При упоминании имени знаменитого следопыта, ставшего при жизни почти легендой, Аррайан насторожилась. Говорят, он хорошо разбогател, охотясь за головами. Он знал почти всех и каждого, и все знали его. Людей, даже осведомленных о его подвигах, он обезоруживал простой и доверительной манерой разговора и кажущейся бесхитростностью. Аррайан лишь дважды видела Мариабронна, когда он бывал в Палишуке, и вместе со всеми смеялась над его веселыми историями или, широко раскрыв глаза, слушала рассказы о небывалых приключениях. Девушке казалось, что у этого наемника и следопыта душа странствующего барда, а в глубине его блестящих внимательных глаз кроется веселое лукавство.

– Мариабронн, несомненно, сообщит о ней командирам Гарета в Воротах Ваасы, – прервал ее размышления Уингэм.

Он улыбался, очевидно догадавшись по выражению ее лица, о чем она думала. Аррайан вспыхнула.

– Зачем ты вообще кому-то говорил о ней? – спросила она.

– Для меня это слишком мощная вещь.

– И, тем не менее ты позволяешь мне заняться ею?

– Твои силы превосходят мои.

Аррайан прикинула про себя, справится ли она за тот срок, что дядя отмерил ей, рассказав о книге Мариабронну.

– Но не бойся, племяшка, с Мариабронном я был немногословен – слухи, пущенные мной при подъезде к Палишуку, и те красноречивее, потому что должны были достичь твоих ушей. Скорее всего он пока продолжит странствовать в долине и не сразу вернется к Воротам. Думаю, я снова увижусь с ним на обратном пути, еще до того, как он успеет переговорить с командирами Гарета. Времени тебе хватит.

Он подмигнул Аррайан и отодвинулся от книги в черном переплете.

Девушка не торопилась открывать ее.

– Похоже, ты не приготовила защитные чары, – понял Уингэм.

– Я не ожидала… это слишком…

Подняв руку, старик достал из-за стула кожаный мешок и протянул племяннице.

– Это надежно, – заверил он ее. – Если даже кто-то будет следить за тобой при помощи магического кристалла, и то не поймет, какой силы вещь у тебя здесь спрятана.

Аррайан с трудом верила своим ушам. Неужели он разрешает забрать книгу с собой! Она изумленно смотрела на своего дядюшку. В конце концов, он ведь очень плохо знает ее и, тем не менее, отдает ей вещь цены немалой, притом что сам уже много лет наживается на торговле волшебными предметами. Окажется ли она достойной подобного доверия?

– А теперь ступай, племяшка, – сказал Уингэм. – Я уж немолод, мне нужен отдых. Надеюсь, ты расскажешь своему любопытному дядюшке, если дело продвинется?

Аррайан встала, крепко обняла старика и горячо поцеловала в морщинистую щеку.

Перепрыгивая с валуна на валун и виляя, Энтрери несся по каменистому склону. Во время боя наступало состояние удивительной ясности, пребывая в котором он совсем не отдавал себе отчет в собственных движениях, однако ни разу не сделал ошибки. Он двигался с необычайной легкостью, тело послушно выполняло именно то, что было нужно. По неровному, иссеченному впадинами и покрытому камнями склону, где даже опытный любитель горных походов мог бы подвернуть лодыжку или угодить в расщелину, Артемис бежал так уверенно, словно перед ним расстилался покрытый сочной травой луг.

Перед ним вилась неровная тропка. Над головой просвистело копье. Энтрери обогнул скальный выступ, вскочил на него, оттолкнулся и перемахнул на соседний валун. Отсюда он увидел, что гоблины заходят сбоку, где земля была ровнее, стремясь отрезать ему путь на более широкую тропу.

Едва заметно усмехнувшись, наемный убийца спрыгнул на землю и помчался влево.

Треск взрыва невдалеке на мгновение напугал его, но он тотчас же понял, что это Джарлакс, очевидно, использовал против врагов какой-то магический фокус.

Энтрери тут же выбросил его из головы. Джарлакс далеко, а он один на один со своими неприятелями.

Именно это он и любил больше всего – один на один.

Он выбежал на тропинку, спускавшуюся по склону, и понесся во весь дух. Гоблины приближались и могли вот-вот настигнуть его. Добежав до места, где тропинка обрывалась, Энтрери резко крутанулся на месте и взмахнул кроваво-красным мечом. Закрывая его от глаз преследователей, в воздухе повисла угольно-черная пелена. Сам же он, сделав кувырок, укрылся за большим валуном и, прижавшись к нему, затаил дыхание.

