– Как ты думаешь, Дмитрий Федорович, почему второй объект не желает просто обратиться к первому и попросить его об услуге? – спросил генерал, не оборачиваясь от окна. – Они же вместе работают, кажется, уже второй год… От второго объекта зависит работа первого. Должны бы и наладиться у них добрые отношения. Что помешало ему? Не доверяет?

– Я думаю, у них отношения чисто партнерские. Не выходящие на дружественный уровень.

– Но в любом случае первому выгодно, чтобы второй нормально работал и давал ему «заказы». Случись что со вторым, первый останется без «заказов».

– Скорее всего первый сумел себя поставить так, что он каждый «заказ» принимает, будто одолжение делает. Мне так показалось по тону разговора. Он себе цену знает и уверен, что без работы не останется. Мы ведь, Геннадий Рудольфович, не в курсе всех его дел. Вполне может быть, что он работает от разных посредников. И сотрудничество со вторым объектом – только незначительный эпизод его биографии.

– Да, это тоже стоит допустить… Но у второго объекта нет другого такого же надежного человека, как первый. И он не сможет найти его достаточно быстро. Вернее, найти бесплатно… Нет, абсолютно точно – что-то между ними не так… Где-то кошка пробежала…

– Но первый, скажу я вам, принаглел… Устраивает свои дела за счет беды другого… Цену заламывает… – Майор даже слегка засмеялся. Он легкий человек по натуре, и даже в серьезном разговоре своей легкости не теряет.

– Ты считаешь, первый понял, что заказчиком является именно второй?

– Я в этом не сомневаюсь. Такие нотки в голосе читаются легко…

Зазвонил телефон.

– Слушаю вас, – не представившись, спокойно сказал майор в трубку. – Да… Да… Объект… Понял. Так… Так… Хорошо… Доложу.

Он положил трубку и вздохнул.

– Судьба, товарищ генерал, я не пойму – за нас или против нас? Но она определенно толкает объект к нам в руки. Звонил капитан Югов. Они с группой офицеров ходили на учебные стрельбы в тир. Там же случайно оказался первый объект. Он знакомый директора тира и часто ходит туда тренироваться. Объект показывал нашим офицерам класс стрельбы вслепую. Потом стрелял из пистолета в брошенную бутылку так, что пуля проходила в горлышко и пробивала дно.

– Что за ерунда… – покривился генерал, наконец-то отвернувшись от окна. – Таких стрелков не бывает…

– Югов тоже, говорит, сначала так думал. Пока своими глазами не увидел. После первого выстрела решили, что это случайность. Но объект повторил. Однако главное не в этом. Главное, что объект сам идет туда, где находится под нашим контролем. Вот я и говорю – судьба… Югова теперь от операции придется отстранить?

Легкоступов думал больше минуты.

– Не надо, – сказал тихо, – пусть лучше попытается наладить с объектом контакт. Если познакомились, пусть постарается стать его близким другом…

Оператору, сидящему в соседнем подъезде на прослушивании, очень хотелось потребовать, чтобы генерал с майором разговаривали громче – раньше он работал оператором на радио и давал такую команду говорившим. Но сейчас в системе, к сожалению, не было микрофона…

Окна в полуподвальном помещении вообще никогда, похоже, не открывались. Решетки на окнах устанавливались давным-давно, может быть, когда дом только построили, и какой-то дурак бездумно воткнул мощные металлические прутья между двойными рамами. Если внутреннюю раму еще можно было распахнуть, то внешняя открывалась на полтора сантиметра и упиралась в прутья. Из-за этого в помещении в жаркую погоду дышалось так, словно на лицо тебе сыпанули совковую лопату горячего асфальта.

Кабинет Захватова вообще отличается буйным тропическим характером – за стеной бойлерная, где проходят трубы горячего водоснабжения дома. И приходится только удивляться, почему по стенам не растут цветущие лианы. Сам Михал Михалыч даже зимой сидит из-за этого с мокрой спиной. Но зимой такое положение приятно, потому что в других кабинетах бюро ритуальных услуг, особенно в бухгалтерии, сотрудникам приходится работать, накинув на плечи пальто. Но вот лето становится для директора временем невыносимым. И к середине дня, когда дышать уже трудно, а кондиционер не помогает, Михал Михалыч начинает нервничать.

