Подоспевший Крогер набросил на плечи хозяину не то одеяло, не то шинель из какой-то плотной и грубой ткани. И протянул фляжку с ромом. Пираты меж тем столпились неподалеку и молча, оценивающе смотрели на своего нанимателя.

— Капитан Гобан! — выкрикнул Ролан, отхлебнув из фляжки, — как насчет заработать гораздо больше, чем есть в моем жалком кошеле?

Главарь пиратов довольно осклабился. Ну-ну, мол, продолжайте, сэр. И сэр Ролан продолжил:

— Здесь неподалеку дом… на утесе. С полными подвалами золота. Все оно ваше… если сможете унести. Мне же в том доме нужен лишь один человек. Ну и ваши пушки, конечно. С умениями мастера Гальбы. И, кстати… Вальдер жив.

Последнюю фразу он адресовал Анике, также выбравшейся на палубу.

Надо сказать, что не сразу экипаж «Морской бестии» решился атаковать виллу Джавьяра. Видимо, команда Гобана Золотого была из тех пиратов, что уже успели поплатиться за собственную дерзость. И потому даже вульгарный разбой старались держать в рамках. Прекрасно понимая, кто в этом мире беспомощная жертва, а за кем сила. И почему с последним лучше не ссориться.

Напасть на дом Джавьяра, как впрочем, и на любой другой дом во владениях короля, в понимании Гобана и его подчиненных было равносильно оскорблению самого монарха. Который за это непременно поднимет флот. А тот рано или поздно отправит-таки «Морскую бестию» на дно.

Успокоило пиратов только присутствие королевского конфидента. Ролан уверил капитана каперского судна, что, во-первых, изложит все королю в лучшем свете. Представляя команду Гобана не как отступников и дерзких разбойников. Но, напротив, как героев, без помощи которых поручение его величества вообще не могло быть выполнено.

«Дельцы вроде этого Джавьяра — сами не лучше пиратов, — подвел Ролан черту под своими доводами, — уж не меньше вреда приносят!» Прозвучало как благословление на атаку. И в сочетании с обещанными богатствами эти слова сделали свое дело.

Немного посовещавшись с матросами, Гобан отдал приказ сниматься с якоря. И двигаться к утесу, который охотно указала на карте Аника.

Первым делом самый зоркий из матросов разглядел в подзорную трубу четыре пушки. Расположенные по углам ограды, что окружала виллу. Ограду освещали не то фонари, не то костры. Так что силуэты пушек были неплохо видны.

Затем настал черед действовать корабельному магу. Бормоча слова заклинания, мастер Гальба вроде бы беспорядочно перебирал и шарил в воздухе руками. Словно муху пытался поймать. А итогом его манипуляций стало сотворение нескольких шариков. Каждый с крупное яблоко величиной.

Шарики сияли в ночной темноте, источая тепло как от целой печи. Они переливались разными цветами. И забавно болтались в воздухе, напоминая прыгающие мячики. Напоследок корабельный маг сказал им еще пару тарабарских слов. И шарики, одновременно воспарив под звездное небо, устремились к утесу.

«Десять… девять… восемь…» — шептал, отсчитывая что-то, мастер Гальба. А что именно, сделалось ясным, когда он досчитал до единицы.

Вершина утеса озарилась сразу несколькими вспышками. Что почти сразу слились в яркое зарево. К небу один за другим устремились снопы пламени. Чтоб рассыпаться множеством искр — этаким импровизированным фейерверком. Какой в праздники не увидишь. Сопровождал это зрелище грохот, едва ли не сотрясавший прибрежные скалы.

Это рвались запасы пороха во дворе джавьярова дома. Пороха, который вполне мог быть использован против недругов здешнего хозяина. Впрочем… теперь уже вряд ли мог.

— Эка ты маху дал, — проворчал капитан, обращаясь к корабельному волшебнику, — а мы сами-то не поджаримся?

— На крайний случай могу ливень наслать, — невозмутимо отвечал тот.

А в дело уже включились бортовые пушки. Бахнули одна за другой, посылая ядра в сторону ограды. Прицеливаться ночью было не так-то просто. Даже несмотря на отсветы взрывов и пожара. Так что вершины достигло одно, от силы, два ядра. Остальные разве что проделали в каменном склоне дополнительные неровности.