По приглушенному восклицанию кого-то из преследователей, не ожидавших ничего подобного, он точно определил, где они находятся, и приготовил свой кинжал, усыпанный драгоценными камнями, и, когда один из гоблинов миновал камень, точным ударом всадил его между ребер бегущему.

Гоблин вскрикнул и, корчась, рухнул. Более не обращая на него внимания, убийца выскочил из-за камня и упал на колени перед созданной им черной завесой спиной к преследователям.

Гоблин, бежавший следующим, наскочил на него и свалился, третий, споткнувшись о предыдущего, грохнулся вместе с ним. Энтрери вскочил на ноги и, даже не глядя, резким ударом назад всадил меч в грудь четвертого преследователя.

Развернувшись, он высвободил меч, почти одновременно отбив им копье, брошенное одним из двоих оставшихся неприятелей. Те готовились напасть сообща.

– Гетсан иннкс арр! – скомандовал один из, них, что означало: «Заходи слева!»

Энтрери это понял. Зажав в одной руке кинжал, а в другой меч, он чуть присел и развел руки, готовясь дать отпор сразу обоим.

– Бинорк! (Дальше!) – снова крикнул гоблин.

Его товарищ послушно взял еще левее, а Энтрери, изобразив испуг, стал поворачиваться вместе с ним. Он хотел, чтобы другой гоблин, обманутый выражением его лица, на время перестал пристально следить за его руками, и в этот миг, неуловимым движением перехватив рукоять кинжала, убийца метнул его назад. Хотя сам он не сводил глаз со второго противника, сомнений, что он попал в цель, не было: сзади раздалось нечленораздельное бульканье.

Полоснув мечом, Энтрери создал новую черную завесу и отпрыгнул назад, словно для того, чтобы забрать кинжал. Однако на полушаге остановился и бросился на своего врага. Сделав сальто, он избежал удара мечом и приземлился у правого бока гоблина, одновременно перекинув Коготь Шарона из левой руки в правую. Выпрямляясь, он всадил клинок под ребра противника и даже приподнял его в воздух.

Выдернув меч, он возвратным движением полоснул с такой силой, что снес голову визжащему раненому врагу, и, когда тело рухнуло на землю, она откатилась в сторону.

Убийца кинулся к первой жертве и ухватился за рукоять торчащего из его горла кинжала. Резко повернув клинок, он его вырвал, разворотив несчастному всю гортань.

К этому времени те двое, которых Энтрери сбил с ног, уже поднялись и нерешительно подступали к нему.

Убийца заметил, что оба нервно поглядывают по сторонам – то ли думают о бегстве, то ли ожидают подкрепления.

Крики гоблинов были слышны по всему склону, так что другие вполне могли прийти им на помощь.

Это из-за беспечности Джарлакса они навлекли на себя погоню целого племени. У костра-то они увидели всего троих гоблинов, мешавших в котле какое-то гнусное варево. Однако чуть поодаль находился скрытый от глаз вход в пещеру.

Предостережения Энтрери Джарлакс то ли не услышал, то ли сделал вид, что не услышал, и, когда они внезапно напали на этих троих, из пещеры выскочила целая толпа ревущих чудищ.

Сейчас противников оставалось двое, но у Энтрери было преимущество – он стоял чуть выше, поэтому воспользовался им для внезапного мощного нападения. Взмах мечом в одну сторону, в другую, и лязг металла – один из гоблинов попытался отбиться.

Но убийца этого словно не заметил. Шагнув вперед, он низко полоснул лезвием, чтобы подсечь гоблина, если тот решит отскочить. Однако гоблин, к его чести, наоборот, с оружием бросился на противника. Но Энтрери был и к этому готов.

Ударив кинжалом, он отклонил меч гоблина в сторону, одновременно взмахом Когтя Шарона отогнав второго противника. Вернув кинжал, он быстро нанес три коротких резких удара. Гоблин застонал, кровь полилась из трех ран на груди, расползаясь большим пятном. Он попятился, а Энтрери, решив, что с ним покончено, уже развернулся и полностью переключился на второго неприятеля, яростно бросившегося на него. Убийца отразил низкий выпад, затем удар, направленный в грудь, потом еще один.