окружении синего моря и желтых дюн, мягкие холмы, оливковые деревья, стада овец, дома, лепящиеся по склонам гор, виды Галилеи и озера Кинерет."

В 1923 году приехал из России в Тель-Авив дирижер Мордехай Голинкин и создал оперную труппу, которая исполнила на иврите оперу "Травиата". За первые несколько лет театр под руководством Голинкина поставил более 15 опер на иврите; гастроли проходили в разных городах, спектакли посетили около 150 000 евреев, арабов и англичан. Тель-авивские любители оперы приходили в синематограф "Эден", вмещавший 800 зрителей; в том же зале устраивали концерты и спектакли, балы на Пурим, а также всевозможные собрания.

Мэром Тель-Авива был Меир Дизенгоф. Его дом на бульваре Ротшильда посещали поэты, писатели, художники и приезжие знаменитости; в 1932 году Дизенгоф подарил дом городу, и в нем устроили художественный музей. В 1936 году скрипач Бронислав Губерман создал в Тель-Авиве филармонический оркестр, большинство музыкантов которого составили евреи-репатрианты из Германии, Австрии, Польши, Венгрии. Первые публичные выступления оркестра состоялись в декабре того года в Тель-Авиве, Иерусалиме и Хайфе, дирижировал Артуро Тосканини.

4

С начала 1920-х годов в Тель-Авиве появлялись один за другим театры на иврите. Многие годы работал рабочий театр "Огель" ("Палатка"), актеры которого разъезжали со спектаклями по городам и еврейским поселениям. Большим успехом пользовались сатирическое кабаре "Кумкум" ("Чайник", или "Кум! Кум!" - "Встань! Поднимись!"), а также театр сатиры "Матате" ("Метла"), который просуществовал более 25 лет.

Барух Агадати приплыл из Одессы на корабле "Руслан" и создал в Тель-Авиве хореографическую группу, которая выступала в переполненных залах с фольклорными еврейскими танцами. В начале 1930-х годов Агадати снял полнометражный игровой фильм "Вот она, эта земля"; он же был инициатором и оформителем балов-маскарадов, массовых зрелищ, а также тель-авивских карнавальных шествий на праздник Пурим, которые вошли в традицию и существуют по сей день.

Майя Арбатова училась в рижской школе классического балета, выступала на сценах театров Риги и Одессы, в 1936 году переехала в Тель-Авив. М. Арбатова и актер Й. Голанд основали театр-кабаре "Аф-ал-пи" ("Вопреки"), а затем музыкальные театры "Ли-ла-ло" и "До-ре-ми". (С 1940 года Арбатова - прима-балерина Народной оперы; в 1943 году открыла в Тель-Авиве балетную студию, откуда вышли несколько поколений артистов балета.)

В 1928 году впервые приехали на эту землю артисты театра "Габима" после успешных гастролей в Европе и Америке. Это был театр, созданный в Москве в 1917 году, все спектакли которого шли на языке иврит. Из рассказов о первых спектаклях "Габимы" в еврейских поселениях: "Поехали на телеге в театр. Театр - это подмостки под открытым небом. Первые ряды - охапки сена на земле, вторые ряды - железные трубы, третьи -какие-то доски, затем идут бочки, потом бочки с досками на них, а дальше - стоят кто где может. Приходили, приезжали из соседних деревень; хорошие ребята в этих кибуцах."

Затем театр вернулся в Берлин, где режиссер М. Чехов поставил спектакль "Двенадцатая ночь" по пьесе У. Шекспира. Он вспоминал: "Удивительный народ габимовцы!.. Такой работоспособности я не видел нигде, никогда и ни в каком театре. Если чудо можно совершить одними земными средствами, то оно свершилось на моих глазах. Мескин, например, тяжелый, как из бронзы вылитый человек. порхал по сцене легким, пузатеньким сэром Тоби и рассыпал шекспировские шуточки и словечки, как будто они написаны были на его родном языке. Барац, маленький, но грузный человек, ходивший на пятках. всех удивил, заставив сделать открытие: "Смотрите, Барац на цыпочках!" Хохот, веселье, возгласы! Габимовцы не узнавали друг друга."

Зрители приняли восторженно "Двенадцатую ночь", и критики отметили: "Это спектакль, на котором публика может смеяться с Шекспиром, танцевать с Шекспиром и вздыхать с Шекспиром." - "Если раньше мы уходили из "Габимы" взволнованными, то теперь мы счастливы. Публика почувствовала себя овеянной дыханием веселого Шекспира, дыханием настоящего театра; она подарила этой труппе невероятную бурю аплодисментов."

В 1931 году "Габима" окончательно обосновалась в Тель-Авиве. В составе театра были актеры и режиссеры Хана Ровина, Аарон Мескин, Барух Чемеринский, Цви Фридлянд, Шимон Финкель, Рафаэль Клячкин, Менахем Бенджамини, Евсей Бертонов, Абрам Барац и многие другие. В 1937 году актеры "Габимы" сыграли на парижской Всемирной выставке спектакль "Уриэль Акоста" по пьесе немецкого драматурга К. Гуцкова и заслужили Гран-при за художественное достижение.