А когда фрегат подошел к утесу вплотную, к своей роли приступила абордажная группа. Несколько матросов выбросили вверх тросы с крюками. И принялись карабкаться к вершине. Чтобы затем пролезть в пробоину, оставленную в ограде пушечным ядром.

На легкую прогулку пираты не рассчитывали. По большому счету, жилище Джавьяра представляло собой не то форт, переделанный под нужды сибарита, не то замок в миниатюре. Помимо каменной ограды в качестве укрепления в распоряжении хозяина имелся и небольшой гарнизон. Пара десятков охранников, обитавших в отдельном бараке. В одноэтажном здании, что, подобно дому и прочим постройкам, был сложен из белого камня.

На недостаток оружия охранники не жаловались. И, наверное, даже военным не уступали в выучке и дисциплине. Не зря ведь рядом с бараком и стрельбище имелось, и чучела для тренировки, и небольшой плац.

Только вот ночная атака все равно застала гарнизон врасплох. Свою лепту внесли и взрывы с пожарами — плоды чародейства мастера Гальбы. Заспанные, одуревшие от внезапного пробуждения, люди Джавьяра бестолково заметались по двору. Кто-то, расплескивая на ходу, тащил ведро с водой. Кто-то взрывал лопатой садовую землю. Дабы хоть немного насыпать ее на ближайший источник огня.

Серьезного сопротивления такие противники оказать не могли. Сабли пиратов отправляли их в мир иной одного за другим. Лишь двое защитников виллы успели взяться за мечи. И погибли в бою, забрав с собою одного из подчиненных капитана Гобана.

Разделавшись с противниками во дворе, пираты ворвались в сам дом. Ворвались, не утруждая себя возней с дверями. А просто вломились, вышибая стекла в огромных окнах — высотой чуть ли не во всю стену. И рассеялись как стая тараканов по комнатам, залам и коридорам. Даже чуланы не пропустили.

Где-то зазвенела разбивающаяся посуда. Откуда-то донесся хруст старинной дорогой мебели. А уж женский визг можно было услышать сразу из нескольких уголков виллы.

Наконец с вершины утеса полетели первые трофеи. Мешки с золотыми монетами. При падении на палубу они глухо позвякивали. Иногда ткань мешков лопалась, и золотые кругляши рассыпались. Оставшиеся на борту члены команды охотно подбирали монеты. Да норовили их прикарманить, сдерживаемые только грозными окриками Гобана Золотого.

И вот тогда-то наверх отправились Аника и Крогер. Вызволять Вальдера — ибо доверить и эту задачу пиратам Ролан не мог. Морские головорезы могли банально забыть о пленнике Джавьяра. Чересчур увлекшись грабежом да погрузкой добычи.

Вообще, девушка-воровка уверяла, что прекрасно справится сама. А в случае серьезной опасности сможет и удрать, и спрятаться. Однако конфидент настоял на участии своего телохранителя. Для подстраховки, которая редко бывает лишней.

«Опять же, вдруг дверь надо будет высадить, — рассуждал Ролан, — или отодвинуть с дороги какую-нибудь мебель тяжелую. Без сильного помощника этого не сделать».

Однако ничего высаживать и отодвигать не потребовалось. Неопасны оказались и еще уцелевшие слуги. И даже если кто-то из головорезов-охранников каким-то чудом остался жив — ни один из них на пути Аники и Крогера все равно не встретился.

Без труда эти двое проникли в разворошенный грабителями дом. Где, посреди разгрома и целого букета шумов смогли отыскать Вальдера. Причем не в подвале, как ожидалось. А на чердаке… точней, в одной из комнат на третьем этаже. Докуда пираты со своими поползновениями то ли не успели добраться, то ли не очень-то и хотели.

Чтобы вскрыть дверь в комнату, Анике хватило отмычки.

Пленного сыщика девушка узнала с первого взгляда. Вальдер был невысоким полным человеком с пышными рыжими усами. Он как раз сидел возле маленького зарешеченного окошка, проделанного в крыше. И с молчаливым ужасом наблюдал за происходящим во дворе, все еще освещенном заревом пожаров.

Прежде малознакомую девушку-воровку и ее спутника сыщик встретил теперь даже не как спасителей — как родных. Сперва он заключил Анику в объятья. А затем бросился к Крогеру. И принялся не просто жать, но с силой трясти его руку и хлопать по плечу.