Летом он берет с собой на работу два носовых платка. Вот и сейчас один из них уже можно отжимать – пропитался вытираемым с шеи потом. Но шея у директора такая, что в лучшем случае хватило бы только банного полотенца. А еще приходится лысину вытирать и лицо. Неприятно, когда пот с носа капает. Но бороться с погодой бессильны и сам Захватов, и его вампиристая секретарша Наталья Викторовна.

Потому Захватов и не пытается. И без погоды есть отчего понервничать.

– Ты, Мастибек, с ним и поедешь… – продолжая начатый разговор, сказал Захватов. Почти зло сказал, потому что Мастибек ехать явно не желает.

– У тебя что, своих парней не хватает?

Мастибек – высокий и сухощавый, словно из виноградных лоз сплетенный парень, покачивает ногой, заброшенной на ногу. Тоже злобно покачивает, не нравится ему такая опасная игра в кошки-мышки с профессиональным гробовщиком. Только гробовщиком он про себя называет не директора бюро ритуальных услуг, а человека, который умело в гроб других отправляет. Понимает он, что такая игра слишком опасна. Это с другими, даже с достаточно крутыми парнями, но доморощенными самоучками, потягаться можно. А здесь многоопытный профи…

– У меня парней хватает, – Захватов на хитрость пошел, – но, во-первых, нет таких, как ты… Мои парни против Ангела не потянут. А во-вторых, ты слишком плотно завяз во всей этой истории, чтобы в стороне оставаться. Мои парни тоже там будут, не беспокойся. С тобой вместе их отправлю. Якобы Ангелу в помощь. Но у них связей там серьезных нет. Так, кто-то кого-то на зоне боком знал. А ты своих друзей потрясти можешь.

– А откуда у меня-то там связи? Я там не был ни разу.

– В каждом большом городе базар есть. На базаре всегда земляков найдешь. Они помогут и сведут, с кем следует…

В этом Михал Михалыч прав, и Мастибек не может не согласиться. Но он молчит, не торопится с окончательным решением. Другое бы дело здесь, на месте разобраться, когда Ангел атаки не ожидает. В этом случае можно попробовать сработать четко и быстро. Но тогда отпадает смысл во всем мероприятии. А там уже, на месте, сразу после операции – киллер будет предельно насторожен и стократно опасен. Гораздо опаснее, чем дома. Уж Мастибек-то отлично знает, что такое настороженный спецназовец. Пусть не с этим грушником, а с другими спецназовцами сталкиваться приходилось. У себя в республике, когда шли бои власти с оппозицией. Потому и пришлось перебираться с теплого юга на Урал. Дома Мастибек в розыске.

– Иначе… – Захватов решил последний и самый веский козырь пустить в ход. – Ты уж извини старика… Иначе я буду вынужден на тебя стрелки перевести. Мы с тобой в доле работаем. Пусть Таманец хотя бы половину с тебя спрашивает.

И сердито замолчал, засопел, вытирая пот с шеи.

Мастибек резко встал. Этого он от Захватова не ожидал. Но не нашел что возразить и потому тут же сел снова, понимая, что Труповоз припер его к стенке. Придется ехать и ввязываться в это дело.

– Сколько человек мне дашь?

– Двоих Ангелу отдаю. В помощники. Один из них – самый лучший, что у меня есть. Я на него надеюсь. И двоих тебе дам. Тоже в помощники. А там уже сам ищи, сколько тебе понадобится. Своих замляков поднимай. Вы же всегда друг друга выручаете.

Я наглядно показал господам офицерам, как следует стрелять. Не знаю, понял ли капитан Югов намек. Судя по физиономии, он хитрый, как все остроносые и быстроглазые, а вот насчет ума – следует еще разобраться. И поверит ли он, что я не отличаюсь стеснительностью – в преследователя стреляю даже с большим удовольствием, чем в преследуемого. Не мучает потом комплекс вины – я только защищался. Впрочем, этот комплекс давно перестал меня мучить, потому что я знаю, в кого стреляю. И в каждого стрелять не буду. Когда-то, во времена своей армейской службы, за меня выбор делало командование, а за командование – политики. Тогда я отвечал за Родину. Сейчас я сам за себя отвечаю. Но и за Родину – тоже.